Начинаю фотоотчёт о крымском горном походе на гору Джунын-кош по Стильской тропе зимой, в начале января.
Во время третьего похода пятого крымского путешествия я мечтал подняться в условиях зимы на одну из самых высоких в Крыму гору Кемаль-эгерек, на которой уже побывал накануне летом. Однако скорость ходьбы по снегу при отсутствии непрерывной протоптанной тропы (не цепочки следов, а именно тропы) даже на умеренно крутых склонах резко падает по сравнению с поздней весной, летом и осенью. Поэтому, с учётом короткого светового дня, мне удалось дойти только до горы Джунын-кош, но это была самая высокая точка, куда я поднялся зимой.
Для похода в восточную часть Ялтинской яйлы я выбрал Стильскую тропу и прошёл этот известный маршрут в этот день в четвёртый и в пятый раз. До второго указателя поворота на Васильевское озеро я доехал по улице Субхи на такси, а дальше продолжил путь пешком через поляны и у прямоугольной беседки вошёл в лес. Через несколько сотен метров влево и вниз под прямым ответвляется грунтовая дорога. Как понял только сейчас во время подготовки карты данного похода, это и есть самое начало тропы Лапата-богаз, и спуск там очень скоро должен смениться подъёмом. Напомню, летом 2018 года я вышел на нижнюю часть Лапата-богаза с западных полян над Васильевкой. До полноводного родника Сиготур Стильская тропа не претерпевает резких поворотов и только местами изгибается плавно. На развилках ниже Сиготура нужно двигаться максимально близко к прежнему направлению и в сторону наискорейшего подъёма. За треть километра до родника тропа постепенно приближается к ручью, вытекающему из искусственного пруда у Сиготура, и становится слышно его журчание. После этого важнейшего ориентира на двух развилках нужно дважды повернуть почти под прямым углом направо. После этого тропа, плавно изгибаясь, трижды пересекает просеку недостроенного газопровода. Затем, приблизительно в середине тропы, следует на первый взгляд почти прямой 700-метровый участок, тем не менее, очень медленно заворачивающий на северо-восток. Чуть выше середины этого отрезка пути в то время располагался ориентир, который накануне летом я назвал "воротами Стильской тропы" - это было упавшее дерево, застрявшее на высоте нескольких метров над лесной дорогой. Во время походов в разных частях горного Крыма я встречал немало таких "ворот", однако они очень недолговечны.
Как я уже говорил, в январе на южных склонах Крымских гор в районе Ялты и Алупки отдельные пятна снега начинаются с высоты чуть более 600 метров, а сплошной снежный покров устанавливается на высоте 800 метров. Начав подниматься от Сиготура и повернув на север, я впервые в этот день добрался до снега, который ещё на протяжении извилистого участка лесной дороги периодически прерывался, чаще всего на открытых местах, хорошо освещавшихся Солнцем. Вблизи второго пересечения газопровода я обнаружил несколько упавших рядом поперёк дороги сосен и сразу мысленно назвал это место "полосой препятствий". Когда я ходил по Стильской тропе на Джады-бурун и Лапату тремя месяцами ранее, то этого ориентира ещё не было, а спустя полгода, к моменту моего спуска с горы Оксек-бурун 12 июля, дорогу уже расчистили от этих сосен. В отличие от пройденной 2 января зимней Еврейской тропы, на Стильской (как и на Узенбашской) никакой слякоти вблизи южной границы снега не было.
К моменту выхода на почти прямой участок в середине тропы начался сплошной снежный покров, в основном скользкий и слежавшийся, более плотный, чем обычно. Скорость подъёма значительно упала. Я старался идти по цепочке следов, но они были частично заметены. Уже достаточно долго я шёл по прямой тропе. Когда справа среди сосен показалось упавшее дерево, я подумал, что это остатки "ворот" и что образовавшее их дерево упало на землю, и вскоре его отодвинули вбок. Однако я медленно карабкался по крутому и скользкому снежному склону ещё некоторое время, и вскоре впереди увидел настоящие "ворота". Они в тот день ещё были целыми и невредимыми. Тогда я понял, как же упала скорость ходьбы по снегу по сравнению с грунтовой тропой. Через полгода на Стильской тропе "ворот" уже не было, и от них не осталось никаких следов.
Через несколько сотен метров лесная дорога заворчаивает направо, а вскоре под прямым углом налево. Второй из этих изгибов маршрута, расположенный на небольшой поляне, я привык называть "перекрёстком" (или "верхним перекрёстком"), несмотря на то, что там нет никакого пересечения троп. Здесь подъём становится значительно более крутым, а Стильский маршрут совпадает с прямой ниткой газопровода. Мелкими шажками, стараясь идти по неутоптанному снегу с краю, чтобы при погружении ног в снег образовывались углубления, в которых на склоне можно удержаться, я добрался до поляны Капоблу. Здесь, на горизонтальной плоской поверхности среди среди раскидистых сосен, лежал глубокий и снег, покрывшийся корочкой. Можно было идти, не проваливаясь в снег, но для этого приходилось ступать очень осторожно.
После ровной поляны подъём по прямой и крутой нитке газопровода продолжился до Джунын-кошской развилки. Влево, к перевалу Стиля-богаз, уходит самый верхний участок Стильской тропы. Резко направо ответвляется тропа Джунын-кош-богаз, выходящая на яйлу несколько восточнее вершины, в честь которой дано это название. А тоже вправо, но не с таким резким поворотом продолжается подъём "в лоб" на гору Джунын-кош. Летом в этих местах растёт просто низкая трава, и я первый раз этим путём вышел на яйлу во время июльского похода на Кемаль. Зимой вверх уходили две цепочки следов, одна левее, другая правее. Сначала я выбрал левое ответвление, но следы вскоре оборвались, и поэтому я вернулся на развилку. Попробовал пойти по правым следам. Подъём был крутым и скользким, и приходилось с большой силой втыкать в уплотнившийся снег треккинговые палки, чтобы создать себе хотя бы какую-то опору. В этом же направлении шли также другие туристы, и на вопрос "Куда Вы идёте?" я ответил, что на Кемаль. Вскоре я окончательно понял, что если пойти до этой удалённой от кромки яйлы вершины, то невозможно будет спуститься засветло даже до нижней границы снега, и решил, что хорошо бы дойти хотя бы до ближайшей вершины на яйле, чтобы хотя бы побывать на зимнем Ялтинском плато. К тому времени я почувствовал заметный упадок сил и остановился. Разворачиваться, так и не дойдя даже до кромки яйлы, было бы очень обидно. Достал бутылку с водой, которая в самом начале похода была горячая, а теперь уже остыла и стала очень холодной. Однако даже от нескольких глотков ледяной воды я почувствовал неожиданный прилив сил. После этого до вершины горы Джунын-кош я добрался уже достаточно бодро, хотя и по-прежнему с предельной осторожностью, маленькими шажками.
На вершине было относительно много людей, как мужчин, так и женщин. Один человек в красной куртке мне сказал: "Вам всё-таки не нужно идти на Кемаль-эгерек, иначе Вы не успеете спуститься до наступления темноты. Я спасатель крымского спасательного отряда. У Вас очень усталый вид, и вы очень устало выглядели ещё тогда, когда мы встретились на склоне". Я ответил, что уже сам понял, что нежелательно идти дальше, и дошёл до Джунын-коша для того, чтобы побывать зимой хотя бы на какой-нибудь вершине восточной части Ялтинской яйлы. Спасатель подтвердил, что вершина горы Джунын-кош находится именно здесь, и что самый удобный спуск с горы находится именно в том направлении, откуда я поднялся. Затем он поинтересовался, откуда я приехал и в каком магазине купил треккинговые палки, и по моей просьбе несколько раз меня сфотографировал. Почти сразу после этого вся группа людей направилась на спуск, а я ещё некоторое время снимал виды на Ялту, южные склоны и отроги яйлы и вершины, возвышающиеся над плато, в том числе, заснеженный Кемаль, оставшийся в зимнее время непокорённым. Видимость на яйле была хорошая. Больше никогда я не поднимался зимой так высоко.
По едва различимым следам на уплотнённом снегу я нашёл спуск. Осторожно и медленно я шагал вниз тем же путём, местами ступая в те же углубления в снегу, которые сделал при подъёме. В процессе спуска узнавал те места на склоне, преодоление которых на подъём далось мне наиболее трудно. Постепенно я добрался до развилки и начал спуск по просеке газопровода, обязательно упираясь обеими треккинговыми палками в плотный снег. Тем не менее, мне удавалось фотографировать маленькие зелёные сосенки, только взошедшие из-под земли. Вскоре я достиг поляны Капоблу. К роднику и верхнему маленькому пруду решил не делать крюк. К этому времени на отрог яйлы опустился туман, и пошёл мелкий дождь со снегом, к счастью, вскоре закончившийся. На большой поляне с раскидистыми соснами я убрал фотоаппарат в рюкзак, но у меня были фотографии от подъёма по Стильской тропе, когда светило яркое Солнце.
Преодолев после Капоблу последний трудный участок пути вдоль просеки газопровода, сразу после "верхнего перекрёстка" я смог начать идти уже достаточно быстрым шагом. После Сиготура начались сумерки. На поляны над Васильевкой я вышел из леса уже почти в темноте. По улице Субхи я дошёл до конечной остановки седьмой маршрутки, на которой доехал до домика, где тогда остановился.
Фотографии из зимнего похода на Джунын-кош опубликованы в следующих главах. Вторая глава (нижняя половина Стильской тропы, в частности, поляны над Васильевкой и родник Сиготур) находится здесь.
