Был
Когда-то я был мёртв. Не было ни меня, ни моих прищуренных глаз, ни дрожащих жестов, ни фальши, которой неизбежно поклоняются мои слова.
А раз не было всего этого, то зачем мне верить, что было что то другое?...
Итак, когда-то весь мир был мёртв. Жизни не существовало как таковой, и другие - живые - галактики не смотрели на нашу - мёртвую - с удивлением и пренебрежением. И не делали они, другие, этого только потому, что других галактик тоже не существовало. Не было ничего.
Не было ничего, нигде. Никто не говорил друг другу ласковых слов, пользуясь моментом и так кстати взошедшей луной, никто не кричал "Го-ол!", сотрясая безкрайние окрестности, и никто не глотал слёзы, умоляя его пощадить...
А потом наступил февраль. Вот так - вдруг. Пришёл из ниоткуда. Просто шагнул из пустоты и неведения. Навстречу прозрению.
...Первым событием этого мира стало молчание. Ёмкое, пробирающее до костей "концентрированное" молчание. Оно стремительно наполнило чашу мира, настойчиво расширявшего свои хрустальные владения со скоростью испуганного, внезапно разбуженного луча. Это было - моё молчание.
Первое, что стало существенным и актуальным для этого мира - было моё молчание.
Я родился, но ещё не осознавая ответственности за это, молчал. Пуповина, которая чуть меньше девяти месяцев питала меня, соединяла с пустотой, обозлившись из-за своей нынешней бесполезности, вдруг невзлюбила меня. Моё горло было надёжно перетянуто её скользкими щупальцами...
Мир замер в ожидании развязки, но я молчал. И тогда, думаю, произошло второе главное событие зарождающегося мира. В эту секунду - мгновение противоборства никогда не существовавшей ранее жизни и самоуверенно усмехающейся, вечной смерти - родился ещё один ребёнок. В последствии ему суждено было стать главным созданием на свете. А точнее - ей, ибо это была девочка. Родилась она во мне, и имя ей - Ненависть. Я стал первым, кто произвёл её на свет. Позже её потомки расплодятся, и сделают своим домом каждую из шести миллиардов душ, запутанных прерывистым мерцанием звёзд.
Истекающий кровью, задыхающийся, освещая молниеносно расширяющееся пространство короткими вспышками блестящих глаз, я начал ненавидеть. Трудно сказать, что я ненавидел именно в тот момент. Может, эту самую пуповину, может, всё мироздание в целом. Скорее всего, конкретного предмета, на который бы было направлено это моё девственное и неокрепшее ещё чувство, не было. Думаю, была просто Ненависть. Ненависть как таковая. Ненависть как чувство. Ненависть как явление. Ненависть как фактор, раз и навсегда определивший путь всего мира, человечества и вселенной. Самим рождением на второй секунде существования мира она обрекла его на гибель. Или, если это слово пугает тебя и заставляет предательски сжаться твой привыкший к нежностям физических законов мозг, то я скажу по-другому: Ненависть обрекла мир на то, к чему мы пришли сейчас.
А это и есть гибель. Оглянись вокруг - ты увидишь лишь смерть. Мир умирает. Умирает толком не родившись. Причиной тому только она - Ненависть, завладевшая моим сердцем, миром и всем остальным в долю секунды. И когда появившийся из ниоткуда врач в засаленном от слёз и боли халате лениво освободил мою шею от гибких пут, грузно опустил волосатый кулак на мою посиневшую спину, и крик моего ужаса разрезал нетронутую прежде тишину, что-то менять было уже поздно. Ненависть прочно обосновалась в этом мире, выбрав своей крепостью и исходной точкой мою душу. Душу, ослабленную недостатком восьмого химического элемента...
...Итак, я родился, родив при этом весь мир. Именно в ту секунду, когда моё молчание холодным ветром разносилось во все стороны из еле бившегося сердца, родилось Прошлое. Именно тогда, и только тогда, образовались, взялись из ниоткуда, воплотились из пустоты все те, кто живёт теперь и жил когда либо. В ту секунду, когда мои глаза привыкали к свету, человечество обретало Прошлое. Прожитое хлынуло тёплым стремительным потоком из ниоткуда, устремившись в шесть миллиардов свежесозданных душ, заполняя их ложными воспоминаниями и заставляя верить в истинность никогда не происходившего...
...Жёлтые стены родильного дома, ставшего центром родившейся вселенной, на глазах покрывались причудливыми трещинами, как бы говоря, что имеют внушительный опыт прожитого, увиденного и пережитого. Только что сгенерированный Пустотой дворник меланхолично боролся с надменными сугробами, не подозревая, что и он и они существуют считанные минуты. Дым воткнутой в горизонт трубы впервые рисовал серую спираль на голубом, без надежды заигрывая с твёрдым холодным небом...
....Потом было многое.
..Лето наступало сразу за зимой, забыв про формальности. И я сидел на бетонных ступенях подъезда, разглядывая зелёных от жары мух в увеличительное стекло...
..Будильник показывал шесть утра, и еле слышно я пробирался в большую комнату, чтобы громко крикнуть, забыв про конспирацию, увидев величину подарка, с оптимизмом дожидавшегося под новогодней ёлкой. И прямолинейный узор красного ковра, расстилающийся под моими ногами, забронировал самое надёжное место в моей скудной памяти...
..Не замечая слёз, застилающих ничего не видящие глаза, я брёл из школы домой, стараясь не думать и тем не менее думая только об одном. Самом страшном событии моей жизни. Двойке по чистописанию...
..Утопая в неистощимых потоках канцелярского клея, не отрывая взгляда от детской телевизионной передачи, я прижимал к равномерно покрытому отпечатками моих липких пальцев листу круги цветной бумаги. Один за одним. Скоро восьмое марта. И я подарю маме подарок...
Ещё совсем недавно я был уверен, что детство - лучшая пора жизни, конкуренцию с которой не выдержат ни нудная проблемность и бесконечная подозрительность молодости, ни скучная, всёпоглащающая рассудительность взрослой жизни, ни угнетающая бесполезность старости.
Теперь, кажется, всё меняется. Теперь детство в моей голове превратилось в светлое и тёплое воспоминание, ставшее таковым лишь из-за своей принадлежности к Прошлому, не заслужив, может, этого самостоятельно. Но ведь стоило лишь моему возрасту перевалить через порог "зрелости", Прошлое мгновенно преобразилось. Теперь это вполне материальная субстанция, подразумевающая максимально высокую оценку всего её содержимого.
Теперь, умея рассуждать, я нахожу и недостатки того времени. Прежде всего это - присущая детству неспособность понимать, осознавать и фиксировать происходящее...
И с полной уверенностью могу сказать, что теперь я свободен от боли невозвратимости прошлого и поэтому чуть более принадлежу Будущему, чем остальные...Остальные, молящиеся на эту чудную "эпоху" с 3-х до 16-ти. Остальные, неспособные жить дальше...