— Ужас какой-то…, — подумал Стивен Кинг и выключил новости.
Анекдот
Данный текст представляет собой результат литературной игры и последовательно составлялся тремя авторами вечером в пятницу 13.
Скорый Москва - Новый Уренгой "Ямал", катастрофически нарушая расписание, уже целый час как стоял у безымянной платформы в ночи, посреди бескрайнего моря тайги... Только высокие окна помещения станции, да несколько закопчённых, немного винтажного вида фонарей на платформе, тускло освещали окрестности.
В какой-то момент дюжий лесовик из купе № V вагона № 9, продрав глаза, грозно зевнув и бессмысленно осмотревшись по сторонам, соскочил с верхней полки и, сотрясая вагон, грохнул на пол свой громадный баул... Пошарив в его зеве он извлек оттуда телефон.
Его попутчик, Иван Чехов с нижней полки справа, живо заинтересовался процессом, пока лесовик с кем-то пытался связаться по телефону.
Учительница начальных классов Наталья Валентиновна М. с нижней полки слева, округлив от страха глаза и затаив дыхание, вглядывалась в темноту за окном.
В дверь постучали...
- Чо там? - ошпарил Наташу своим горячим дыханием Иван.
- Я... я... Чай хотела..., - нашлась Наташа.
- Какой на *** чай! - добродушно расплылся в улыбке Иван, извлекая из недр рюкзака бутыль с мутноватой жидкостью.
- Ситуация следующая, - разливая самогон по стаканам, начал Иван.
- Телефон не работает..., - подхватил лесовик.
Стук в дверь повторился. Чехов дернул дверь и уперся взглядом в темную фигуру, замотанную шарфом.
- Улитки не чувствуют боли. Спички. Трактир. Колчак, - хрипло произнес незнакомец и замертво упал на пороге купе.
Чехов и лесовик быстро затащили незнакомца в купе и положили на полку Чехова.
- А почему он в буденовке? - мрачно спросил Чехов.
Взоры обитателей купе уперлись в тихо всхлипывающую в уголке Наташу, по щекам которой катились крупные брильянты слёз...
- Некогда рыдать дура! Бегом за аптечкой, - заорал лесовик.
- А дяденька совсем мертвый? - промямлила Наташа.
- Совсем-совсем, - ответил Чехов и приобнял поднимающуюся с полки Наташу чуть повыше талии.
На верхней полке справа послышалось какое-то тревожное шевеление...
- Граждане! А это какая станция? - поинтересовался голос с верхней полки.
- Это еще кто? - грозно спросил лесовик.
Дверь купе опять открылась. На пороге стояла проводница.
- Вы здесь, вроде, вменяемые. С начальником состава нет связи, в вагоне больше никого, а я одна идти боюсь. Ой, а кто это у вас?
- Да, это я у вас хочу спросить - кто это!? - взорвалась Наташа, и тут-же, словно отпущенная пружина выстрелила с полки и, сбив своей стремительностью проводницу с ног, ринулась в конец вагона, но... Внезапно остановилась на половине пути... Все двери купе в вагоне были распахнуты, озаряясь в темноте лишь мертвенно бледным светом платформенных фонарей... Только что, ещё буквально в Тюмени в каждом купе было полно народу, а сейчас - пустота... Да и сам вагон... Он как-будто предстал перед ней через серо-зелёный светофильтр... В голове у неё ярко оформилось воспоминание о шутере "Метро", надолго затянувшем в онлайн её бывшего мужа Володю...
С верхней полки свесились босые ноги с кривыми пальцами и старческий голос едва слышно проскрипел: - Меня зовут Илья Иосифович Шниперзон и в детстве я... Фраза оборвалась на полуслове и старик упал на пол замертво аккурат рядом с телом таинственного незнакомца)
Наташа, добравшись до купе проводников, лихорадочно обшарила шкафчик с красным крестом и извлекла оттуда единственную ампулу с непонятными надписями по латыни...
Чехов вспомнил интернатуру в сельской больнице, куда его пристроил папаша за грехи юности, рванул плащ, добрался до груди незнакомца и неожиданно обнаружил слабый сердечный ритм.
- Вот - сообщила Наташа, протягивая Чехову ампулу и разыскивая глазами только что крутившуюся тут проводницу...
- Колчак уже здесь?- внезапно прохрипел незнакомец.
- Какой нахер Колчак, - удивился Чехов.
- Ты кто? -незнакомца явно начало трясти.
Лесовик, грузно осевший пару минут назад в углу купе со стаканом самогона, неожиданно оживился, уперся в незнакомца глазами и мрачно выдавил из себя: - В смысле?
- Где, товарищ Василий? - не унимался незнакомец.
- Я - Иван Чехов. Врач-отоларинголог. Еду из Тюмени с симпозиума по заболеваниям среднего уха. А ты кто, мать твою, такой? - обратился Чехов к незнакомцу.
- Где товарищ Василий? - продолжал метаться незнакомец, - У меня пакет!!!
Стоящий над незнакомцем Иван наконец обратил внимание на руку Наташи, осторожно взял ампулу и покручивая её между пальцами, глубокомысленно изрек: - Ну Вас на хер... Я домой хочу! Мне домой надо, понимаете?
Тут в купе осторожно заглянула проводница: - Красные в городе! - и снова растворилась в недрах вагона.
- Где власть!??? Где власть, я вас спрашиваю!!!??? - вдруг заполнил собой всё купе лесовик!
Чехов в это время крутил в руках пакет с надписью РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ВОЕННЫЙ СОВЕТ РЕСПУБЛИКИ ПРИКАЗ от 12 июня 1920 г. N 1024"
- Власть - Советам... - облизывая губы, прохрипел незнакомец и потерял сознание...
- Может у него есть документы? - вдруг осенило Наташу. Иван быстро обшарил незнакомца, вытащил у того из-за пазухи какую-то замызганную бумажку и, хотел передать Наташе, но почему-то, смерив её взглядом - передал лесовику.
Чехову всё это решительно надоело. - Надо выбираться отсюда, - сказал он присутствующим и попытался приподнять незнакомца.
- Есть кто живой? - в купе заглянул начальник состава Валуев. - Быстро все в первый вагон! Быстро!!!
- Что случилось? - закричал Чехов?
- Там каша. Быстрее! Валуев провел по лицу рукой, как будто стряхивая с него невидимую паутину....
Окончательно протрезвевший лесовик, проторив себе форватер из купе и вплотную приблизившись к огромному человеку в униформе "РЖД", стоящему посреди вагона, глядя немного снизу вверх, презрительно заметил: - Тебе чего, дядя?
- Полиции нет, вообще никого нет! Мы одни! - нашёлся Валуев. - Все живые собираются в первом вагоне. Потом рассуждать будете н **** уй! Б***ь! - С машинистами нет связи, быстрее!!! - Там дальше еще кто-нибудь есть?
- У нас же раненые! - вдруг показала смазливую мордашку из купе Наташа.
- Взяли и понесли, е****ы! - рявкнул Валуев.
Иван вдруг мучительно осознал реальность происходящего: - ****ть, а в тюрьме сейчас ужин, макароны..., - почему то вспомнилось вдруг ему. Надломив ампулу, он вылил её содержимое в единственный, оставшийся на столе стакан с самогоном.
Илья Иосифович, лежащий все это время в проходе между полками, пронзительно застонал, поднял голову и осоловевшим взглядом ощупал окружающее пространство...
- Вы, таки, не видели мой футляр? Там скрипка, она практически Страдивари, Вы понимаете? - с грустью промямлил Шниперзон...
- Этот что-ли?, - поднял громоздкий предмет лесовик.
Илья Иосифович, вздрогнув всем своим тщедушным организмом, обеими ручками, внутренне как бы весь засветившись, потянулся к предмету и промолвил: - Да, благодарю вас, милейший.
Валуев грузно двинулся в сторону хвостового вагона, за ним, что-то тараторя и размахивая руками, засеменила проводница.
Чехов и лесовик , вяло переругиваясь, понесли на простыне незнакомца по коридору в сторону первого вагона.
- Самогон не забудь, оглашенная! - рявкнул лесовик.
Наташа, отчаянно зажмурившись и резко употребив стоящий на столике стакан с самогоном, суетливо заметалась по купе, хватая то бутыль с самогоном, то редикюль, то сумочку с намедни купленным в ЦУМе французским бельишком. Наконец, разместив всё это в своих белых, с тонкими аристократическими пальчиками ручках, остановившись на пороге и поправив сползшие на переносицу очки, обратилась к Шнипрзону, сидящему на краю полки, обхватив руками футляр: - Вы идёте?
- Да, да, конечно, конечно..., - засуетился Илья Иосифович... - Где-то тут были мои туфли... - Вы не видели?
- Нет-, засмущалась Наташа и взяв под руку немножко прихрамывающего и босого Шниперзона, наконец направилась к тамбуру, где в это время пытались перебраться в соседний вагон Чехов, лесовик и груз...
Открыв дверь вагона, Наташа остолбенела... На пороге стоял мужчина...Да какой! В черном бушлате, в бескозырке, с маузером на перевес. Смерив взглядом планирующих пройти в соседний вагон пассажиров, мужчина изрек: - Я командир красной сотни Епифаний Чувак, а Вы кто?
- А вот, - промычал Чехов и уронил простыню...
Вперед, протягивая в направлении мужчины сухонькую ручонку, выдвинулся Шниперзон.
- Позвольте представится, Илья Иосифович Шниперзон, скри...
- Буржуй, что ле? - сощурив глаза, оборвал его морской волк.
- Ну, почему, таки, сразу буржуй! Я же говорю - скрипач. Вот! - демонстрируя футляр, оправдался тот.
- Я дико извиняюсь! А вы военный или интервент? - не унимался Илья Иосифович.
- Ты, дед, дебил? Тебе же сказано - командир красной сотни! Товарищ Чувак! Вопросы?
- А погромы будут? - совсем скис Илья Иосифович...
- Чего вы встали, у нас раненый, - бухтел сзади лесовик...
- Когда Колчак придёт - будут! Так, дамочка, вы чего тут расхаживаете? Состав реквизирован Красной Армией! А ну, пройдёмте-ка со мной!)
- Ой! - икнув, сказала Наташа, и почему-то перекрестилась, - он не отбрасывает тени...
- Кто? - вылупился на неё морячок?
Наташа в это время неистово крестилась, судорожно ищя крестик. Чехов почему-то с тоской снова вспомнил лагерь и макароны...
Лесовик, распихав столпившихся в тамбуре попутчиков, протянул Чуваку серую, замызганную бумажку, сложенную вчетверо.
- Вот - потупив взор, пробасил он матросу.
Тот взял бумагу и нехотя её развернул... - Тааак. Мандат... Вы-дан то-ва-ри-щу Игна-ти-ю Еки-мо-ви-чу Ель-ци-ну в том, что он...
- Какому Ельцину? - вдруг взорвался лесовик.
В этот момент в голове у Ивана вспыхнуло! **** **** ***************************************************************************************************************************************************************************************************************************************** (в непрошедшем цензуру фрагменте идут эротические фантазии Ивана), мученически застонав и закатив глаза к потолку, осел по стене вагона у дверей в тамбур...
- Это кто? - ощупав глазами лесовика, строго осведомился Чувак.
- Да у нас в Сургуте знаешь что!? - продолжал кипятится лесовик.
- Чьё это, я спрашиваю!? - вдруг повысив голос и направив на людей маузер, поднял над головой бумагу Епифаний.
Толпа в дверях тамбура расступилась и сразу несколько пальцев указали на лежащее на простыне в коридоре вагона бессознательное тело незнакомца.
