Лидия испытывала муки, когда видела грязь. Под понятие «грязь» подпадала пыль на книжных полках, и клочок кошачьей шерсти на полу, и песок, насыпавшийся с обуви. Все это вызывало у нее почти физическую боль.
Придя с работы Лидия принималась делать уборку, попутно готовя ужин. Муж и двое детей валялись на диванах по комнатам. Нет, вначале они предлагали помощь, а потом перестали. Лидия всегда отвечала, что так как она, им не сделать, поэтому проще сделать самой, чем переделывать. Ну, проще так проще. Все отстали и занимались своими делами.
В выходные домашние разбегались по своим делам, а Лидия начинала делать генеральную уборку. Мылось, протиралось и убиралось буквально все. Иногда доходило буквально до абсурда. Дочь рисует, потом оставляет на столе недорисованное и идет обедать. А когда возвращается, то видит девственно чистый стол. Все убрано, все стерильно. На все возмущения мать спокойно отвечает, что надо за собой убирать. Что? Ты только пообедать пошла, а потом опять рисовать собиралась? Ничего страшного, разложи снова.
Лидия прибиралась в ящиках детского стола, открывала рюкзаки детей, чтобы «сложить все, как надо». Со временем, все привыкли абсолютно ничего не делать по дому, не мыть посуду, не убирать, привыкли, что одежду можно просто снять и повесить как придется. Знали, что утром все будет чистое и отглаженное.
Лидия очень уставала. К вечеру она была как выжатый лимон. И была целиком и полностью согласна с мамой дяди Федора: «У меня еле-еле хватает сил, чтобы телевизор смотреть!»
Когда друзья и родственники говорили, что пора приучать детей к хозяйству, Лидия отмахивалась и отвечала, что наработаются, мол, еще. Пусть у них детство будет. «А муж что же?», - пеняла родня, «Ничего по дому не делает!» Лидия махала рукой и говорила коронную фразу ,что проще сделать самой.
Вот только Лидия ничего не успевала сделать для себя. Дом блестел, окна сверкали, едой забит холодильник. Муж и дети перечитали уйму книг и пересмотрели море фильмов, а Лидия не видела и не читала и десятой части. Некогда было. И сил нет.
Шли годы. Лидия осталась одна, дети обзавелись семьями и уехали в другой город.
Когда Лидия приезжает к ним в гости, она страдает. Страдает от того, что их образ жизни не соответствует тому, который она исповедует.
«Ника», - говорит она с печалью, - «ну как же так? Ты же женщина! Ты же мать! Вот ты пришла с работы, поела, посуду не вымыла, а с ребенком принялась возиться! И на полу вы валялись и железную дорогу раскладывали, а пол сегодня не еще не мыт!»
Ника спокойно отвечает, что она устала на работе и соскучилась по ребенку, поэтому она отдыхает и заодно общается с дочерью. А на тарелки наплевать, их всего-то две лежит в мойке, потом вымоем.
Мать ходит в шоке. Ей непонятно, как можно не гладить постельное белье. Объяснения, что можно аккуратненько сложить, уголок к уголку, и положить в шкаф, ее не устраивают. Она ходит, вздыхает, и постоянно делает замечания.
Ника терпит, а потом взрывается. Она напоминает матери, что уехав в другой город учиться, она, Ника, оказалась в общежитии совершенно беспомощной. Не умеющей приготовить самые простые элементарные блюда, не умеющей постирать. Училась у девчонок. И было ужасно неприятно чувствовать себя безрукой неумехой.
Мать отметает обвинения и спокойно отвечает: «Ну, научилась же?»
Все это повторяется из раза в раз. Ника любит свою мать, но эти разговоры ее угнетают. Они с мужем живут дружно, растят дочь, любят ездить по разным городам и просто гулять. Их не раздражает кошка, развалившаяся на постели (Кошка – это животное! От нее одна шерсть!), не бесят игрушки, разложенные по полу, а посуду они моют по очереди, не придираясь к качеству мытья.
К семье сына мать не очень придирается. Он резок на язык и может очень жестко ответить. К тому же, он – мужчина. А дочь – женщина, ее можно и нужно учить.
Каждый раз мать уезжает к себе с твердым убеждением, что наконец-то донесла до нее свои убеждения и принципы. И дочь наконец изменится.
А дочь лучше с ней общается по телефону. Дети знают, что мать их любит. И они ее любят тоже.
Вот только недавно Лидия пожаловалась дочери: «Вот свекровь твоя и на танцы ходит, и на выставки, кто-то путешествует, кто-то на спектакли. А я никуда не успеваю. Где хоть люди время-то берут?»
