Всем привет.
Еще одна немецкая история нашего района.
Воспоминания написаны Карлом-Августом Шольцем .
Наш второй батальон 217 пехотного полка остался в Лопухинке, в октябре 1941 года, после Усть-Рудицы. Тогда мы еще не знали, что это место должно стать нашим зимним пристанищем у Ораниенбаумского котла. В большом обычном деревянном доме, у старой русской мамаши (гражданское население тогда еще там было). Наше подразделение заняло дома вместе с командой, которая стояла там уже 4 недели. Дома были неописуемо грязными, если, конечно, это было по российским меркам! Правда, в этом доме не было вшей, зато он кишел клопами. Питьевой воды, колодцы и тому подобное, в деревне было мало. Русский дедушка использовал придорожную канаву в качестве колодца и черпал для своих потребностей воду в этом месте, хотя в 30 метрах от него вытекала питьевая вода из источника, который мы, конечно, немного расширили и стали использовать.
Почти весь участок местности нашего батальона был оцеплен противником. Ходили слухи, согласно которым в ноябре котел должен быть очищен, но ранний снегопад и исключительный холод сделали паузу. Было много потерь от вражеских танков и артиллерии. Дом 7 роты был разрушен прямыми попаданиями русского танка. Это побудило нас к постройке бункера рядом с домами роты и укрепления своих позиций. Гражданское население покинуло деревню. Но прежде, чем окопы были готовы, русские разведчики ворвались в деревню, обстреляли наши посты, затем исчезли так же быстро, как и пришли.
Начиная с ноября, русские удивили нас преимущественно ночным 305-мм орудийным огнем из "черной пушки", как мы её называли. Огромная детонация при взрыве заставляла дрожать землю. Осколки разлетелись на 1000 метров. Сами воронки имели глубину около 4 м и примерно 10 м в диаметре. Постоянные обстрелы принудили нас к передислокации батальона из центра Лопухинки, в ущелье напротив Полкового командного пункта. - Я помню, как мы вырубали скалу на лютом холоде. Бункер должны были сделать рядом со связистами, писари и посыльные были приданы нам в помощь!
В конце ноября 1941 года, молодой Обер-лейтенант возглавил ударный отряд, в ходе удара на опушке леса около Вяреполя, было взорвано 56 русских бункеров - частично с солдатами, этому предшествовала наша артиллерийская подготовка. Когда мы передали сообщение об успехе в конце предприятия, прямо около радиотелеграфа четверо солдат были ранены упавшими минами. В остальном боевая деятельность ограничивалась в основном обоюдными разведками.
Линия нашей роты связи составляла более 50 км. Такое расширение было возможно только за счет использования резервов русского полевого кабеля, захваченного в балтийском порту. До взводов роты, частично даже до групп и до окопов, были протянуты телефоны. Много повреждений приходилось устранять почти при каждом артиллерийском обстреле, один взвод выходил на устранение повреждений, конечно, только после обстрела!
Морозы постепенно принимали сибирские формы. Наши винтовки мы должны были протереть насухо, потому что винтовочное масло замерзло. Лоскутные одеяла пошли на перчатки, это превратилось в мучение. Многие повреждения линии возникли и из-за мороза. Кроме обычной и довольно дефицитной для этих условий зимней одежды, нам выдали огромные рукавицы и русский головной убор «шапка ушанка», из которого выглядывали только глаза. Тем не менее, мы очень замерзаем, особенно руки и ноги.
В декабре 1941 после сильного обстрела русских по позициям 5 и 6 роты, в окопах осталось лежать несколько мертвецов. Священный вечер 1941 года я отмечал еще в "нашем" старом доме рядом с новым бункером. Вино, шампанское, шоколад, небольшая выпечка и тому подобное, были рождественскими подарками вермахта. Сушеные овощи, правда, были как обед, но у всех были посылки с родины. Даже елку мы раздобыли. Ровно в 12 ночи противник открыл получасовой тяжелый артиллерийский огонь, который омрачил нашу новогоднюю ночь.
Большевики часто перебрасывали листовки с содержанием, что они придут к нам и зажгут рождественские свечи. Немецкие листовки отвечали, что, если они только придут, мы погасим их огни!
Поскольку в деревне теперь не было мирных жителей, мы разбили дома и амбары, чтобы иметь материал для топки, а с крыш солому для лошадей и кровати. Уже в январе не было ни одного целого дома.
Зима стала еще жестче. В постройке нового плацдарма теперь помогали и русские перебежчики. На морозе иногда невозможно было подолгу держать лопату, несмотря на толстые перчатки. Тем не менее в середине января 1942 года были готовы и последние бункеры.
Всем спасибо.