Продолжение, предыдущая часть здесь, самое начало истории - здесь
В результате странных телодвижений и менеджмента мы поехали в ночь на двух машинах и через увесистый отрезок времени остановились у здания без опознавательных знаков. Вокруг темнота. Моросит дождичек. В дверях появляется яркая женщина и по ее лицу становится понятно – она нас ждала всю жизнь.
- Заходите, гости дорогие! Как мы рады!
Входим вовнутрь. Контрастируя с избыточно счастливой хозяйкой, в гардеробе излишне мрачный качок принимает нашу хорошо, что верхнюю одежду. Проходим через бар и оказываемся в пустынной зале. Садимся за большой стол, оглядываемся. С нами Женя, подвыпивший телевизионщик, статная женщина зрелой красоты и вежливо улыбающийся блондин. В отдаление сидит пожилой мореман с такой же экс-красавицей. Он поет в микрофон "Владимирский централ".
- Это лучший караоке-ресторан на Дальнем востоке! – объясняет телевизионщик. – Ну и попоем же мы!
Душа вздрагивает. Поскольку она весит всего граммов двадцать, со стороны не заметно.
- Для разгона блины с икрой. Затем предлагаю блины "боярские" и по горшочку, - предлагает Женя.
- Добре, - соглашается Митя.
А я ничего не говорю, потому что уже все сказал, когда пел в "Плацебо". На часах начало третьего ночи.
Сдвинули рюмки. Телевизионщик опрокинул в себя одним махом, а затем произнес:
- Нет, я еще своей цистерны не выпил.
"Но отпил прилично",- хотел я закончить фразу, но сработал инстинкт алкогольного дружелюбия.
Мореман продолжал терзать эстетику слезливым шансоном.
Еще вздрогнули. Зрелая красота только пригубила. Блондин стал спрашивать про молодого Кинчева. О, я много знаю про молодого Кинчева! Блины были запредельного вкуса. Вдруг мореман затих и поднялся. Он пересек зал, остановился возле нашего стола, отвесил Шагину древнерусский поклон, сказал, что знает его, ценит и станет петь для питерского гостя сколько в того влезет. Стало отчасти обидно. Почему меня, живого классика русского блюз-бита, опупенного писателя, оригинального философа, обладающего чувством стремительного юмора и еще множеством сокрушительных достоинств, так редко узнают на людях и никогда для меня не поют блатных песен?!
Ночи в деталях не помню. Мореман пел, телевизионщик весело пил. Горшочек оказался горячим и очень вкусным. Затем мореман спекся и ушел, поклонившись. Настал звездный час телевизионщика. Он стал принимать вычурные позы британских сингеров и, в конце концов, заказал минусовку Кипелова.
- Я свободе-ен! Словно птица в небесах!..
У Мити даже ложка выпала из рук от гуманитарного потрясения.
…Когда нас доставили на Народный проспект, и мы с Митей заняли спальные места, товарищ дней моих суровых мечтательно произнес афоризм Генриха Наварского, переиначив его на сегодняшний лад:
- Горшочек стоит караоке…
Продолжение следует...
- Предыдущая глава
- В начало
- Спасибо, что дочитали до конца! Если тебе, читатель, нравится, жми палец вверх, делись с друзьями и подписывайся на мой канал!
Встретиться с автором и задать вопросы лично вы всегда можете в музее "Реалии Русского Рока", все подробности здесь. Также, если захотите, вы можете поддержать музей любым пожертвованием. Благодарю всех друзей Музея!