Н.Нескио "Согнутые люди" (остросюжетный детектив о социальных группах смерти)
- Нет, нет, нет, нет!
Она проснулась от собственного голоса и резко поднялась, бешено водя рукой, словно стирая с губ помаду и для верности, даже несколько раз ударила себя ладонями по щекам, что бы окончательно проснуться.
- Вот же как, а…! Похороны, потом я была в гараже, пришла домой и уснула…. А эти… Кошмар какой-то…..
Почти свалившись с кровати, Матанга доползла до столика и, схватив зеркало, быстро взглянула на своё отражение.
- У-у-ух…. Фу-у-у-у…,- с шумом выдохнула Оля, рассматривая своё заспанное лицо,- Вот приснится же такое! Это ж надо…. Блин, чуть не повесили и чуть не сожгли…. Уж и не знаю, что лучше…, тьфу ты…. Ху-у-у…. Хоть глаза не закрывай, а то опять….
Нестерпимо болела голова. Она осторожно ощупала себя руками и произнесла:
- Блин, как голова-то болит…. Хорошо меня этот лысый кувшином приложил. Вот же урод какой. Это ж надо так а, у человека на голове огонь разводить. Реально отмороженные какие-то и вонючие. Если так истерить, то можно и умом тронуться.
Была уже глубокая ночь. Осторожно поднявшись, Оля вышла из комнаты, прихватив с собой маленький тубус с чёрной помадой для губ. Из спальни матери пробивался слабый свет, и были слышны голоса. Матанга прошла на кухню и, открыв настенный шкаф, достала болеутоляющую таблетку, запив водой. На кухонном столе стояла недопитая бутылка водки, остатки еды и блюдце с окурками. Посмотрев на помаду с некоторым сожалением, Матанга бросила её в мусорное ведро. В ту же секунду до неё донёсся сдавленный крик матери. Оля вздрогнула и подкралась к двери комнаты матери.
- Прошу тебя, Расим…, я не могу…, не надо, мне больно.
- Чито тэбэ болна, русска сучка?- донёсся пьяный голос сожителя, сопровождаемый громкими шлепками.
Матанга вновь направилась в кухню. Зайдя по пути в ванную, она взяла с полки лосьон после бриться и, зайдя в кухню, достала шприц. Набрав в него жидкость, взяла большой кухонный нож и, поглядев на свои руки, осторожно направилась к спальне. В приоткрытую дверь она увидела свою мать, стоявшую на коленях уткнув лицо в подушку. Немного подумав, Матанга быстро вернулась на кухню и достав из мусорного ведра чёрную помаду нарисовала две толстых линии от уголка глаз к ушам, а затем большую горизонтальную полосу проведя её ото лба, через нос к губам и вновь вернулась к дверям спальни. Расим оголил зад матери и стоя позади на коленях, пытался вставить своё «хозяйство» между ягодиц женщины. У него не получалось. Затем он налёг на спину матери и своим пальцем как крючком через её рот зацепил, оттянув щёку приговаривая:
- Наслаждалса, наслаждалса миной…, ты так хотеля…, ну же, парщивия сука.
- Ы-ы-ы…,- застонала мать и, открыв глаза, увидела свою дочь, стоявшую рядом с кроватью.
- Нрависа…?- пыхтел Расим,- Нрависа, я знаю, что нрависа….
- Расим, а можно мне к вам?- раздался хриплый голос Матанги.
Мужчина замер открыв рот, и обернулся. Перед ним стояла Оля в короткой мужской рубашке и колготках.
- Чито тэбе, малэнькай шлюшка?
Матанга улыбнулась и ответила:
- Так тоже ласки хочу! Девочка выросла, а ты такой красавчик!
- Гы,- довольно произнёс сожитель.
Она приблизилась и, вытащив руку из-за спины «выстрелила» из шприца жидкостью прямо в глаза Расима. Мужчина свалился с матери и, подогнув ноги, стал кататься по большой кровати, протирая глаза. Мать вскочила и, прикрыв голое тело, с испугом наблюдала за неожиданной сценой, отойдя к окну. Видя свой наступательный успех Матанга уселась верхом на скрюченного Расима и, примерившись, с силой буквально загнала длинный тонкий шприц в его задний проход. Он вскрикнул и его тело выгнулось. Вытащив из нагрудного кармана телефон, она сделала снимок. Одной рукой он пытался достать инородный предмет из тела, а другой так же тёр глаза.
- Вставай, гадёнышь!- скомандовала Матанга, потрясая кухонным ножом.
Наконец Расим извлёк шприц и с трудом поднялся с кровати.
- Мой свою рожу и вали отсюда. Вещи получишь с балкона, авиапочтой. А теперь послушай меня, заднеприводный петушара, если ты ещё раз тут появишься, бойся хотя бы на секунду закрыть глаза, я отрежу тебе яйца, а ещё в сеть выложу как ты со шприцом в заднице балуешься!
- А-а-а,- от боли стонал Расим.
Матанга показала ему экран телефона и произнесла:
- Какой ты шалун…. Ты можешь, конечно, заявить на меня в полицию, но мне кажется, твоя виза давно кончилась. Загостился ты у нас. Вон отсюда!
- Я поняль, поняль…,я ухожу, толко умоюс…. Мои глаза болна силна….
- Я передумала…,- произнесла Матанга,- Поссышь себе на руки, мразь, тем и умоешься. И только не вздумай это делать в лифте.
Она с силой пнула его по заду, и Расим ковыляя, вскоре оказался на лестничной площадке. Дверь вновь открылась и под ноги ему упали брюки, куртка и туфли. Кухонный нож блеснул в руках девочки, она улыбнулась и закрыла дверь.
Вернувшись в квартиру, Матанга проследовала в комнату, и увидела свою мать, сидящей на полу подогнув ноги. Руки и спина были в синяках. Осторожно накинув на голое тело простынь, она подняла женщину, поддерживая за руку, довела её до кровати. Расправив спутанные волосы, она несколько раз провела ладонью по голове.
- Он больше не придёт,- тихо произнесла Матанга.
-У-у-у-у…,- тихо выла мать.
Глаза её были полуприкрыты, лишь иногда она вздрагивала всем телом и головой. Матанга подтянула к себе плед и, укрыв мать, легла рядом, прижимая её голову к себе. Перед глазами у неё возникла прежняя картинка с кладбища. Чёрная длинная машина, люди в чёрном, красный гроб с чёрным кантом и совершенно не к месту яркое солнце, синее небо с лёгкими облаками, даже где-то щебетанье птиц. А потом вновь крыша и Маша на краю. Как всё нелепо, как всё не поддаётся осмыслению.
Сожительство матери с Расимом, которого она подобрала на рынке, было неожиданным для Оли. Этот молодой мужчина очаровал мать тем, что вызвался помочь донести тяжёлые сумки, к тому же выпросил у продавца огромную дыню, улыбаясь белозубой улыбкой, и за свою любезность попросил лишь воды. А потом, он появился вновь, и пригласил маму в кино, при этом очень стеснялся своего плохого русского, но как-то внезапно она сначала жалела, а вскоре буквально стала обожать его, давая деньги, одев во всё новое и после всего окончательно приютив в своей квартире. Она совершенно отдалилась от дочери, посвятив всю себя своему новому предмету обожания. В тоже время Оля, приняв новое увлечение матери почувствовала свободу оправдывая своё прохладное отношение к школе, примыкая к различным молодёжным группировкам, пока наконец полностью разочаровавшись в действительности этого мира, решила после окончания школы направиться в Тибет, совершенно отдалённо представляя где он находится и провести свою жизнь в уединении под нестройные голоса уральских рокеров из плеера.
В то время Расим был занят своим устройством в новом мире и пытался протолкнуть идею о помощи своим залётным землякам, а мама желала построить свою новую жизнь с этим предприимчивым молодым мужчиной совершенно не желающим трудиться. Но потом, придя сильно пьяным, совершенно неожиданно он ударил маму, но она, вместо того что бы возмутиться, упала перед ним на колени, а он плевал на неё взирая свысока. А она ползала и молила прощения неизвестно за что. В тот момент безумия он даже хотел помочиться на неё, но не смог и от досады ударил её ногой в живот. С того случая, мать стала скрывать от дочери своё разочарование, а тем временем Расим окончательно вошёл во вкус и чувствовал себя полноправным хозяином. Он, не стесняясь, требовал денег, а иногда и просто забирал их, совершенно не заботясь о том, на что будет содержать семью эта сломленная и тихая женщина, работавшая водителем троллейбуса.
Но вдруг появилась Маша, которая с недавних пор стала рассматриваться Матангой как потенциальный единомышленник. Независимая от классной погоды и настроений, она могла бы составить дружескую партию ей, но вот скоропостижная смерть словно надломила Матангу, которая почувствовала себя более одинокой, нежели прохлада отношений с матерью.
***
- Натащ-щ-а-а-а, Натащ-щ-а-а-а…,- раздавался голос с улицы.
Мать стояла у окна и, закусив зубами носовой платок, смотрела вниз, где стояла жалкого вида её несостоявшаяся страсть. Выпив стакан воды, Матанга подошла к матери и, обняв её за плечи, посмотрела вниз на скулящее существо, а затем на мать и произнесла:
- Мама, опомнись, если ты, хотя бы пожалеешь его, я уйду. Это не твой мужчина. Зачем ты так унижаешь себя и меня? Неужели ты не видишь, что это чудовище? В конце концов, когда-нибудь он просто прирежет тебя и всё.
Щёлкнув выключателем, чайник засветился красной лампочкой, сообщая, что вода подогрелась. Матанга налила две средние кружки кофе и одну из них поставила на подоконник перед матерью. Сделав глоток, она вновь посмотрела вниз за окно.
- Натаща,- вопил Расим,- Я хотель имать твоя дочка-а-а…. Прасити-и-и меня!
- Дай мне сигарету,- попросила мать совершенно чужим голосом.
Матанга вздрогнула.
- Я знаю, что ты куришь. Дай, прошу тебя.
Оля вытащила из сумки пачку и, подкурив, протянула матери. Сделав затяжку, мать закашляла и бросила сигарету на пол. Матанга подняла и, затушив, выбросила окурок в ведро.
- Дочи-и-ику-у-у,- орал Расим.
Матанга сделала из кружки глоток и, посмотрев на мать, а потом в окно спросила:
- Не пойму, чего он хочет? Кого имать? У тебя синяки на шее. Он душил тебя?
- Дочку он от меня хочет иметь,- ответила мама.
Оля открыла рот от изумления, а потом внимательно осмотрела фигуру матери и выдохнула:
- Надеюсь, разум не оставил тебя.
- Виглани, сука в акано!- донеслось с улицы.
- Ну, собственно вот….
Она прервалась на полуслове и теперь наблюдала, как к орущему Расиму медленно подъехала полицейская машина с огромными буквами «ППС». Трое крепких мужчин в бронежилетах вышли из автомобиля и окружили Расима. Но он, задрав голову, продолжал исступленно орать, словно не замечая полицейских. Один из мужчин взял Расима за рукав куртки, но тот со злостью вырвался, и в тот же момент, молниеносным приёмом был свален на асфальт. Застегнув на запястьях наручники, его подняли и стоя облокотили на капот машины, обыскивая карманы.
- От та-а-ак! «Маски- шоу»!- произнесла Матанга,- Надеюсь, приключения этого интуриста в России закончились? Тьфу, потыканное чмо!
Она еле сдержалась, чтобы не сплюнуть на пол, при этом брезгливо посмотрев на свои руки, вспоминая о шприце и всём остальном, а затем быстро удалилась в ванную, где долго отмывала свои ладони. Вернувшись в кухню, она взглянула в окно, на улице было пусто, а затем, обняв маму за плечи, тихо прошептала:
- Пошли, телик посмотрим….
- Да, да, конечно пошли, доченька,- сквозь слёзы произнесла мать,- Ты прости меня дуру, прости….
- Я сегодня в школу не пойду, нечего там делать…. Ты бы вот лучше с нашим Львовичем познакомилась. Такой мужик один на миллион!
- Да куда мне уже знакомиться?- возразила мать.
- Брось, ты очень даже будешь в форме,- сказала Матанга, уводя маму в комнату,- А я кашку приготовлю и тостики поджарю, как ты любишь.
Мать посмотрела на Матангу глазами мокрыми от слёз и нежно провела своей ладонью по её лицу.
- Ты теперь уже не бросай меня, доченька, только не оставляй одну. Скажи мне, у вас в классе погибла девочка?
- Да, погибла…. Всё так нелепо, мне страшно жить. Мне такой сон приснился…. Я обещаю, больше ни какой чёрной помады.
- Мы справимся. Это хорошо, девочка моя.
Ответила мать, и направилась было в комнату, но Матанга окрикнула её:
- Мама….
Она обернулась.
- Мама, а я влюблюсь или вот такие Расимы будут и у меня?- спросила Матанга.
Её губы тряслись от сдерживаемого рыдания.
Мама подошла к ней и, обняв, ответила:
- Ты знаешь, Олюшка, конечно влюбишься. Иначе не может быть. Только вот на лице у тебя…, вот эти линии. Зачем тебе чёрный цвет?
Мама достала несколько ватных дисков и, смочив их косметическим средством, стала приговаривая, стирать с лица Матанги боевую раскраску:
- Один человек как-то сказал мне, что каждому есть пара в это мире, просто иначе и быть не может, надо лишь встретить его.
- Но как и где же его встретить?
Закончив, мама нежно обхватила ладонями лицо дочери и, посмотрев ей в глаза, произнесла:
- А где встретить, сама знаешь. Есть в какое-то мгновенье такое место, вот там и встретишь, иначе он опять уйдёт на следующий круг. Поверь, и он идёт к тебе. Всему своё время. Только не надо торопиться, доченька, ошибки стоят так дорого, а ты у меня такая ещё маленькая. А потом свадьба, белое платье, цветы и ты невеста, самая красивая в этом мире, вы мне внучечку подарите, твоё повторение, а я буду заботиться о ней.
- А ты была счастлива?
- Да, дочечка, была…. Когда в первый раз увидела тебя, первые секунды твоей жизни. Ты появилась, тебя хлопнули по попке, чтобы лёгкие начали дышать, и я услышала твой плачь, а потом ты замолчала. Я так испугалась, а ты смотрела на меня припухшими глазками, прямо вот как сейчас, только тогда они у тебя в разные стороны смотрели. Это было моё счастье. Я не видела ни кого и ничего кроме тебя, и тот врач, словно Бог, держал тебя на руках. А я плакала как дура и не могла остановиться, протягивая к тебе руки, покуда он не отдал тебя. Передавая, доктор прикоснулся ко мне своими руками, там было столько тепла и нежности, знаешь вот так из рук в руки и ты, такой маленький комочек жизни. Как знать, может это и в самом деле тогда был Бог. Его лицо было в маске и только одни глаза, он так кивнул мне головой и наверно улыбнулся, судя по появившимся у глаз морщинкам. Забыть это невозможно.
- А потом?- спросила Оля.
- А потом,- вздохнула мама,- А потом…, ну я не знаю, наверно после работы пошёл к себе домой, а может туда, на облачко…. Он же Бог…. Но это уже было неважно.
- А папа…?
- А папе позвонили из роддома и сообщили. Он помчался ко мне…, к нам и по дороге был задержан гаишниками за то, что рвал с клумбы цветы…. Это была ночь, где же взять те цветы в такой час? Мужчины неисправимы и предсказуемы отчасти.
- Ну так менты они и в Африке менты…,- тихо, но зло произнесла Матанга.
- Да нет же, дочка, всё не так. В общем, к роддому подъехала машина с корзиной для электриков, а там твой папа, с цветами и счастливый, а внизу те самые гаишники, с мигалками. Папа появился перед окнами палаты на втором этаже на подъёмнике, а я опять плакала от счастья. Я такое видела в кино, но вот когда это происходит в жизни и для тебя. А потом мы плакали всей палатой, да так, что перепугали дежурную медсестру. Вот это счастье, счастье!
- Мама, а ты не обманываешь меня?
- Нет, Олюшка, я не обманываю.
Матанга отвела глаза и в её сознании мечта о Тибете стала улетучиваться с невероятной скоростью. До невообразимости ей стало жаль эту женщину и сама мысль о том, что мать может остаться одна ввергла её в невероятную тоску.