Популяризатор астрономии Игорь Тирский объяснил, какими способами открывают экзопланеты, что мы можем о них узнать, и зачем нам всё это нужно.
Интервьюер, подготовка стенограммы: Елена Королёва.
Запись: Сергей Котиков.
Монтаж и дизайн: Алла Пашкова.
Благодарим за поддержку на Patreon
Andrey Kravtsov, Евгений Цыкало, Olga Petrukovich, DemetriusXXI, Vladimir Kondratenko, Mustard_Lolipop, Руслан dag05, Ashot Petrosyan, Dmitry Belyaev, Alexey Buzmakov, Владимир, Ann Kamm, Timofei.
Отдельная благодарность Евгению Даниленко!
Вы тоже можете нас поддержать по ссылкам:
https://www.patreon.com/join/sciteam
Интервьюер: Доброго времени суток, уважаемые зрители и подписчики канала SciTeam! Мы подумали, что одних только домашних стримов недостаточно, и решили записать для вас домашнее интервью. А так как дома сейчас многие из нас заняты всякими низменными делами вроде поглощения пищи и сна, наверное, неплохо было бы уравновесить всё это дело чем-нибудь высоким. Например, разговорами о космосе! И поможет нам сегодня в этом Игорь Тирский — астроном-любитель, популяризатор астрономии и исследований космоса и автор телеграм-канала @tirksy. Здравствуй, Игорь!
Игорь Тирский: Всем привет!
Интервьюер: Мы решили поговорить сегодня об экзопланетах, и давай начнём, наверное, с того, вкратце, что это такое.
Игорь Тирский: Ну, я вообще, на самом деле, часто читаю лекции про экзопланеты — у меня есть несколько лекций на Ютубе. Можете набрать на Ютубе “Игорь Тирский”, и там будут первые две топовые лекции про экзопланеты. Я просто начал этой темой давно интересоваться, понятное дело, наверное, потому что ей интересуется полмира, и вообще все люди хотят найти где-то жизнь вне Солнечной системы, где-то у других звёзд. Потому что даже если мы говорим о жизни, например, на Марсе, или, там, не знаю, раньше люди думали, что на Луне живут, или ещё где-то есть жизнь, например, на спутниках Юпитера, на Европе, подо льдом, то это, скорее всего, представляется людьми как некая какая-то примитивная жизнь в виде микробов и тому подобных существ. А вот если говорить про внеземные цивилизации, то, понятное дело, вряд ли они будут жить на Марсе и, скорее всего, марсиане — это то, что есть в научно-фантастических фильмах, но не в реальности. А вот какая-то микробная жизнь может быть найдена, например, на Марсе. Все фильмы фантастические, в основном, говорят нам о том, что существуют некие планеты вокруг других звёзд или даже чёрных дыр, на которых может быть жизнь, и эта жизнь может быть не микробная, а вполне развитая. И довольно часто выступают учёные с гипотезами, что, возможно, в нашей галактике много цивилизаций такого же развития, как и наша. Но всё это, конечно, теоретические предсказания и даже гипотезы какие-то, это просто основано на математической вероятности того, что у нас много звёзд, и вокруг звёзд обращается множество планет, и вот эти планеты как раз-таки и называются экзопланетами, от слова “экзо” — вне. Поэтому существуют даже экзокометы, например, — это кометы, которые находятся у других звёзд и могут прилететь в нашу Солнечную систему. А все планеты нашей Солнечной системы — они называются просто “планеты”, и чтобы как-то разделить, учёные назвали планеты у других звёзд экзопланетами. А другие звёзды иногда называют “солнце” — то есть просто “солнце”, с маленькой буквы. А наше Солнце пишут с большой буквы, чтобы подчеркнуть, что это именно наша звезда.
Интервьюер: Подскажи, пожалуйста, сколько примерно сейчас открыто экзопланет?
Игорь Тирский: Подтверждённых — тех, которых действительно пронаблюдали несколькими методами, — их около четырёх тысяч, и число постоянно скачет: то 4100, то 4200, то больше, то меньше. Большая часть экзопланет открыта в последние несколько нет, примерно лет в пять. Это как бы экспоненциальный рост идёт сейчас: раньше открывали, там, одну-две планеты, потом десять-двадцать, потом двести-триста, а потом сразу тысячами начали открывать, особенно после того, как телескоп Kepler запустили космический, и вот он сразу открыл чуть ли не полторы тысячи экзопланет. Понятно, что это на моделях основано всё. То есть, например, мы берём наблюдательные данные какие-нибудь, смотрим на звезду, а она немножко, например, (мерцает): чуть тусклее, чуть ярче, чуть тусклее, чуть ярче. И мы думаем, что на орбите существует какая-то планета, которая закрывает собой звезду, и, соответственно, мы думаем, что там что-то есть, что-то обращается. Это может быть, например, пятно на солнце, как у нас, например, пятна на Солнце есть — это может быть пятно на звезде, какой-то мусор космический, может быть облако пыли, но если затмение происходит с одинаковой периодичностью, нужно будет, соответственно, два-три наблюдения произвести, тогда мы поймём, что там действительно какое-то тело есть. А если это тело круглое, сферическое, то оно должно определённую площадь закрыть от звезды, и мы должны увидеть падение потока на определённую глубину, и всегда эта глубина должна быть одна, пока эта планета находится на диске солнца, на диске звезды. Как только она с диска сходит, сразу резко звезда ярче становится. Понятно, что такое заметить глазом нельзя, в обычный телескоп такое тоже нельзя сделать. Нужен 5-7-метровый телескоп на земле или полутора- или, как минимум, полуметровый телескоп в космосе. В космосе нет блокирующей атмосферы, поэтому в космосе мы можем меньше диаметр использовать, то есть если у нас будет метровый телескоп в космосе, мы сможем заметить падение яркости звезды. И такие падения яркости у сотни тысяч звёзд понаблюдали за какой-то период времени, за несколько лет, и поняли, что есть примерно несколько тысяч звёзд, у которых происходят такие колебания. И с помощью математических моделей учёные посчитали, что, скорее всего, у этой звезды есть планета. Но потом у особо интересных звёзд эти планеты пронаблюдали другими методами. Существуют методы, когда, например, смотрят только на звезду и наблюдают, например, её покачивание, то есть как она взаимодействует с планетой. Потому что когда планета вращается вокруг звезды, она не вокруг центра звезды обращается, а вокруг общего центра масс, и поэтому звезда тоже вокруг этого центра масс колеблется. А если она колеблется, значит, линии в спектре то туда, то сюда смещаются, и если специальный спектрометр поставить у телескопа, где окуляр, то можно заметить смещение линий спектра, и можно эти смещения пронаблюдать в пределах нескольких сантиметров в секунду на расстоянии даже в несколько сотен световых лет от нас. Соответственно, мы можем при таком колебании увидеть, что вокруг этой звезды есть какое-то тело, которое постоянно и периодически колеблет звезду. И таким образом получаются независимые доказательства, что, действительно, вокруг звезды есть планета, а не что-то там загораживает свет от неё, например, какая-нибудь пыль, комета или что угодно. Количество блокирующих факторов может быть бесконечно.
Интервьюер: То есть периодичность важна?
Игорь Тирский: Да.
Интервьюер: А правильно я понимаю, что число открытых экзопланет увеличилось с изменением методики, с совершенствованием методики их поиска?
Игорь Тирский: Ну, тут скорее наоборот, потому что самый простой способ — это метод транзитной фотометрии, или транзитный метод. Это про который я рассказывал, когда у нас падение яркости звезды происходит, потому что планета заслоняет собой звезду, постоянно вращаясь вокруг неё.
Вот вероятность прохождения планеты здесь есть, это значит, что мы наблюдаем с телескопа планету. Вы можете понять вот по этому рисунку, что планета обращается вокруг звезды в плоскости определённой, и чем дальше планета от звезды находится, тем вероятность её обнаружения меньше. Вот видите, здесь планета находится от звезды на расстоянии 1 астрономическая единица (это примерно как расстояние от Земли до Солнца). Обнаружить такую планету можно с вероятностью 0,5%, то есть на тысячу звёзд мы можем найти пять планет, если все будут так обращаться, на таком расстоянии. В реальности это гораздо меньше. Если планета находится близко у звезды, то вот этот конус тени, который идёт как бы от планеты, будет больше, чем мы ближе сюда находимся, вот этот конус, и в этом конусе находится телескоп. Возможность наблюдения планеты ограничена вот этой маленькой дугой. Вероятность нахождения планеты можно посчитать, вот так она вычисляется: P ≈ (R*/a); а — это не градусы, это большая полуось, то есть расстояние от центра звезды до крайней точки орбиты планеты, планета обращается по эллиптической орбите. Мы можем найти вероятность, с которой можно обнаружить планету. Это самый простой способ, так называемый метод транзитной фотометрии. Но сейчас, когда новые телескопы появились, они этот способ уже не используют, они используют способ, про который я говорил чуть раньше: когда они смотрят на звезду, и по колебаниям звезды уже определяют, есть ли около этой звезды планета. То есть саму планету они не видят. Метод транзитной фотометрии саму планету не видит. Планета настолько мала, что её саму не видно, и, соответственно, метод Доплера, который по смещению линий в спектре, он тоже планету не видит, он видит только смещающийся спектр звезды, потому что звезда большая, планета маленькая, и на её фоне планета просто погаснет, поэтому она будет невидима. И этот метод находит меньше планет, но он может подтвердить те планеты, которые нашёл Kepler с помощью транзитной фотометрии. Получается так, что более простым методом нашли больше планет, а сейчас более сложным эти планеты подтверждают. Я даже делал небольшой расчёт, он получился с довольно-таки интересными выводами.
Если взять все найденные планеты за всё время, то мы получим, что у нас в космосе… Я сделал график, взял 4000 экзопланет и построил график по ним: как эти планеты находили – из космоса или с Земли. То есть вот у нас космические обсерватории типа Keplerа нашли вот столько экзопланет — это примерно две, почти три тысячи экзопланет они нашли. А вот планеты, которые найдены с помощью земных телескопов, тут их примерно 1000-1200 где-то. Но потом я построил другой график: я взял вот это по космосу и по Земле разбил по годам. Получилось, что с начала девяностых годов открывали по 5-6 планет, потом вот так пошло-пошло-поехало, и сейчас уже в районе ста планет каждый год открывают. Видите, всё время график растёт. И, соответственно, растёт-растёт, и я предполагаю, что, допустим, к какому-нибудь 2030 году примерно будет по 200-300 планет открываться на Земле. То, что в космосе открыли, тоже разбил по годам, и мы видим, что первые открытия в космосе совершились в 2003 году. Тогда запускали телескоп COROT, по-моему, NASA запускала, и он начал открывать. А вот эти два пика вы видите, огромные — это как раз-таки самый большой вклад, который внёс телескоп Kepler. Миссия Kepler в 2014 году и в 2016 году были наблюдения, а точнее даже не наблюдения, а обработка этих наблюдений была произведена в 14 и 16 году. С помощью нейросетей, в том числе, обрабатывали с помощью специальных моделей и искали в данных Kepler, сырых, экзопланеты. И вот эти две обработки делали, и, как вы видите, здесь практически по 1000-2000 планет нашли. А в среднем в космосе не так уж много планет открывается, то есть если вот эти данные убрать, понятно, что миссия Kepler важна, но если миссию Kepler уберём, то в космосе не так много открывается, каждый год не очень много. То есть это просто обработано с помощью нейросетей, поэтому так много нашли, а в целом у нас на Земле наблюдается рост. Я думаю, что лет через 10-15 количество найденных планет в космосе и количество найденных планет на Земле, оно уже сравняется практически, и мы будем на Земле так же эффективно искать. Пока же у нас космос, конечно, превалирует, и вот этот метод транзитной фотометрии — в космосе открыли именно благодаря Kepler большую часть планет, то есть 80% планет открыты именно благодаря Kepler.
Интервьюер: А есть какие-нибудь другие способы, или только вот эти два?
Игорь Тирский: Нет, способов, на самом деле, штук десять как минимум. Допустим, транзитную фотометрию посчитали, способ по Доплеру посчитали, второй вот этот, со смещением спектральных линий, есть способ астрометрический — это когда смотрят на звёзды и как эта звезда относительно других себя ведёт, то есть измеряют положение двух звёзд, их берут за опорные, и смотрят положение третьей звезды. Если третья звезда колеблется, значит, у этой звезды что-то есть — это метод астрометрии. Есть метод пульсарный, это когда, скорее всего, планета может быть около пульсара. Пульсар — это остаток звезды. То есть у нас звезда проживает какую-то эволюцию, и пульсар — последний этап эволюции звезды. Звезда может стать нейтронной звездой (это и будет пульсар), чёрной дырой или, там, белым карликом. Солнышко вот в белого карлика превратится, сверхновая чёрной дырой станет, а какая-то звезда, средняя по размерам, не сильно мелкая и не сильно большая, может стать нейтронной звездой. А вращающаяся нейтронная звезда, которая излучает в радиодиапазоне, — это пульсар. Грубо говоря, пульсирующий радиоисточник. Это маленькая звезда, она компактная, размером десять километров, если у этой звезды была какая-то планета когда-то, а звезда взорвалась и стала пульсаром, то планета могла остаться у этой звезды. Естественно, вращаться вокруг этой звезды, вокруг этого пульсара. Но так как пульсар обладает очень быстрым периодическим радиоизлучением, этот период иногда достигает тысячи импульсов в секунду, это будет миллисекундный пульсар, он может переходить, у вас — тррррр — вот такое урчание будет, если вы будете слушать. Вы, может быть, слышали аудиозаписи в интернете, даже ВКонтакте можно нагуглить аудиозаписи пульсаров, и вы там услышите щелчки такие, треск. Вот это и есть вращение пульсара. Если есть экзопланета у этого пульсара, то эти щелчки могут то увеличиваться, то уменьшаться, — будет такой сдвиг этих щелчков то туда, то сюда. И значит, то же самое, как эффект Доплера — пульсар, его колбасит из-за планеты, как будто его дёргает приливными силами — при обращении вокруг общего центра масс. Мы около пульсара таким методом можем обнаружить экзопланету. Это очень точный метод, и очень простой, самый простой метод обнаружения: мы просто измеряем период пульсара, и видим, что смещение происходит. И, кстати, первую экзопланету открыли именно у пульсара. Существует ещё много других методов, я сейчас прямо все их не помню, но их примерно с десяток, то есть я могу даже, наверное, показать вам сейчас график по методам обнаружения:
Здесь по вертикальной оси отложена масса планеты, и по горизонтальной — период в днях. Это период обращения вокруг звезды. И вот, как мы видим, здесь есть как раз Radial Velocity — это как раз-таки метод радиальных скоростей или метод Доплера, про который я говорил. Transit — это (метод) транзитной фотометрии. Есть метод Imaging — это метод прямого наблюдения за планетами, это когда планету фотографируют в телескоп. То есть экзопланету всё-таки можно наблюдать, не у всех звёзд, но несколько экзопланет — штук 10-20. Видите, вот здесь Imaging — голубенькая такая звёздочка, их не так много таких открыли, совсем чуть-чуть. И в основном это экзопланеты, которые расположены довольно далеко от звезды: видите, у неё довольно большой период, десятки тысяч дней. Это планета, которая обращается довольно далеко от своей звезды, и соответственно, её очень удобно наблюдать. Обычно это очень большие планеты, горячие “юпитеры”, подобные нашему Юпитеру, только намного больше, в несколько раз, и они довольно-таки горячие — может быть, от излучения звезды, или самостоятельные какие-то процессы идут. В принципе, такие планеты можно обнаружить и прямым наблюдением, потому что они довольно яркие. Здесь ещё есть метод Timing Variations — это про который я говорил про пульсары. И метод астрометрии (Astrometry). Ещё есть метод орбитальной модуляции яркости, но это какие-то сложные методы, которые редко применяются, — как видно, здесь не так много планет, которые открыты этими методами. Но основные методы — это транзитный метод и метод радиальных скоростей. Сейчас метод радиальных скоростей преобладает. А можно (ещё кое-что) понять по вот этому графику, очень интересно. У нас транзитный метод, вот эти зелёненькие квадратики, — он в основном для планет с периодом обращения около 10 дней. Почему так? Потому что период обращения маленький, и мы можем понять за 20-30 дней, что вокруг звезды планета обращается. А метод радиальных скоростей: планеты довольно далеко находятся, но они возмущают звезду, потому что они довольно большие, то есть здесь, в основном, горячие “юпитеры”, а здесь, в основном, можно найти тоже какие-нибудь горячие “юпитеры”, или суперземли — разные варианты. То есть здесь всё обусловлено тем, какое расстояние от звезды у планеты. Вообще существует довольно много методов, с десяток, но они все являются вариациями одного от другого. Ещё существует метод так называемого микролинзирования — это, в общем, метод использования общей теории относительности, когда планета проходит рядом со звездой, мы видим звезду и планету, и между нами, между наблюдателем и этой планетой ещё какая-то появляется звезда или чёрная дыра, например. И излучение от той звезды с планетой проходит рядышком с этой чёрной дырой или звездой, и оно таким образом как бы линзируется. То есть происходит прохождение через “увеличительное стекло”: чёрная дыра является линзой, она искривляет пространство-время, и за счёт этого искривления лучи одной звезды и планеты проходят рядом с этой чёрной дырой, и попадают к нам, на Землю. И вот они, искривляясь, могут увеличить яркость планеты, которая рядышком со звездой находится. Мы эту планету физически не видим, но мы видим немножко превышение яркости, то есть у нас сначала пик яркости идёт по звезде, и потом такой “пичок” маленький, маленький пик, — это у нас превышение яркости планеты. И мы понимаем, что вот в этом втором пике точно была планета, потому что ничего другого там быть не могло. Таким образом, существует метод гравитационный. То есть основных методов пять: транзитный, радиальных скоростей, гравитационное линзирование, прямое наблюдение и пульсарный тайминг — вот такие пять методов самые главные. Ну и ещё метод астрометрии. Остальные методы являются вариациями, ну или усложнёнными.
Интервьюер: Ты упомянул, что первая экзопланета была обнаружена около пульсара. А скажи, пожалуйста, когда это произошло: это давно было?
Игорь Тирский: Ой, это в 1992 году, что ли, даже в 1989. То есть два раза планету обнаруживали. Появляется первое подтверждение планеты, по-моему, в 1989 году, одно из первых, ну, самое первое, но его не посчитали почему-то, потому что каких-то данных там не хватило. А в 1992 году два астронома открыли экзопланету-горячий “юпитер”, это было в созвездии Пегас.
Эта экзопланета уже стала первой такой настоящей экзопланетой, которую уже подтвердили, и вот им спустя почти, сколько там, почти 30 лет уже, дали Нобелевскую премию за это. За открытие экзопланеты. Хотя, казалось бы, открытие экзопланеты — это чисто экспериментальная тема, не являющаяся теоретической, но они с помощью приборов, которые сами изготовили, с помощью телескопов поняли, что, скорее всего, есть что-то, что мы ещё не наблюдали никогда, и попытались это пронаблюдать. Естественно, это был большой вклад в науку, потому что это расширило наше представление о Вселенной, потому что раньше люди думали, что, наверное, есть какие-то планету у звёзд, но это было на грани фантастики, а сейчас учёные уже знают, что они есть, и они исследуют разные типы экзопланет, понимая, какая атмосфера у этой планеты, какая там погода, что там есть, есть океан или нет океана, — то есть уже на таком уровне исследуют. А до этого люди даже не представляли, что такое может быть, поэтому настолько, можно сказать, величайшее открытие совершили они, что им дали Нобелевскую премию за это.
Интервьюер: Это, честно говоря, как какая-то абсолютная фантастика звучит, что мы можем на безумном расстоянии сказать о планете, есть ли на ней океан. Кстати, о расстояниях. Насколько далёкие планеты мы можем открывать?
Игорь Тирский: Среди тех планет, которые сейчас открыты, среди 4150, может быть, даже больше, планет, если… Я, в принципе, наверное, могу открыть сайт с экзопланетами, и сразу увидите, сколько там планет находится сейчас, на данный момент. Потому что каждый день может открываться 5-10 планет, мы точно не знаем, сколько это может быть каждый день, поэтому лучше открыть сайт, и на нём будет написано, сколько экзопланет открыто.
Вот сейчас вы должны будете видеть слайд со списком экзопланет, которые открыты, и здесь есть такая классная диаграмма интерактивная, которая показывает, как люди открывали планеты. вот, первая планета была как раз-таки в 1989 году открыта, но её не подтвердили, и существуют разные мнения на этот счёт. И вот вторая планета в 1992 где-то была открыта. А дальше уже такой колоссальный рост идёт в начале двухтысячных, и, может, уже в конце 10-х годов огромное количество, а что будет дальше мы, наверное, даже представить себе не можем. И вот здесь, кстати, показана процентовка по способам открытия планет. Я уже про это говорил, здесь можно ещё раз повторить, что большая часть экзопланет открыта с помощью метода транзитной фотометрии, и всего лишь 20% на Земле. Но сейчас количество открытий на Земле увеличивается, можно здесь посмотреть. Здесь есть ещё так называемый каталог экзопланет, и здесь мы можем посмотреть самые далёкие экзопланеты. Как видно, здесь у некоторых экзопланет не определены расстояния, а у некоторых экзопланет расстояния примерно 27000 световых лет. Это очень много, — это почти на расстоянии, грубо говоря, до центра галактики у нас расстояние такое — 27 000 световых лет. Или до какого-нибудь шарового звёздного скопления, то есть это довольно-таки далеко. Но, видите, масса планеты довольно большая — 10 масс Юпитера, и открыты они, кстати, в нулевых годах, то есть это, в принципе, не так сложно, как думается, — что техника только сейчас дошла до этого. Нет, на самом деле уже лет 15 назад открывали планеты, которые довольно далеко от нас находятся. И самые близкие экзопланеты находятся на расстоянии всего 4 световых лет от нас. Как это понять? Это очень легко понять, потому что самая близкая звезда находится на расстоянии 4 световых лет от нас, это Проксима Центавра. Если у этой звезды есть планета, то она, естественно, будет самой ближней, потому что ближе звёзд нет, и ближе экзопланет быть не может. Есть, конечно, всякие блуждающие планеты, или планеты-сироты, которые летают по космосу без звёзд, но их мало, и, по-моему, даже ещё ни одной толком-то и не нашли. Но такая гипотеза существует. Но вот, видите, мы можем сказать, что в 4 световых годах от Солнца — это примерно 30 трлн. км — находится планета Проксима Центавра би (Proxima Centauri b). Мы даже можем посмотреть информацию об этой планете, масса у неё, почти как у Земли, — это суперземля, то есть по массе чуть больше, чем планета Земля. Открыта она довольно-таки недавно, об этом, наверное, многие слышали, и открыта она методом радиальных скоростей, о котором я рассказывал, методом Доплера. Тут можно даже немножко её исследовать. В целом у NASA очень подробный каталог экзопланет, тут все планеты представлены, и даже представлена точка — место, где мы обнаружили эти экзопланеты. То есть Солнце, и вот, на расстоянии вот этого кружочка мы основную массу экзопланет нашли. Понятно, что некоторые планеты находятся в более дальних регионах, но таких мало. И вот, кстати, ещё есть тут дополнительные методы, то есть можно отсортировать планеты по методу открытия, самое интересное, например, вот: 89 планет открыто микролинзированием, о котором я рассказывал, и этот метод работает очень хорошо. Если мы посмотрим расстояния, на которых открыты с помощью этого метода планеты, то это расстояния довольно большие, хотя массы экзопланет довольно маленькие: у нас планета хоть с маленькой массой, но она видна довольно далеко, потому что микролинзирование — очень интересный метод, который позволяет видеть очень далёкие объекты. Но этим методом не увидеть близкие объекты, и в основном это объекты, которые находятся на расстоянии тысяч световых лет. Понятно, что мы туда вряд ли когда-то долетим. А вот методом прямого изображения, то есть прямой фотографии, того, который позволяет нам прямо сфотографировать планету, мы можем наблюдать планеты, которые находятся на довольно небольшом расстоянии. То есть если мы вот уберём микролинзирование и оставим Imaging, мы найдём всего несколько экзопланет. Максимум, мы можем наблюдать планеты на расстоянии шестисот световых лет — это методом прямого наблюдения. Но видите массы этих планет какие? 12,6 масс Юпитера — это практически микрозвезда, она скоро станет звездой, и только благодаря тому, что эта планета такая огромная, мы её можем увидеть. Вот здесь написано: магнитуда (это звёздная величина звезды), то есть это звезда, которая видна в довольно мощный телескоп. В принципе, мы эти звёзды-то даже не видим в любительский телескоп, а учёные уже у этих звёзд экзопланеты рассматривают. Можно тут ещё посмотреть, что самая близкая экзопланета, которую непосредственно пронаблюдали в телескоп, в 2012 году открыли, и она на расстоянии 30 световых лет находится, то есть не так далеко. Понятно, что мы туда вряд ли когда-либо долетим, потому что у нас нет таких технологий, но её масса довольно большая, это практически звезда уже, микрозвезда. В основном, конечно же, находят такие огромные экзопланеты, на которых вряд ли возможна какая-то жизнь, и, кстати, если взять эту огромную экзопланету и подумать, что, скорее всего, у этой огромной экзопланеты есть экзолуны (это спутники этой экзопланеты), то мы можем взять и исследовать экзолуны у таких экзопланет. Но пока, по-моему, ни одно исследование экзолун не увенчалось успехом. Но минимальная масса экзопланеты, которую нашли методом прямого наблюдения в телескоп, без использования всяких транзитных и тому подобных методов, — 10 Юпитеров, то есть она большая. И, кстати, это (открытие) произошло в 2019 году. У нас сейчас технологии максимум достигли такого уровня, что мы можем найти планету примерно размером 10 масс Юпитера на расстоянии примерно до 400 световых лет. То есть, в принципе, чисто технически мы можем наблюдать прямо планеты размером в несколько Юпитеров. А вот планеты земного типа, маленькие, которые rocky planets называются, планеты скалистые, с твёрдой поверхностью, мы, к сожалению, не сможем пронаблюдать. Потому что чем отличаются “юпитеры” от планет с твёрдой поверхностью? Тем, что “юпитер” может быть какого угодно, в принципе, размера, до размера звезды, и когда он достигнет большого размера, он превратится в звезду, потому что давление будет настолько сильным, что в центре начнётся термоядерная реакция. А планета типа Земли не может быть какой угодно большой, у них есть сверху физическое ограничение, это может быть, к примеру, 5-10 масс Земли, и дальше уже не может расти, дальше уже будет что-то непонятное с этой планетой, она может разрушиться. То есть, есть ограничения сверху на массу экзопланет и массы типа Земли… Представьте, что у нас будет экзопланета с массой 10 масс Земли, то мы на такой планете даже высадиться не сможем, потому то она будет очень маленькой, компактной, и обладать очень большой силой тяжести, и вряд ли нам будет комфортно на такой планете жить. Поэтому существуют определённые пределы поиска экзопланет по комфортности существования человека там, например, если люди планируют когда-то путешествовать туда. Это так называемый индекс подобия Земле, или индекс зоны обитаемости, когда мы понимаем, насколько может быть обитаема планета и насколько она похожа на Землю. Есть разные индексы, с помощью которых вычисляют подобность нашей планете.
Интервьюер: Там вот на схеме было видно, что в двухтысячные был прямо резкий скачок открытия планет. С чем это связано?
Игорь Тирский: Отсюда (2003 год) началось примерно: тут (до 2002 года) особенно ничего, а вот здесь (2003 — 2011) началось, вот пошло дело. Особенно вот здесь (2014 — 2017 гг). Эти данные, как я говорил в прошлый раз, они благодаря Kepler получились, то есть Kepler — телескоп космический, он пронаблюдал. Это транзитный метод. То есть мы наблюдаем планеты с помощью Kepler транзитным методом простым. И именно благодаря данным Kepler мы смогли найти столько планет, только благодаря данным космического телескопа Kepler. А вот все наблюдения до 2003 года были на Земле, и довольно мало экзопланет было, потому что, во-первых, технологии были неразвиты, а, во-вторых, у нас не было возможности сразу быстро много неба пронаблюдать. Почему, в чём проблема наземных телескопов? Не в том, что они слабые. Они же большие, десятиметровые. А в том, что они смотрят очень маленький угол на небе, очень маленькую, узкую полоску неба могут просмотреть. А космические телескопы могут сразу обзорный кусочек неба большой взять, плюс они могут круглосуточно наблюдать, потому что в космосе всегда ночь, там нет Солнца. То есть там Солнце есть, но оно не мешает наблюдениям. И, соответственно, телескоп может всё время наблюдать, поэтому у него будет гораздо выше эффективность.
Интервьюер: Погода не мешает, опять же.
Игорь Тирский: Да, там ничего нет, он может круглосуточно наблюдать каждый день. И когда вывели первый телескоп, в 2003 году, был небольшой всплеск активности по поиску экзопланет именно транзитным методом. Потом вывели Kepler, и вот ещё больший всплеск. Но видите, синий кружочек тоже растёт, это значит, наземные наблюдения развиваются, и наземные наблюдения начинают даже превалировать, они даже закрашивают жёлтый кружочек, потому что наземные телескопы по эффективности, по мощности сравнялись практически с космическими. Они уже заходят на поле “жёлтых”, так сказать, “синенькие” на “жёлтых” заходят, и это мы можем наблюдать практически как поражение космических телескопов наземными. Скоро наземные телескопы у нас настолько классными станут, что мы сможем уже (ими) наблюдать так же эффективно, как в космосе. Но существуют не только открытия экзопланет, но ещё и закрытия экзопланет. Некоторые экзопланеты закрывают, и вот недавно нашумевшая новость была про экзопланету около звезды Фомальгаут. Её в 2002 или в 2003 году обнаружил телескоп имени Хаббла. На телескопе Хаббла тоже обнаруживают экзопланеты. И вот по прошествии некоторого времени телескоп Хаббла ещё раз сфоткал то место, где эта планета должна быть, он ещё раз обнаружил её, а сейчас учёные ещё раз сфотографировали её, и оказывается, это было какое-то облако пыли или что-то в этом духе, просто оно было похоже на экзопланету по форме и размерам. Но оно сейчас просто испарилось, ну, не испарилось, а развеялось. И учёные построили модель, и оказалось, что это правда похоже на облако пыли, и соответственно, подумали, что никакой планеты нет, и её обратно закрыли. Такое тоже было с другими планетами, с планетой Gliese 581 g: её открывали-закрывали, и в итоге, по-моему открыли — или закрыли — я помню, что раз пять такое было. То есть, можно следить за открытиями и закрытиями буквально каждый день. То есть, в принципе такие события — закрытие экзопланет — часто случаются, но они единичные, потому что обычно некоторым экзопланетам уделяется много внимания, пристально их наблюдают в разные телескопы, разными способами, и могут найти несоответствие. Но в целом большая часть экзопланет, конечно, существует.
Интервьюер: Вот, например, мы нашли планету, которая находится в зоне обитаемости. И что мы дальше делаем? Как мы можем найти на ней жизнь — какие-нибудь косвенные подтверждения?
Игорь Тирский: Я могу, в принципе, показать, как это делается, не прямо найти жизнь, конечно, сейчас.
Есть такая штука как биосигнатуры. То есть мы смотрим спектр звезды, и вот эти чёрные линии — это спектр поглощения. Когда свет проходит через атмосферу планеты — свет звезды, той, у которой мы наблюдаем планету, проходит через атмосферу экзопланеты, — мы видим линии поглощения, вот они представлены, на непрерывном спектре звезды. И вот среди тех линий поглощения есть интересные линии. Например, это озон, кислород, вода, снова кислород, снова вода, и так далее, вода другая, ещё одна вода, и тому подобное, углекислый газ, метан. Может быть много линий поглощения, но, что самое интересное, если мы находим озон, значит, там есть кислород, и значит, там есть ультрафиолетовое излучение. Под действием ультрафиолетового излучения, как мы знаем, кислород распадается, превращается в атомарный, соединяется в молекулы озона — О3, и значит, у нас есть озон, который дальше защищает нас от ультрафиолета, потому что после распада кислорода (под воздействием УФ) озоновый слой получается. И если у нас есть озоновый слой, значит, планета защищена от ультрафиолета, значит, могут там спокойно растения расти, животные, микробы (жить). А если она не защищена от УФ-излучения, то, соответственно, она полностью стерилизуется, потому что ультрафиолет полностью вычищает все бактерии. Если есть озон, значит, там блокируется УФ, значит, там возможна жизнь. Дальше мы смотрим, есть ли у нас вода. Ну, понятно, в какой фазе: пар, жидкость. Дальше смотрим, есть ли кислород — ну понятно, если есть кислород, значит, озон нашли. И дальше самое главное — это метан. Метан, мы знаем, выделяют коровы, бактерии выделяют метан, животные, люди, наверное, выделяют метан — метан выделяют все живые организмы в основном. И если мы обнаружим метан, мы можем сказать: ага, скорее всего, там есть какие-то живые организмы, которые его выделили. Но есть так называемый абиогенный и биогенный метан, то есть может быть абиогенный синтез, это значит не биологический, не биогенный, — природный, неорганический. Может быть что-то даже и органическое, но оно не биологическое, не произошедшее от чего-то живого, (и оно может) породить метан: какие-то органические соединения сложились, и образовался метан. Вот на Марсе, говорят, был метан, сначала его нашли, потом его потеряли, потом снова нашли, потом снова потеряли, то есть там, видимо, метан возникает и пропадает, видимо, что-то воспроизводит метан. Опять-таки то, что что-то воспроизводит метан — это не значит, что там живые организмы, потому что если бы были живые организмы, то они бы всё время воспроизводили метан. То есть метан там был, потом его нет, это значит, что что-то, наверное, неживое производит метан, какой-то процесс физический идёт в земной коре, в марсианской коре, — и он воспроизводит метан. Может быть, подтаивает лёд, выделяется метан, потом обратно температура падает, потом снова лёд подтаивает, снова выделяется метан. Таким образом происходит у нас в районах вечной мерзлоты, в Якутии, часто там даже взрывы происходят метановые, потому что метан взрывается и выходит наружу, и мы часто новости такие смотрим. Особенно сейчас будет всё чаще и чаще такое происходить, потому что глобальное изменение климата идёт, вечная мерзлота тает, и метан будет выделяться. Вот этот метан, который будет выделяться, он, скорее всего, возник под действием живых организмов, но давно, ещё в какие-то там палеоэпохи, — давно-давно. А вот метан, который выделяется на Марсе, он может, вообще возник неорганическим путём и потом запечатался во льдах. И вот его периодически учёные обнаруживают. Таким образом, можно будет понять, есть ли на планете жизнь, только если мы найдём метан, озон, кислород, воду и поймём, что, скорее всего, если все эти элементы есть в сборе, то вероятность, что есть жизнь, максимальная практически. Потому что все элементы будут соответствовать тому набору элементов, которые существуют на Земле. И вот мы видим ещё здесь интересное вещество — углекислый газ. Углекислый газ может образовываться неорганическим путём и органическим: дыханием животных организмов, (как результат) переработки кислорода растениями, то есть может его количество уменьшаться, увеличиваться. Соответственно, если мы обнаружим CO2, это не значит, что на этой планете, например, люди ездят на машинах или, там, существуют производства, которые у нас повышают уровень CO2. Это может означать, например, что существует океан, который поглощает CO2 и выделяет CO2, — существует какой-то круговорот CO2 в природе. Он тоже такой есть, и круговорот воды, и круговорот углекислого газа в природе. Значит, какие-то организмы, не организмы, что-то может перерабатывать CO2, или выделять CO2. Каким образом мы можем понять, что на этой планете какие-то процессы происходят? Это могут быть процессы какие-то геологические, связанные с вулканизмом. Вулканизм приводит к тому, что выбрасывается сразу огромное количество вещества, и там может быть всё, всё подряд: и СО2, и метан, — всё, что угодно. А если это, может быть, живые организмы, они могут тоже воспроизводить определённое количество этих газов или веществ, но понятно, что это будет что-то более стабильное. То есть если мы будем наблюдать за Землёй, то у нас будет более-менее стабильное количество газов в атмосфере всё время, особенно то, что у нас уравновешено экосистемой. А если у нас экзопланета, на которой могут случайные процессы идти геологического характера, например, выбросы или что-то ещё из коры этой планеты (как, например, на Марсе), то это может быть спорадически. И таким образом мы можем отделить планеты, на которых происходят физические геологические процессы, от планет, на которых происходят биологические процессы. Если мы в будущем, конечно, сможем пронаблюдать это. Но чтобы пронаблюдать, нам нужен мощный телескоп.
Интервьюер: А как мы можем посмотреть, какие из этих веществ есть… Ну, я имею в виду, где-то есть какой-нибудь сайт, где, например, можно посмотреть состав (этих спектров поглощения)?
Игорь Тирский: Да, в Интернете сайты есть. Если мы, возьмём, допустим, спектры экзопланет, есть сайт с базой данных спектров экзопланет, можно набрать exoplanet spectres, и пожалуйста, можно будет посмотреть спектр любой экзопланеты. Правда, вы вряд ли там что-то поймёте, ну, сходу, я так понимаю, потому что эти спектры в основном представлены в виде таких небольших графичков, в которых есть падения, ещё что-то. Я думаю, вы сходу не разберётесь. Но, в целом, такие сайты, конечно, существуют, и наборы спектров экзопланет есть, примерно похожие на табличный список на сайте NASA. Прямо сейчас я, конечно, не найду его, но вы можете погуглить, и если минут 10-15 погуглите, то сможете найти эти спектры экзопланет. Естественно, они будут представлены не в виде таких красивых картиночек, которые я показывал.
Интервьюер: Скучные таблички там будут, наверное.
Игорь Тирский: Да, это будут скучные табличные данные с кучей цифр, их нужно будет самому обрабатывать. Все данные об этом, конечно, выложены в Интернет, в открытый доступ, и любой человек может взять и с помощью своего компьютера обучить нейросеть, например, или просто модель сделать математическую, и с помощью своего компьютера найти новую экзопланету. То есть ему не нужен телескоп.
Интервьюер: Вот это прямо “будущее — сейчас”.
Игорь Тирский: Да, я думаю, что в принципе, многие люди сейчас начнут развивать именно такой способ обнаружения чего-то, потому что сейчас телескопы уже настолько развились, что они практически роботизированы, автоматизированы, и они каждый день выкладывают информацию в Интернет. То есть, сейчас даже данные с космических телескопов каждый день выкладываются в Интернет, и их настолько много, что учёные не успевают их все обрабатывать, и существуют специальные виртуальные обсерватории, в которых агрегированы данные с разных телескопов. Вы можете зайти на сайт виртуальной обсерватории, зарегистрироваться и начать своё исследование. Если вы, конечно, обладаете знаниями на уровне 1-2 курса физического факультета, потому что иначе вы просто не сможете разобраться в том наборе данных, которые вы будете исследовать. То есть вам надо хотя бы какие-то базовые астрономические, физические знания иметь, чтобы вы могли быстро понять, что вам нужно найти. Потому что данных много, учёных мало, и если вы начнёте разбираться в какой-то определённой области, вы можете быстро найти интересные закономерности, о которых никто из учёных не догадался, либо у них просто руки не дошли. Так что, пожалуйста, можете использовать все данные, они открыты, и в том числе спектры экзопланет.
Интервьюер: Игорь, скажи, пожалуйста, а какие обсерватории внесли наибольший вклад в поиск экзопланет?
Игорь Тирский: Ну вот как я говорил раньше, это обсерватория Kepler — это космический телескоп Keplerа. Был ещё телескоп COROT, он запускался давно, ещё в двухтысячных годах — в 2003, по-моему, — он тоже внёс какой-то вклад. Телескоп VLT — это телескоп чилийской обсерватории — Европейской Южной Обсерватории в Чили. На нём установлен спектрометр, который наблюдает как раз-таки спектры экзопланет и методом радиальных скоростей исследует экзопланеты около звёзд. Вот, наверное, тройка таких мощных телескопов. Ну, ещё всякие другие телескопы есть: Gekko, канарский — крупные телескопы, в общем. Мы можем взять топ-10 крупных телескопов, и, скорее всего, на них находили или исследовали экзопланеты. Ну вот VLT, Kepler и COROT — это основные. Любительскими вряд ли возможно это сделать, потому что всё-таки есть примеры любительских исследований экзопланет, когда они смотрят в телескоп именно на звёзды, снимают кривые блеска и каким-то образом могут понять, что есть экзопланета, но это исключительные случаи, скорее всего.
Интервьюер: Правильно я понимаю, что, в принципе, вот эти же 10 телескопов наиболее эффективны и сейчас?
Игорь Тирский: Да, они, в принципе… Ну вот Kepler сейчас уже не работает, COROT тоже, то есть космических телескопов, которые сейчас наблюдают за планетами… Ну вот ещё Хаббл не назвал я, Хаббл тоже исследует экзопланеты, наблюдает за ними. Но вот если их не учитывать, и Хаббл тоже, не сильно много он нашёл, то все остальные — да. VLT вот, да, в основном развивается, и на нём всё больше и больше находят.
Интервьюер: А в будущем предполагается вводить какие-нибудь обсерватории, телескопы, которые будут тем же заниматься?
Игорь Тирский: Конечно. Да. Вот сейчас телескоп Джеймса Уэбба готовится космический, вы, наверное, все про него слышали, и про него уже многие говорят, что это самый большой долгострой — в него вложили уже почти 10 млрд долларов, это очень много. 10 млрд долларов стоит какая-нибудь атомная электростанция крупная или авианосец американский. А тут такой телескоп, космический аппарат — он большой, да, там 6 метров в диаметре составное зеркало. Он будет наблюдать в ИК-диапазоне, но будет стоить 10 млрд — на данный момент! То есть, скорее всего, он будет стоить ещё больше. Его хотят запустить в 2021 году, запуск перенесли на 2021 год, то есть в следующем. Сейчас по понятным причинам остановили из-за коронавируса. То есть там они практически готовы уже, уже испытали зеркала, раскрытие зеркала испытали, а потом случилась пандемия, работу приостановили на какое-то время, и сейчас они снова скоро возобновятся и, я думаю, в следующем году Джеймс Уэбб полетит. Это будет, думаю, такое же достижение науки, как Хаббл в своё время, даже лучше. Картиночки красивые мы с него, скорее всего, не увидим, потому что он будет в ИК-спектре работать, невидимой части. Но экзопланеты он будет исследовать. Он именно будет исследовать атмосферу экзопланет, то есть мы поймём, какой состав у планет, чуть более точно. Скорее всего, даже проследим, какие облака на экзопланетах, как там ветры дуют, то есть более подробную картинку с экзопланет получим. А по поводу других строящихся телескопов — сейчас вот строится ELT — Extremely Large Telescope, это телескоп Европейской Южной обсерватории, он в Чили строится, 39 метров диаметр его главного зеркала. То есть это очень большой телескоп, самый большой. Сейчас его площадь собираемая — 1000 квадратных метров, то есть она больше, чем вся суммарная площадь всех остальных крупных телескопов мира в два раза, или, там, в несколько раз. Он очень огромный. И это оптический телескоп, он может наблюдать в видимом диапазоне, у него такое разрешение, что он может на Луне найти “Апполон” — если он будет смотреть на Луну. Но, скорее всего, на Луну он не будет смотреть, потому что Луна довольно яркий объект и не очень удобный для наблюдения телескопами ни космическими, ни земными, так что мы вряд ли “Апполон” увидим в этот телескоп. Возможно, они туда посмотрят, потому что телескопом Хаббл и телескопом VLT за местом посадки “Апполонов” наблюдали. Так что, в принципе, этот телескоп будет обладать огромным потенциалом, его ввести в строй хотят в 2024-2025 годах, то есть, через 4 года, но, думаю, сейчас из-за эпидемии, может быть, отложат на годик-полтора, но, в конце двадцатых годов мы, скорее всего, получим первые картинки экзопланет с этого телескопа. Я думаю, они будут гораздо круче, чем с телескопа VLT или даже Хаббла в несколько раз — раз в пять, наверное. Примерно вот в конце двадцатых годов у нас начнётся новая эра экстремально больших телескопов, диаметр зеркала которых больше 20 м. То есть сейчас у нас диаметр телескопов 10 м максимальный, и больше 10 м уже некоторые есть — 11 м, по-моему, канарский, 10,6 м. А тот будет уже 20. То есть это те телескопы — их 5 штук будет — несколько штук будет их, и они уже дадут более существенный вклад в наблюдения экзопланет, в наблюдение атмосферы экзопланет. Также с поиском тоже будет связан телескоп Обсерватории Веры Рубин, или так называемый LSST, или Large Synoptic Survey Telescope, который строят сейчас. Он в активной фазе находится, стройка скоро завершится, там будет несколько метров зеркало — 4 или 5, или даже 6 метров, — но не суть. Там будет очень большая камера, которая позволит снимать с разрешением в несколько гигапикселей, 3 гигапикселя камера. Камера огромного разрешения позволит делать огромные кадры, и на этих кадрах будет большое поле зрения. И, возможно, если эти кадры будут делаться с большой периодичностью, то мы получим проницание до 20-какой-то звёздной величины, то есть это очень хорошее проницание. Будут доступны самые тусклые звёзды, которые мы видим в крупные телескопы. И так как мы получим изображения звёзд каждый день, мы сможем кривые блеска более точные построить, и экзопланет, таким образом, гораздо больше начнём открывать. Так что вот такие у нас перспективы, и такие обсерватории, скорее всего, в конце двадцатых годов уже в активную фазу наблюдения вступят.
Интервьюер: Это очень здорово звучит.
Игорь Тирский: Звучит здорово, да.
Интервьюер: Фантастика. Вообще вся сегодняшняя беседа — это какая-то фантастика. И у меня остался последний вопрос, наиболее фантастический. Все говорят про планеты, но когда же мы наконец на них полетим? Когда мы посмотрим лично?
Игорь Тирский: Ну вот да, исследуют-то люди зачем? Чтобы туда отправиться, скорее всего, в будущем, найти себе второй дом. Понятно, что у нас есть Марс, Венера, на Венере жизнь не очень, но в облаках Венеры нормально, можно на дирижаблях там летать. На Марсе тоже можно жить в землянках, грунтом засыпать её.
Интервьюер: В марсянках.
Игорь Тирский: В марсянках, да. Я тоже так назвал её недавно. Просто засыпать грунтом, потому что там радиация, какая-никакая, но она там есть. Она, правда, не сильно большая, не нужно удивляться, что на Марсе не очень большая радиация, потому что там всё-таки атмосфера есть. Она хоть неплотная, 1% от земной, но она есть, то есть она всё равно защищает. И плюс ещё Марс сам по себе планета крупная, и она закрывает половину небесной сферы космических лучей, то есть у нас, в принципе, не так много будет излучения на Марсе. Ну вот. А вот если нам говорить про межзвёздный перелёт, про полёт к другим экзопланетам… Мы на Марс-то не можем слетать, не уже, а вообще, а на Луну уже не можем слетать. Хотя бы один раз полетели, в 1969 году, и там ещё в 1976, по-моему, последний полёт был, а больше не летали. Потому что, во-первых, и не нужно, во-вторых, дорого очень, бюджеты заканчивались у NASA. Существуют там всякие теории заговора о существовании инопланетян, которые нам помешали летать, но это, конечно, всё бред. Но, допустим, на Марс никто не мешает лететь — пожалуйста, летите, там нет никаких инопланетян, скорее всего. Но никто не летит, потому что на Марс полететь тяжело, потому что нужно взять огромный корабль, либо собрать корабль на орбите Земли, на это нужно огромное количество средств, нужно совместить работу на 10 лет на это всё. Таких средств сейчас нет, пандемия, всех заботит не космос, а Земля, что будет дальше с Землёй, не понятно, плюс ещё глобальное потепление. С пандемией-то разобрались более-менее, а с глобальным потеплением-то не разобрались ещё, то есть не понятно, что будет дальше, угрозы-то всё быстрее нарастают. Даже вот сейчас с падением промпроизводства, с падением автотранспорта (он практически не ездил), два месяца в Китае ничего не происходило, все по домам сидели, в России, в Европе все в локдауне, в США, и всё равно этот год станет самым жарким годом за всё время метеонаблюдений. И что делать с глобальным потеплением, никто не знает. Понятно, что люди ищут какие-то альтернативные, наверное, версии, какие-то альтернативные рассматриваются гипотезы, что нам бы свалить куда-нибудь в более лучшее место. И, наверное, это был бы Марс, но Марс — он холодный, маленький и на всех не хватит точно, потому что площадь Марса… Марс чем хорош? Там воды нет, вся площадь доступна. Но на Марсе нет ничего — растительности нет, воды в жидкой фазе, ничего.
Интервьюер: Там шапки ледяные только обнаружили.
Игорь Тирский: Да. Нам бы такую планету, как Пандора какая-нибудь, например, из “Аватара”, или хотя бы как планета из какого-нибудь “Интерстеллара”, хоть что-то бы там было, хоть лёд, хоть вода в жидкой фазе, чтобы мы могли хотя бы пить её. Понятно, что человеческие технологии когда-нибудь разовьются до такой степени, что мы сможем, наверное, производить всё это — полностью, весь цикл производственный у нас будет доступен в любой точке планеты, и не только там, а и в космосе. Когда мы сможем полностью вывести производство в космос и весь производственный цикл, необходимый для жизнедеятельности человека, сделать в космосе, мы тогда, наверное, сможем построить корабль, который сможет этот цикл “забрать” с собой и полететь. Это будет большой корабль, скорее всего, на котором будет большое количество людей, на котором можно будет полететь на эту экзопланету. Понятно, что самая ближняя экзопланета — примерно на расстоянии 4 световых лет от нас, это планета у звезды проксима Центавра, самой близкой звезды к нам, и до неё лететь 4 световых года. Это свет идёт 4 года, а если нам полететь на корабле, это может занять сотни или тысячи лет. понятное дело, что человек столько не живёт; либо его надо, я не знаю, заморозить, в гибернацию отправить, но таких технологий у нас нет, либо нужен корабль поколений, когда на корабле будут рождаться люди, умирать, и тому подобное. Это примерно, как в фильме “Пассажиры” мы наблюдали, как они там почти стариками прилетели к своему новому дому, и умерли в один день. Но другие-то люди в этот момент спали, находились в гибернации и не старели, но у нас же нет таких технологий. Поэтому можно рассмотреть корабль поколений, когда люди будут на этом корабле жить, рожать, умирать, и так далее. И через тысячи лет какая-то цивилизация в какой-то форме — возможно, это будут уже не совсем те люди, которые отправились туда, возможно, там будет бунт или война, возможно, они там друг друга убьют, или они прилетят обратно на Землю и убьют всех землян, — мы не знаем. То есть можно как угодно фантазировать, что случится. Потому что корабль поколений — это когда там тысячу лет лететь, что будет на нём происходить?
Интервьюер: Может, необходимости не будет ни в какой планете, если можно будет построить такую станцию, на которой люди смогут жить тысячу лет.
Игорь Тирский: Ну да, потому что это можно будет, как вот в фильме “Элизиум: рай не на Земле”. Они же там жили в кольце вокруг Земли. Да, можно такое построить, но как бы зачем нам? Если будут технологии, которые можно будет применить для постройки корабля, люди это сделают обязательно. Потому что люди даже на простых двигателях химических, которые не особо-то технологически совершенны (ну, они совершенны, но они старые уже, им уже 60-70 лет) — они всё равно летают в космос. То есть люди хотят улететь дальше, исследовать другие миры, и эта тяга человечества будет бесконечной. И нам её хватит на всю оставшуюся жизнь человеческую, поэтому благодаря этой тяге — не только благодаря тяге химической, но и благодаря тяге такой, которая есть в человеке к исследованиям, — мы сможем покорять звёзды. Не только благодаря двигателям, но и благодаря человеческому разуму.
Интервьюер: На оптимистичной волне мы заканчиваем.
Игорь Тирский: Спасибо вам за вопросы, было очень интересно!
Интервьюер: Итак, я напоминаю, с нами был Игорь Тирский, выпускник аэрокосмического факультета МАИ, популяризатор астрономии и исследований космоса и автор телеграм-канала по астрономии @tirsky. Подписывайтесь на телеграм-канал, ещё у него есть ютуб-канал, на котором вы можете найти интересные лекции по той же теме. Подписывайтесь на наш канал тоже, если вы ещё не подписаны, и спасибо, что вы с нами!