История вторая
КАК РУШАТСЯ ГРАНДИОЗНЫЕ ПЛАНЫ
Ах, какие же грандиозные планы могут появиться у красавицы-бабочки, когда рядом с ней оказывается не очень симпатичный, по её мнению, друг. Эва решила, что бегелётик У принадлежит только ей одной — ведь это она его нашла. Значит, он должен подчиняться её желаниям и делать всё, что ей придёт в голову. Так бывает, когда кто-то находит что-то очень хорошее или полезное и ни с кем не хочет делиться — потому что считает, что тогда ему меньше достанется.
Как же ошибалась Эва, когда думала, что сможет держать бегелётика подле себя и что-то ему приказывать. Разве можно приказывать ветру или облакам, дождю или деревьям? Малыша У невозможно было насильно заставить что-либо делать, а тем более по приказу держать рядом с собой. Бегелётик родился совсем не для того, чтобы кого-либо слушаться. Даже ещё не умея разговаривать, он точно знал, для чего живёт. Так бывает — появляешься на свет и сразу знаешь, что рождён для любопытства и радости, и ничто тебя не может остановить, даже очень красивая бабочка.
Эва ужасно сердилась на У — он постоянно куда-то исчезал из поля зрения, без неё где-то научился разговаривать, читать и писать, завёл себе друзей, постоянно задавал множество вопросов, на которые у бабочки не было ответов и вообще ни разу не исполнил роли уродливого друга. Почему-то все кругом перестали наперебой восхищаться красотой бабочки и занялись совсем другими делами — ящерки строили с бегелётиком песочные замки, лягушки учили его плавать наперегонки, а светлячки вместе с малышом любовались звёздами на ночном небе. Вся жизнь полянки вдруг начала вращаться вокруг У, будто все — это планеты, а бегелётик — Солнце.
Малыш У очень расстраивался, когда Эва дулась и сердилась за то, что он куда-то улетает. Но поделать с собой ничего не мог. Бегелёты не могут жить без свободы и радости.
Как-то раз поутру, когда бегелётик У собирался помогать пчёлам чинить улей, Эва, сидя на своём травяном гамачке, разрыдалась и закричала:
— Ты гадкий и неблагодарный толстяк! Это я тебя нашла! Ты мой! И больше ничей!
Бегелёт погладил толстой лапкой бабочку по головке и прошептал:
-Эва, ты самая красивая на свете бабочка, но невозможно же всё время думать о красоте и смотреть на своё отражение. Давай полетим к пчёлам, поможем чинить улей, они нас угостят мёдом. А потом мы устроим с друзьями пир на полянке — будем есть мёд и пить росу. Хочешь, завтра можно слетать за гору и посмотреть, кто там живёт.
— Я не хочу. Ты глупый и уродливый. Поэтому и подлизываешься ко всем этим жукам и божьим коровкам! А вот если бы ты был только со мной, тебе бы не надо было это делать. Мы бы с тобой летали над всеми и нам бы просто так давали мёд — за мою красоту, — упрямо настаивала бабочка.
— Я так не могу. Хочешь, я подарю тебе самый красивый на свете букет? Подожди немного. Я сейчас вернусь, — миролюбиво ответил У и улетел.
— Ах, ты не можешь? Ну я тебе покажу! Я отомщу! Вот возьму и умру прямо сейчас! И ты не сможешь сделать самый красивый букет, потому что самая красивая — это я! — закричала вслед зарёванная Эва, размазывая слёзы на распухшей мордашке.
Но бегелётик её уже не слышал — он умчался на дальний край поляны, чтобы собрать самый прекрасный на свете букет для капризной и расстроенной подруги. Когда У вернулся, то вместо Эвы обнаружил записку, приколотую к гамачку: «Я улетаю навсегда. Ты меня больше никогда-никогда не увидишь. Не ищи меня — это бесполезно. Вот увидишь — я прославлюсь на весь мир и стану самой знаменитой бабочкой. А ты... ты... ты...» Дальше записка была размыта и было понятно, что Эва ревела над запиской достаточно долго.
Бегелётик У очень огорчился и весь день, пока помогал пчёлам чинить улей, думал о том, что произошло. Но бегелёты не умеют долго печалиться и никогда не впадают в уныние. Перед сном У подумал, что, может быть, всё это к лучшему? Ведь невозможно же жить так, как хочет кто-то другой, если ты хочешь жить совершенно иначе, правда? Может быть, Эва сможет найти себе другого бегелёта, которому понравится оттенять её красоту? И тогда они будут оба счастливы. С этими мыслями малыш У заснул на ромашке, укрывшись невесомым одеялом, которое сплели ему шелкопряды.
Катя Шатон