Я была не обижена любовью и счастливым детством. Конечно, все могло быть гораздо лучше: мама бы больше проводила времени со мной и с сестрой и проявляла бы тепло, папа бы не пил и приносил в семью стабильный доход, я бы не видела вспышек агрессии дяди в абстиненции и прочее прочее, прочее...
Однако, спросите у любого человека "среднего класса" в современной России, насколько идеально и без эксцессов прошлого его детство? По моим наблюдениям, если не родители, то воспитатели или одноклассники точно нанесли незрелой психике ребёнка какую-нибудь травму, на которую можно будет свалить в будущем любые деструктивные действия.
По крайней мере, в моём окружении у каждого есть с десяток скелетов в шкафу, которые прячутся там с самого нежного возраста. Но несмотря на эти скелеты, зависимыми стали не все.
Деструктивные действия я совершала, сколько себя помню. За эти поступки я не несла особых последствий. Сначала было враньё, все закончилось "серьёзным разговором". Потом случилась первая кража, итогом стал шантаж сестры и ироничная улыбка мамы, меня пожурили, на том и разошлись. Мелкое воровство, типа кражи конфет, их судорожного поедания и запихивания фантиков в диван успешно прогрессировало с тех самых пор. Фантазийность развивалась, жить в мире разговаривающих игрушек (перед которыми я была всегда виновата, потому что не могла уделить всем время) и играть роль кого-нибудь, лишь бы не себя, было очень комфортно.
Потом началась средняя школа: надо было как-то прогуливать доп. занятия, надо было постоянно куда-то двигаться, надо было завоёвывать внимание людей. Что в этот момент происходило дома, я почти не помню. Со старшей сестрой мы постоянно ссорились, реже - дрались. Бабушка либо баловала нас едой, либо жаловалась на жизнь и вспоминала прошлое. Вторая бабушка работала.
Папа тоже, наверное, работал и, наверное, пил. Мама была на работе-работе-работе. Прабабушка серьёзно заболела. По рассказам и отчасти по моим воспоминаниям, я провела с ней много времени в период восстановления после инсульта. Благодаря счастливой случайности, в ночь её смерти с ней ночевала мама. Мне было очень больно.
Примерно в этот период мной был обнаружен большой конверт с деньгами. Дома. Я украла много. И приходилось много врать в этот момент. Потом конверт пропал. Никто ничего не озвучивал и вопросов не задавал.
Во время прогулов требовались какие-то деньги, чтобы скрасить свободное время. К алкоголю и сигаретам я относилась категорично, а вот мороженое и шоколад очень любила, но они тоже стоили денег. Когда денег не давали и своровать какой-нибудь мелочи не получалось, выход был найден: мы начали воровать в магазинах. Помимо вкусных бонусов меня сопровождало чувство погони и превосходства.
Чтобы проводить время было ещё веселее, мы с друзьями разыгрывали различные миниатюры на улицах. Сейчас мы бы назвали это пранками. Что-то громко выкрикивали, пачкали автомобили на стоянках, пугали прохожих, отыгрывали драки, опять же воровали что-нибудь с соседских огородов. Развлекались как могли.
В этот период я попробовала барбитураты. Было потрясающе. Очень весело. Я почти ничего не помнила, но мне все равно очень понравилось. Мои друзья попробовали пару раз и отказались, поэтому пришлось продемонстрировать эффект от таблеток в каждой компании, где я появлялась.
В старшей школе много энергии стало уходить в общественно полезную деятельность: театр, различные конкурсы, какое-то околонаучное движение типа конференций и семинаров. Театр позволял легально врать и фантазировать, из магазинов я больше ничего не выносила, что было с воровством денег - не помню.
В этот момент я начала курить и выпивать. Насколько помню, курить я начала сразу же. Мы, разумеется, украли пачку сигарет, тяжелых и не «дамских». И убили ее в первый же день.
Хоть я никогда не была прилежной ученицей и все мои дневники исписаны замечаниями о плохом поведении, я довольно успешно закончила школу и поступила в институт, о котором мечтала.
Примерно в этот же период я осознала, что выгляжу не особенно здорово. Точнее, мне на это указали. Лет до шестнадцати я вообще не разделяла людей на весовые категории. И себя с этой точки зрения не оценивала. Но эта святая простота ушла, когда мне указали на мой «не особо подтянутый» живот.
Я стала топить за ЗОЖ. Как раз, папа вступил в ряды одного анонимного сообщества после реабилитации. От сигарет я не отказалась, но перестала пить и материться, отдавая дань отцовской трезвости.
Поступила в университет. Внезапно, стала отличницей. И к своим восемнадцати заработала пищевое расстройство. Это на сегодня я понимаю, что это всего лишь проявление зависимости в одержимости едой и нежелании брать на себя ответственность.
Университет я бросила, потому что из-за проблем с едой делать больше ничего не могла. У меня родилась младшая сестренка. Отец ушёл из семьи. А долги остались. Мама внепланово вышла из декрета, и я стала сидеть с сестрёнкой. Поступила в другой университет, в своём городе, на заочный. Пищевая одержимость прогрессировала, я даже съездила в реабилитацию, где выздоравливал отец, в надежде решить там эту проблему. Ничего не получилось, потому что там решали проблему с веществом, а не с головой.
Лежала в психиатрической клинике. Пила какие-то таблетки. Потом продавала вещи, воровала деньги, ходила к наркологу, психологу, психотерапевту, так в моей жизни появились антидепрессанты на регулярной основе.
Начиная с шестнадцати, кстати, я состояла года три в отношениях с молодым человеком, который удосужился сделать мне предложение. Но, думаю, что жить со мной было невыносимо, мы расстались, когда я бросила первый университет.
Потом я вступила в новые взаимоотношения. Там была «пищевая» ремиссия, аж в девять дней. А потом мой молодой человек уговорил меня выпить домашнего вина.
О боги, я нашла лекарство. Душевная боль и отчаяние исчезли с первым же глотком. Как с сигаретами, я начала употреблять сразу же, почти на ежедневной основе.
На данный момент, я благодарна тому, насколько быстро прогрессировала моя зависимость, это позволило мне очень быстро дойти до дна. Но оттолкнуться от него получилось только с третьей попытки.
Когда я начала мешать алкоголь и барбитураты, память напрочь начала мне отказывать. И однажды я проснулась вся избитая. Решила, что пора пойти на группы. Получилось зацепиться на несколько месяцев, но потом мой молодой человек поддержал мысль о том, что я независимая. И мы прибухнули. Таблетки, кажется, я и не прекращала употреблять.
За это время я сменила около десятка работ, покидая их из-за невозможности совмещать какую-либо деятельность с моим неадекватным состоянием. Проблемы с едой не прекращались. Но по крайней мере, я блевала от отравления алкоголем и аптекой, а не от количества еды.
Бросив второй универ, я умудрилась поступить в третий. Опять бюджет. Заочка. Престижный ВУЗ.
Потом была ещё одна реабилитация. Меньше, чем за месяц я убедила себя, что выздоровела. Я же поехала «проработать срыв».
Я вернулась из этой поездки, полная ложных иллюзий о том, что я в Программе, и что я выздоравливаю. И вступила в отношения с человеком из этой же реабилитации. Который, как оказалось позже, сорвалася на социальной адаптации. Но не сказал. Ведь один раз - все ещё хороший человек.
И началась паранойя. Страхов и мыслей было столько, что я перестала спать. Каждый приём пищи сопровождался рвотой. Я вернулась к антидепрессантам, стараясь найти аптеки, где их продают регулярно. Я высыпала их в баночку, и вообще не контролировала количество. Просто высыпала из банки прямо в рот, сколько влезет. А потом оказалась одна в квартире: возвращение к употреблению было стремительным и очень страшным. Деталей я не помню, но диафильм из каких-то полицейских заведений, плачущей мамы, испуганного молодого человека, тревожных коллег всплывает в моей голове довольно ярко.
Себяискание продолжалось: мы меняли города, работы и друзей. Потом я самовольно заперлась в одной из столичных наркологий. Там встретила девочку. Замечательную девочку, поклонницу Боба Марли со всеми вытекающими. Её выписали и моя потребность закончить курс лечения стремительно возросла. Я выписалась и поехала к ней.
Это были самые страшные пять дней за всю мою жизнь.
Мне понадобилось всего пять дней активного употребления, чтобы потерять всё, что у меня тогда ещё оставалось: отношения, работу, всех знакомых, крохи самоуважения (потому что из квартиры этой девочки я вынесла какие-то левые вещи), ноутбук, одежду, документы, даже нижнее белье...
В эти дни я употребляла, заливала, закуривала, занюхивала все что можно и нельзя совмещать. Поистине, человеческий организм способен на невероятные вещи.
В отчий дом меня, разумеется, никто не пустил. Вещей не было. Денег тоже. Желание жить пропало н-надцать лет назад. Я выла от боли и непонимания. Я до сих пор не понимаю, на что я надеялась в тот момент. Но, видимо, я слишком большая трусиха, и убить себя у меня просто не хватило духа.
Я начала искать бесплатную реабилитацию. Изподвыподверта нашла какого-то человека. Он и его команда оказались моими ангелами-хранителями. До сих пор думаю, что я благодарна Девятому Шагу за то, что меня взяли в реабилитацию на бюджетной основе.
Чуть больше, чем полгода, мне объясняли, что такое зависимость. Что такое Шаги и Традиции. Я думала, что желание просыпаться по утрам никогда больше у меня не возникнет. Слава Богу, что мне свойственно ошибаться. Моя картина мира была такой убогой, искажённой и тусклой. Я бесконечно благодарна Программе за новую реальность и новую жизнь.
Оставались проблемы с едой. Пока я не вспомнила, что я не жертва обстоятельств. И что я несу ответственность за свои действия. Поэтому сегодня я не ем сладкое, например, потому что не умею. Как с алкоголем и барбитурой, травкой, которая тоже оказалась наркотиком. После круга шагов и применения этих принципов на ежедневной основе, кайф от чистой жизни стал присутствовать во всём: я где-то сижу, разговариваю, еду в электричке, пишу статьи, куда-то иду, выбрасываю мусор, смотрю в окно, читаю книгу, работаю, отдыхаю, общаюсь, просто дышу, я постоянно кайфую.
Сегодня я остаюсь чистой. Я работаю по Программе. Хожу на группы, веду подспонсорных, делюсь опытом, выполняю служение, стараюсь применять духовные принципы и в то же самое время, даю себе право на ошибку.
Самое главное, что я очень много смеюсь. Я до того много смеюсь, что у меня стали видны мышцы пресса. И у меня появилось очень много потрясающих знакомых: интересных, творческих, целеустремлённых. Жизнь подарила мне любимую работу, возможность путешествовать и быть в движении. Я себя ненавидела, но сегодня не проходит и дня, чтобы я не услышала что-то приятное в свой адрес.
Моя карьера стремительно идёт в гору, в четвёртый раз я восстанавливаюсь в университет, меня окружают прекрасные люди, хотя до попадания в АН я считала дружбу и бескорыстную помощь чем-то утопическим. Сила и радость этой Жизни настолько наполняет меня, что хочется ей делиться. И я стремлюсь делать это так, как могу.
Да прибудет с вами Сила!
Москва 15.06.2020
Собрания в Москве
Собрания в России и СНГ