Материалы статьи Feinsod M. Moritz schiff (1823-1896): a physiologist in exile. Rambam Maimonides Med J. 2011;2(4):e0064. Published 2011 Oct 31. doi:10.5041/RMMJ.10064
ВВЕДЕНИЕ
После распространения идей Французской революции и их осуществления наполеоновскими завоеваниями, первая половина XIX века увидела, особенно в немецких государствах, растущую эмансипацию евреев. Борьба за равенство сопровождалась увеличением числа молодых евреев, стремившихся получить светское образование в гимназиях и университетах, занимавших высокие посты в культуре, науке и медицине.
В истории медицины середина XIX века ознаменовалась появлением методологической экспериментальной физиологии, возглавляемой такими фигурами, как Магендье во Франции и Мюллер в Германии, которые включили достижения физики и химии в физиологию и использовали инструменты, позволяющие измерять и записывать физиологические данные. Запланированный контролируемый эксперимент стал краеугольным камнем зарождающейся научной медицины.
Эти процессы олицетворяет выдающийся физиолог-экспериментатор Мориц Шифф (1823-1896). Его научные достижения приветствовались по всей Европе и США, но он был вынужден жить в изгнании, сначала из-за его участия в немецком либеральном движении, а затем из-за его преданности науке, столкнувшейся с предрассудками и невежеством, запятнанным шовинизмом.
В последние десятилетия были выявлены новые грани его деятельности. Цель данной статьи-способствовать возобновлению интереса, сообщая о довольно игнорируемом направлении исследований, которое только в настоящее время оценивается как один из корней современной функциональной визуализации головного мозга.
ГЕРМАНИЯ
Мориц Шифф родился 28 января 1823 года в зажиточной еврейской купеческой семье во Франкфурте-на-Майне. Окончив немецкую гимназию и потерпев неудачу в коммерции, он стал учеником в престижном Институте естественной истории Schankenbergische и в 1844 году получил докторскую степень в Геттингене после изучения физиологии со знаменитым Йоханом Мюллером в Берлине.
Любовь к естественным наукам привела его в Париж, где он учился у одного из основоположников современной физиологии Франсуа Магенди (1783-1855) и вместе со своими учениками Франсуа А. Лонге (1811-1871) и Карло Маттеуччи (1811-1868).
Параллельно он работал в Музее зоологии в знаменитом Ботаническом саду. Летом 1845 года он вернулся во Франкфурт и в 1846 году получил должность директора орнитологической части института, где работал в молодости. Шифф классифицировал птиц Южной Америки и сотрудничал с принцем Чарльзом Бонапартом, племянником Наполеона I, который был известным авторитетом в области орнитологии.
В 1848 году Шифф был охвачен либеральным движением и присоединился к Баденской армии в качестве врача в неудачной попытке либерализовать Германию. Он едва спасся от расстрела и возобновил свою работу в Институте. Последующие годы были очень продуктивными. Шифф изучал моторный отток из головного мозга, микроскопическую анатомию нервов и их регенерацию.
Он начал изучать нервное влияние на сокращение сердца и был первым, кто продемонстрировал в 1850 году рефрактерный период сердечной мышцы. Иннервации сердца были предметом многочисленных проектов на протяжении всей его карьеры. В другом исследовании он установил важность мышц шеи на стабильность. Его работа была высоко оценена, и Французская академия присудила ему самую престижную премию Monthyon за его работу о влиянии вегетативной нервной системы на температуру тела и питание костей.
На этом этапе Шифф подал заявку на должность приват-доцента по зоологии в Геттингенском университете. Университет был готов принять его, но министерство в Ганновере, учитывая его происхождение и либерально-революционное прошлое, наложило вето на это назначение. В 1856 году Шифф переехал в Берн в качестве ассистента профессора сравнительной зоологии.
Он проводил исследования по влиянию вегетативной нервной системы на выработку сахара в печени, тем самым объясняя наблюдение Клода Бернара о появлении диабета после некоторых поражений головного мозга. Именно во время этих исследований Шифф описал возникновение удлинения передних конечностей вместе с парадоксальным дыханием как серьезный прогностический признак после травмы спинного мозга. Это наблюдение было повторено Шеррингтоном 40 лет спустя, и таким образом был придуман эпоним “рефлекс Шиффа–Шеррингтона”.
В 1856 году Шифф продемонстрировал, что животные различных видов не могли выжить после удаления щитовидной железы, но ни физиологи, ни врачи того времени не были подготовлены к изучению этой беспроводной железы. Эта новаторская работа прошла незамеченной, чтобы быть признанной только три десятилетия спустя.
Мориц Шифф удалял щитовидную железу у собак и наблюдал признаки истощения и гибели. При введении вещества из щитовидной железы самочувствие животных восстанавливалось.
ФЛОРЕНЦИЯ
После Второй Войны за независимость Италии было принято решение восстановить престижный академический уровень итальянских университетов, которые пострадали во время постнаполеоновской австрийской оккупации. Маттеуччи, известный физиолог и бывший наставник Шиффа в Париже, теперь был выдающимся государственным деятелем, и он пригласил Шиффа, чья слава превосходного экспериментатора распространилась, возглавить и вести физиологические исследования в Университете Флоренции. В 1862 году Мориц Шифф отправился во Флоренцию вместе со своим братом Гюго, изобретателем реактива Шиффа.
Во Флоренции процветала продуктивность Шиффа. Он продолжил и расширил свои исследования о сосудодвигательных нервах и их Центральном происхождении, а также об иннервациях сердца. В рамках своих нейрофизиологических исследований он попытался количественно оценить ощущения по размеру зрачка.
Производством и судьбой солей желчи занимались многие ученые. В 1860 году Шифф предложил свое решение этой проблемы. Он вернул выделенную желчь, собранную через свищ, в двенадцатиперстную кишку и окончательно продемонстрировал повторное всасывание солей желчи из кишечника в петле положительной обратной связи.
В гораздо более позднем эксперименте он скормил морским свинкам соли желчи быка и показал их присутствие в выделенной желчи другого вида. Таким образом, в качестве эпонима был установлен ”билиарный цикл Шиффа ".
Его слава как ведущего экспериментатора распространилась; многие приезжали из-за границы, чтобы посетить его лабораторию. В 1874 году T. G. Hake сообщил британскому медицинскому сообществу, что, проводя исследование, сравнивающее эфир с хлороформной анестезией, Шифф лечил остановку сердца, вызванную последним, открытым грудным сердечным массажем и тяжелой гипотензией ритмическим сжатием брюшной аорты. Этот способ лечения остановки сердца был с готовностью применен к лабораторным животным, а на рубеже веков - и к людям.
В 1869 году Шифф опубликовал результаты скрупулезного пионерского исследования в области возникающих температурных изменений в нервной системе, вызванных сенсорной, моторной и психической активностью. Формулировка первого закона термодинамики (”сохранение силы") Гельмгольцем в 1847 году дала физиологам и врачам теоретическую основу и импульс для изучения метаболической активности, выражающейся в изменении температуры, в органах животных и человека в состоянии здоровья и болезни. Огромной проблемой было изучить, происходят ли такие изменения в нервной системе. Шифф поставил перед исследователями три вопроса (выраженные в современных терминах):
- Передается ли возбуждение сенсорного нерва в полушария головного мозга или же оно прекращается в стволе головного мозга?
- Зависит ли распространение по нервам от метаболической активности?
- Сопровождается ли восприятие изменениями температуры в мозге, которые можно измерить с помощью доступных инструментов?
Прибором, выбранным Шиффом, была игла термопары, которая была недавно разработана Беккерелем и Бреше и могла быть введена с минимальным повреждением в мозг или применена непосредственно к обнаженным нервам экспериментальных животных. Выводы Шиффа можно резюмировать в следующих основных пунктах:
- Стимуляция нерва повышает его температуру.
- Стимуляция всех сенсорных модальностей вызывает повышение температуры мозга.
- Ответ мозга на сенсорную стимуляцию отменяется морфием.
- Повторная стимуляция сенсорных модальностей сопровождается уменьшением реакции мозга.
- "Психическое возбуждение", вызванное любой сенсорной модальностью, вызывает повышение температуры мозга, которое выше, чем при менее сложных ощущениях.
И теперь, уважаемый читатель, вспомните наши публикации о перенапряжении и истощении щитовидной железы при энергозатратах организма. Подумайте о том, как перенапрягают гормональный обмен щитовидной железы регулярное и продолжительно психическое перенапряжение. Подумайте о энергозатратах, которые обеспечивает щитовидная железа при интенсивной психической работе и отсутствии ежедневного полноценного отдыха.
Данные, собранные в экспериментах Шиффа, не могут соответствовать современным физиологическим требованиям; гальванометры были все еще громоздкими, показания были субъективными, и никакие статистические инструменты еще не были использованы для установления достоверности результатов.
Несмотря на эти недостатки, его выводы были правильными. Они позволили Клоду Бернару, любившему творчество Шиффа, заявить: "Результаты недавних экспериментов не оставляют места для сомнений. Каждый раз, когда спинной мозг или нерв проявляют чувствительность или движение, каждый раз, когда мозг выполняет интеллектуальную работу, производится соответствующее количество тепла”.
В последующие годы несколько исследователей, некоторые из которых были учениками самого Шиффа, попытались сделать слишком большой скачок и неинвазивно измерить изменения температуры в коре головного мозга человека. Этот амбициозный скачок закончился крахом, но попытки, начатые Шиффом, в настоящее время рассматриваются как очень ранние корни функциональной визуализации мозга.
Весьма любопытно, что этот важный и новаторский вклад Шиффа отсутствует в его прежних биографических заметках и сообщается здесь впервые.
Вскоре после отъезда во Флоренцию Шифф открыто заявил о своем отношении к вивисекции в популярном Ежедневном журнале "La Nazione" (январь 1864 года). Он рассматривал использование животных как необходимость, допустимую только при выполнении двух условий: исследование может быть проведено только на целом животном, и оно должно быть сделано безболезненным с использованием общей анестезии.
В течение почти 10 лет он работал мирно, но неприятности начались с прибытием во Флоренцию британского активиста Фрэнсиса П. Коббе, который начал порочный крестовый поход против использования животных в экспериментах Шиффа. В своей предвыборной кампании Коббе писала клеветнические письма в британскую прессу, которые все больше портили антисемитскую риторику, подстрекала британскую общину Флоренции, и, наконец, некоторые влиятельные местные деятели добавили шовинистические аргументы к порочной кампании.
Британский медицинский журнал выступил в защиту Шиффа и осудил злонамеренное невежество преступников, но тщетно. Шифф сопротивлялся, но дело дошло до суда, и ему ничего не оставалось, как бежать в новый рай, в Женеву.
ЖЕНЕВА
Медицинский факультет в Женеве был открыт в 1872 году. Четыре года спустя, после отставки Браун-Секара с должности, которую он никогда не занимал, Шифф принял приглашение возглавить кафедру экспериментальной физиологии. После продолжительных публичных дебатов, в ходе которых Шифф убедил антививисекционистов в том, что его эксперименты необходимы для развития медицины и проводятся под безупречной этической заботой, он наконец смог продолжить свои эксперименты.
Новая лаборатория Шиффа стала центром посещения для многих ученых и была приветствована Клодом Бернаром, а также немецкими учеными. Он стал известен как ученый, который ничего не принимал на веру, который проверял и перепроверял свои результаты до совершенства.
Неудивительно, что когда два выдающихся швейцарских хирурга, Теодор Кохер и Жак-Луи Ревердин, боролись с распространенным в Швейцарии зобом, Шиффа попросили вернуться к своим экспериментам по тиреоидэктомии в 1856 году.
Шифф еще раз продемонстрировал, что эффект тиреоидэктомии у людей был идентичен таковым у всех других млекопитающих. Его новаторское открытие заключалось в том, что “трансплантация щитовидной железы в брюшину обратила, хотя и временно, последствия тиреоидэктомии”.
Поэтому он предложил приготовить "тиреоидную пасту" для повторных инъекций, но объяснил, что его лабораторные условия не подходят для такого проекта. Вполне вероятно, что это решение, вытекающее из чувства ответственности, толкнуло достижения Шиффа к почти забвению, и его почти не упоминали. Только в 1891 году Джордж Р. Мюррей смог сообщить об успешном лечении человека с помощью инъекций экстрактов щитовидной железы. Солидное, хорошо обоснованное достижение и дальновидность Шиффа в исследовании щитовидной железы стоят в контрасте с неосторожными самоинъецированиями тестикулярных экстрактов, благодаря которым Браун-Секар завоевал славу “отца органотерапии”.
Либеральная атмосфера в Женеве привлекала многие еврейские, польские и другие этнические группы, а также студенток и молодых ученых из Российской Империи, которым было отказано в поступлении в местные университеты из-за numerus Claus .
Одним из таких студентов был доктор Хиллел Яффе (1864-1936), ставший первым врачом в Северном Эрец–Исраэле, а в 1888-1889 годах он служил помощником Шиффа. Фриденвальду, Яффе изобразил своего” любимого учителя "как человека “очень маленького роста, с красивым лицом, обрамленным белой бородой и длинными волосами, с пронзительными, хотя и добрыми серыми глазами ... скромного до крайности , небрежно одетого, интересующегося только наукой и социальными выводами, не признающего общепринятую уместность и то, что мы называем законами общества".”.
Шифф был неутомимым работником, который утверждал, что лучший способ расслабиться-это перейти к другому предмету. Действительно, его лаборатория состояла из очень большого зала со множеством лабораторных стендов, за которыми группы ассистентов проводили различные эксперименты.
Загадочная фраза в письме Яффе заслуживает особого внимания: “Многие из открытий, которые он сделал или которые он предвидел, были опубликованы под другими именами, и он, даже если и с некоторой обидой, принял их философски без ропота и открыл себя только своим помощникам или ученым из своей семьи".
Заманчиво читать этот загадочный приговор в качестве доказательства того, что Шифф в разгар спора о вивисекции решил опубликовать его под псевдонимом, чтобы избежать преследования и преследования. Если бы это было действительно так, он мог бы в либеральной атмосфере Женевы вернуть себе свое авторство. Другая возможность, рассматриваемая настоящим автором, заключается в том, что Шифф ссылается на выводы или идеи, которые были экспроприированы.
Яффе сообщил, что, несмотря на непризнание религии или национальности, Шифф всегда утверждал свою родословную и сочувствовал и защищал молодых еврейских студентов с глубоким возмущением за их прокуроров. В этом духе он добился должности ассистента профессора физиологии в 1888 году для изгнанного Друалдемармордехайхаффкина, что позволило ему позже поехать в Париж и Лондон, чтобы построить свою карьеру в качестве разработчика анти-вакцины против холеры и бубонной чумы.
О личной жизни и семье Шиффа известно очень мало. Он женился на своей двоюродной сестре Клаудии Триер. Их сын Роберто стал профессором химии в Университете Пизы. Марио, сын от второго брака, стал профессором французской литературы во Флоренции.
За несколько лет до его смерти от диабета в 1896 году, его обожающие студенты и ассистенты начали собирать его опубликованные научные книги, а также учебники физиологии. Статьи на немецком и французском языках были собраны в четырехтомнике под названием “Moritz Schiff's Gesammelte Beiträge Zur Physiologie” (Лозанна, 1894-1898). В первом томе Шифф сам перестроил некоторые из своих статей о центрах нервной системы, связанных с дыханием.
Сразу после его смерти Британский медицинский журнал опубликовал весьма хвалебный некролог, но в прошлом веке было сделано всего несколько попыток признать вклад Шиффа почти во все области физиологии, в период, когда экспериментальная физиология все еще делала свои формирующие шаги. Шифф также должен рассматриваться как человек, который дорого заплатил за свою приверженность идеям свободы и либерализма и подлинным физиологическим исследованиям. Его личность, вклад и влияние заслуживают тщательной биографии.
Клиника Щитовидной железы доктора А.В. Ушакова желает здоровья всем нашим читателям!
Мы знаем о сущности, лечении и помощи при многих болезнях и состояниях, сопровождающих изменения щитовидной железы, и восстанавливаем железу через восстановление всего организма. Проконсультируйтесь с врачами нашей Клиники.
ДЛЯ ВЫБОРА ДИАГНОСТИКИ И ЛЕЧЕНИЯ НЕОБХОДИМО ПРОКОНСУЛЬТИРОВАТЬСЯ С КОМПЕТЕНТНЫМ СПЕЦИАЛИСТОМ
Поддержите наш канал ЛАЙКОМ.
Если желаете - ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ и ДЕЛИТЕСЬ.