Статья Льва Григорьевича Оршанского - психолога и психиатра, специалиста по игрушкам, детским играм и детским рисункам посвящена истории игрушек и называется "Исторический очерк развития игрушек и игрушечного производства на Западе и в России", она была написана в 1912 году. Сегодня мы продолжаем её публикацию, в основном, эта часть посвящена самым дешёвым игрушкам.
Ссылки на предыдущие четыре части ниже под текстом.
Первый шаг к крупному производству, поистине революция во всей игрушечной промышленности, начинается с того мгновения, когда был найден сырой материал, из которого легко можно было делать всевозможные предметы и в котором не было вышеупомянутых недостатков: это было папье-маше, смесь из бумаги с песком, цементом и мукой. Эта смесь была уже известна в 20-х годах XIX столетия. Но введение ее в игрушечную промышленность произошло немного позже; оно является делом одного зоннебергского кустаря Фридриха Миллера. Этот материал вместе с деревом остался до настоящего времени важнейшим сырым материалом в этой отрасли промышленности.
С введением папье-маше связано социальное и хозяйственное преобразование, которое в своих последствиях определяет до настоящего времени характер и положение кустарного производства. На ряду с старым резчиком, который делает свои домики и лошадок из дерева, появляется в истории игрушки новый участник — формовщик. Он уже не ограничивается для моделей игрушек животными, а начинает делать игрушечные фигурки людей. С деревянной игрушкой прежнего времени начинает конкурировать кукла. Формовщик уже не делает своей игрушки от руки, а вдавливает густую, тягучую массу в известную форму, — и одним этим завершен переход к полному механическому характеру производства.
Резчик и формовщик остались до настоящего времени двумя основными, типичными участниками игрушечного производства. Этот исторический ход развития дает также ключ к пониманию того обстоятельства, что куклы и теперь еще рассматриваются отдельно от других игрушек, хотя логически они также принадлежат к этим последним.
Но самым важным является большое экономическое изменение, которое произошло от того, что, благодаря введению в эту отрасль производства папье-маше, стало возможно производить гораздо скорее, чем раньше; разнообразнейшие игрушки, комбинировать их, даже снабжать голосовыми и двигательными механизмами, так как их можно было делать внутри полыми. Благодаря этому новому обстоятельству, производство и торговля игрушками увеличились в колоссальной степени; число производимых предметов достигло громадных размеров, и этим был создан базис для фабричного крупного производства: скупщик строит фабрику, и начинается массовое производство товаров по одному определенному шаблону.
Само собою разумеется, что жертвы этого промышленного роста стали на свою защиту. В 1848 году ненависть против недавно возникшего крупного производства в игрушечном деле вылилась в совершенно еще стихийных формах насилия: решено было сравнять с землей все торговые дома Зоннеберга, владетели которых вредили игрушечному промыслу открытием собственных мастерских; в этих мастерских работали не принадлежавшие к цехам рабочие. Только с большим трудом удалось тогда властям отвратить разгром города возбужденным населением.
После этого в 1849 и 1853 гг. было издано „Положение о пластическом промысле зоннебергского округа“, которое является последней попыткой отразить могущественно надвигающийся новый социальный фактор. Статья 3-я этого положения гласит, что „ни один купец не может быть одновременно и фабрикантом зоннебергских игрушек“. Это был последний бессильный протест. Вскоре старое цеховое ремесло было разрушено, и осталось крупное производство. Все те, которые когда-то восставали против него, стали теперь его покорными рабами.
Мы познакомились в этом кратком историческом обзоре с тремя стадиями развития игрушечной промышленности: в первой стадии производитель игрушки является в то же время и продавцом ее; во второй стадии сбыт игрушек берет на себя скупщик, в то время как общее производство их находится в руках кустарей, находящихся в экономической зависимости от него; в третьей, наконец, у производителя отнимается фабричным крупным производством часть производимых им раньше предметов, и как раз самая выгодная.
Современное состояние игрушечного дела в кустарном производстве было в Германии неоднократно обследовано; особенно надо отметить замечательные работы Сакса в 1885 г., Штиллиха в 1899 г. Исследование жизни кустарей Сакса открыло и установило такие факты, которые до этого казались немцам невероятными. Это научное — и только научное — исследование правдивого ученого затронуло интересы предпринимателей, и обеспокоенные хозяева рынка усмотрели в гуманной работе Сакса пропаганду, подрыв основ, возбуждение к ненависти. Штиллих, 13 лет спустя, нашел положение кустарей не лучшим. Он подкрепляет свои слова цифрами, которые будут, я думаю, интересны и для нас, потому что если другие формы жизни — фабрика, земледелие, ремесло — идут у нас иными путями, то кустарничество немецкое, австрийско-славянское и русское очень сходны в своих печалях.
Вот некоторые из цифр.
По переписи 1895 года, из существующих в Германии 6.532 игрушечных производств с 21.338 занятых в них рабочими (или 40.829, считая служащих и домашних) половина всех производств, именно 3.479, и немного больше ⅓ занятых в игрушечной промышленности рабочих, именно 8.637 (или 17.771 с служащими и домашними), падали на Саксен-Мейнингенское герцогство. Большая доля участия в остальной половине производств принадлежит лежащему по ту сторону саксен-мейнингенской границы герцогству Кобург-Готскому.
Насколько игрушечная промышленность обусловливается еще кустарной формой производства, также иллюстрируется некоторыми статистическими цифрами. По последней ремесленной переписи, в Германии было 3.318 кустарных игрушечных производств с 5.941 занятых в них людьми; из них на Саксен-Мейнингенское герцогство падает 1.892 производства с 3.164 рабочими.
Каковы же условия производства и жизни этих кустарей? Штиллих, на основании личных наблюдений на местах и на основании отчетов, рисует характерные черты кустарного игрушечного производства.
Лучше всего начать с факта, который наверное бросился в глаза всякому, кто хоть раз столкнулся с вопросами кустарной промышленности: это — чрезвычайно низкая цена низших и средних сортов игрушек. Это явление, конечно, меньше поражает человека, изучающего цены в городских игрушечных лавках, — те ведь отягощены уже значительной прибылью посредников, — чем того, который производит свои наблюдения в жилищах кустарей или на складе образцов у скупщиков.
Дешевизна немецкой игрушки так велика и так известна всему миру, что ни одна страна не может выбрасывать на рынок игрушки по таким ценам, как немецкие. В этом отношении немецкая игрушечная промышленность занимает, можно сказать, монопольное положение: она господствует на мировом рынке.
Немецкий рабочий изготовляет куклу в крестильной рубашечке длиною в 23 сантиметра; туловище и верхние части ног набиты деревянными опилками; одета в коленкоровую рубашку. Руки и ноги подвижны в суставах; они сделаны из папье-маше и выкрашены в красный, белый и черный цвета. Голова из воска, покрыта волосами на темени из могера (шерсти ангорской козы), а дальше просто из шерсти.
Эту куклу, которая, может быть, не имеет себе равной по дешевизне, мейнингенский кустарь, который сам должен покупать весь сырой материал, продает скупщику по 95 пфен. за дюжину (45 к.).
Расходы по изготовлению каждой дюжины пугал выражаются в следующих цифрах:
Остается, таким образом, с дюжины 12 пф. чистой прибыли, т.-е. по 1 пф. (½ к.) со штуки. При исключительном производстве только таких кукол кустарь вообще не мог бы существовать, но он делает их, как говорится, „между прочим“.
И там, где цена, по-видимому, осталась прежней, она в действительности сильно упала. Куклу, которая теперь стоит в Америке 12 цен., в Англии 6 пен. и в Германии 50 пф., можно было иметь и в прежние годы за ту же цену, но гораздо меньшего размера. 15—20 лет тому назад кукла ценою в 3 марки была такой же величины, как теперь кукла в 2 марки. Первая одетая кукла ценой в 1 шиллинг, изготовленная одной зоннебергской фирмой в 70-х годах в Англию, имела 32 сантим. в длину. С течением же времени эта кукла очень сильно выросла; теперь кукла в 1 шиллинг достигла в Англии почтенной величины в 43 сантим. Но она, конечно, далеко не так хорошо сделана, как прежде, далеко не с таким вкусом, — одним словом, она стала жертвой дешевой цены. В этом увеличении размеров при сохранении старой цены и выражается удешевление.
Характерен пример из производства елочных украшений. Один выдувальщик стекла в Штейнейде рассказывал мне, что в конце 80-х годов он получил от своего скупщика заказ на изготовление серебряных елочных шариков по 60 пф. за дюжину. Он отказался тогда от выполнения этого заказа, так как цена показалась ему очень низкой. Теперь он делает эти самые шарики по 33 пф. за дюжину без слова протеста. За маленькие шарики он получает даже только по 20 пф. за дюжину, а цена за маленькие поддельные виноградинки и груши для навешивания на елки упала даже до 12 пф. за дюжину.
В обесценивании игрушек важную роль сыграло то, что в последние 20 лет конкуренция скупщиков друг с другом так же, как и спрос публики на дешевые игрушки, работала над тем, чтобы низвести цены до такого низкого уровня.
Но настоящая и глубокая причина постыдного падения цен на труд кустаря-игрушечника лежит в том, что все игрушечное производство построено на широком фундаменте разрозненной кустарной промышленности. Эта промышленность представляет скупщику громадное поле для эксплуатации.
Таким образом, разрозненная кустарная форма производства является более глубокой причиной низких цен, которые так поражают в вышеприведенных примерах; эти же последние являются опять-таки только отражением того факта, что теперь немецкий кустарь работает с гораздо меньшей выгодой для себя, чем раньше, так что здесь вполне подходит утверждение о все увеличивающемся обездолении целой социальной группы. Кустарь находится теперь в гораздо худших условиях, чем раньше.
Краски, которыми обрисовал Сакс положение кустаря-игрушечника 30 лет назад, не годились бы, чтобы описать современное положение. Кустарничество все более сводится к роли дешевого работника для всего, что фабричным образом невыгодно делать. Так получаются не только дешевые игрушки, но, кроме того, этим путем фабрикант готовит себе дешевых рабочих. Одичалые, голодные обитатели глухих тюрингенских лесов толпами идут на фабрику и согласны на все, как люди без потребностей. Дешевые игрушки — и рядом дешевые человеческие руки. В результате — факт, стоящий в тесной связи с вышеупомянутыми условиями и характеризующий все, что создается кустарной промышленностью: это — низкое качество и безвкусное изготовление предметов ее производства.
Производство дешевых, непрочных и безвкусных игрушек еще и теперь очень велико. Из частной статистики потребления зоннебергских игрушек в Германии и Англии от 1883 года видно, что из 100 игрушек 70 падало на дешевые сорта, 25 — на средние, и только 5 на высшие сорта. И теперь, вероятно, немногое изменилось в этом отношении.
Еще в 1890 году зоннебергская промышленная и торговая камера говорит следующее в своем отчете: „Особенно поразителен тот факт, что продажа игрушек в Германии падает все больше и больше на дешевые товары, которые колеблются в определенных ценах, напр., от 50 пф. до 1 и 3 марок за штуку в розничной продаже“. Причина большого места, которое занимает в игрушечной торговле дешевая и обыкновенная игрушка, заключается в том, что главная масса населения имеет и теперь еще слишком мало или совсем не имеет средств, чтобы покупать лучшие и более дорогие товары. Большинство нашего населения точно так же,
как и населения экспортных стран, создает, таким образом, спрос на самые дешевые сорта плохих товаров и этим способствует распространению низкой кустарной промышленности и возрастающему обеднению ее рабочих.
Посредники же между потребителем, требующим дешевую игрушку, и кустарем, в свою очередь, понижают качество дешевых предметов максимальным понижением цен. Получается спорное и роковое положение современной кустарной игрушки в Германии: рынок требует дешевки; последняя так плохо оплачивается, что ведет к голоданию, понижает умелость рабочих и охоту к работе.
Хорошая игрушка уходит от кустаря. Между тем надо удивляться высокой степени изобретательности бедного обитателя леса. Он обогащает всю область производства разнообразными и оригинальными замыслами, но хорошему выполнению их мешают низкие цены. Особенно богато проявляется этот дух изобретательности кустаря в области игрушек с сюрпризами. Целый ряд образцов для своих игрушек, как, например, животных, плодов, цветов, кустарь берет из окружающей его природы. Комбинации зачастую очень простые вместе с тем очень милые.
Продолжение следует.
Прямое отношение к тексту имеют только черно-белые иллюстрации из публикации начала 20 века.
Предыдущие части статьи Льва Оршанского:
Часть первая
Часть вторая
Часть третья
Подготовка материала: Милена Курганова, директор галереи "Кукольный переулок", директор Международного Объединение Авторов кукол, куратор и экскурсовод выставки "Япония. Куклы, сказки и легенды", соорганизатор выставки "Праздник кукол. Кремль в Измайлово"
Галерея "Кукольный переулок" находится в Измайловском кремле по адресу: Измайловское шоссе, дом 73ж, 8(916)037-16-24, 8(910)452-62-86 www.kremlin-izmailovo.com - Кремль в Измайлово
Филиал галереи находится в Московском театре кукол (МТК) на Спартаковской улице
www.mospuppets.ru - Московский театр кукол (МТК)
Инстаграм @kukolny_pereulok_kremlin
Наш канал "Япония. Куклы, сказки и легенды"
Наш канал "Небесная библиотека"