Автор: Дмитрий Доводин
Жил-был старый трухлявый пень, брюзга, ворчун, язва и матершинник каких мало. Характер у него был настолько мерзок, что все обитатели леса обходили его десятой дорогой, не рискуя приближаться на пушечный выстрел. Даже деревья, кустарники и травы разбежались, так что вокруг него образовалась обширная поляна, на которой ничего не росло, кроме мха, потому что мог глух. И это было неудивительно. Любой, кого нелёгкая приводила на эту поляну, тотчас слышал скрипучий голос старого пня, от которого тотчас узнавал много нового и нелестного о себе и своих родственниках до шестого колена. Перекричать его было невозможно, вставить слово – немыслимо, так плотен был частокол из ругательств.
Долго он выводил из себя и доводил до слёз своей руганью и своими насмешками всю округу. Наконец, звери, птицы, деревья и прочие лесные обитатели собрались на лесной совет и постановили звать человека с топором и лопатой, чтобы тот выкорчевал пень и сжёг его. В ту пору, я жил на самой окраине леса, поэтому обыватели зелёной чащи обратились именно ко мне. Я недолго думая, собрал инструменты и пошагал. Наконец, я нашёл тот самый пень, торчавший посередине замшелой поляны. Был он чёрен, трухляв и страшен.
Подходя к нему, я ожидал, что он вот-вот выльет на меня ведро словесных помоев. Но он молчал. Сначала я подумал, что он не заметил меня, а так как я не привык наносить удар исподтишка, то произнёс как можно громче и отчётливей:
- Пень, знаешь ли ты, зачем я сюда пришёл?
- Догадываюсь, - глухо ответил он.
- Ты измучил уже всех, кто живёт в округе. Оскорбляешь, поносишь и обзываешь последними словами всех, кто к тебе ни приблизится.
- Что правда, то правда, - ответил пень, и в интонациях его голоса не было ни вызова, ни раскаяния. Он произнёс эти слова с достоинством обречённого, который уже понял, какова будет его участь, но решил встретить смерть с высоко поднятой головой.
- Я пришёл, чтобы подрубить тебе корни, выкорчевать тебя из земли и сжечь твоё тело, чтобы ты больше не отравлял жизнь обитателям леса.
- Ну, так что же ты ждёшь? – Спросил пень.
- Не в моём обычае приводить приговор в исполнение, не дав осуждённому покаяться или оправдаться.
- Каяться я не собираюсь, - ответил пень, - а в своё оправдание я могу сказать только то, что десять лет назад я был живым, подающим надежды деревом. Я цвёл и выпускал зелёный лист по весне, в моей кроне селились птицы. Я был счастлив и со всеми приветлив. Так продолжалось до тех пор, пока в лес не пришёл негодяй с бензопилой и не укоротил меня на девять десятых. Жизнь моя была сломана. Из красавца я превратился в урода, из всеми любимого – во всем ненавистного. И никто не пожалел меня. Все, кто раньше набивался в друзья, отвернулись, и я внезапно стал никому не нужен. Сначала я плакал, но слёзы скоро кончились, остались только злоба и отчаяние. Всё красивое стало мне противно, потому что сам я стал страшен. Всё живое и здоровое – отвратительно, потому что сам оказался полумертвецом. Всё весёлое – мерзко, потому что в моей жизни уже не могло быть радости. Именно поэтому я и набрасывался на всех, кто проходил мимо. И только тебе я не сказал ни единого дурного слова.
Я вздохнул и проговорил:
- Да, ты прав. Ты встретил меня молча. Это потому что во мне нет ничего, что ты ненавидишь: ни красоты, ни жизни, ни радости. Мы и в самом деле очень похожи с тобой. И меня много лет назад, жизнь пырнула ножом в спину. Она часто так делает: когда руками друзей, которые предают, когда руками невест, которые бросают, когда руками ближних, которые гонят тебя из дома, когда просто руками судьбы, которая забирает у тебя здоровье и надежды. И я не могу оправиться после этого удара. И с той поры – тоска, тоска.
- Признайся, ты ведь тоже ненавидишь весь мир? – xпросил пень.
- Нет, - сказал я, - но порой меня мучает зависть к тем, кто счастлив и весел. И в это время мной владеет злоба, из-за того, что жизнь несправедлива. Тогда и я становлюсь сердит и раздражителен. Но, к счастью, это быстро проходит, и я просто продолжаю жить.
- Для чего же ты тогда живёшь, если ничего не радует тебя?
- Из чувства долга. Если ты пришёл в этот мир, значит должен сделать всё, что считаешь правильным. Даже, если твоя собственная жизнь от этого лучше не станет.
- Я бы не смог так жить, - сказал пень, - либо ты сильнее меня, либо мне больнее, чем тебе. Будь у меня руки, я давно наложил бы их на себя. Настолько мне плохо. А ведь для всех окружающих я – просто пень, пень с дурным характером. Все спешат призвать на мою голову громы и молнии. И никто не думаем о том, что сделало меня таким, каков я есть. Так люди, порой, изо дня в день издеваются над грязной собачонкой, просящей милостыни на улице, а потом удивляются, почему она взбесилась.
- Да, - согласился я, - ведь до того, как жизнь нанесла мне тот удар, я тоже много раз обижал тех, кто и так был обижен, и причинял боль тем, кому и так было плохо. Теперь мне самому пришлось примерить их шкуру на себя. Приятного мало.
Некоторое время мы оба стояли, не говоря ни слова. Каждый думал о чём-то своем. Наконец, пень прервал молчание:
- Да, ты понимаешь каково мне, а я – как ты чувствуешь себя. У нас с тобой похожая беда. Но есть между нами разница: ты можешь покончить с моими мучениями, а я с твоими – нет. Человека нельзя просто выкорчевать и сжечь. И тебе придётся испить эту чашу до дна. А со мной всё будет проще. Я много лет старательно настраивал против себя весь лес, чтобы в один прекрасный день его обитатели вызвали человека с топором, который избавит меня от мучений. Вот ты и пришёл. Делай, что собирался сделать. А когда от меня останется одна зола, высыпь её где-нибудь в лесу. Когда-нибудь, в неё попадёт зерно, которое прорастёт и станет новым деревом. Может быть, к нему судьба будет более благосклонна.
Нравится рассказ? Поблагодарите журнал и автора подарком.