Наверно это и есть любовь -
когда дороги ведут к тебе.
Не остановится стрелок бег, и не вернется обратно.
Наверно это и есть любовь -
когда бессонница в тишине.
Все переломится вдруг во мне –
сейчас, и так внезапно…
Никита Алексеев, "Навсегда"
Дорога петляла, превращаясь в узкую ленту с тонкими прожилками
снега, мерцающего при свете луны.
«Как так получилось? Почему? – думала Ольга, смотря на дорогу. – В
молодости все было так просто и понятно. Жилось легко. Мы много улыбались, многое способны были превратить в шутку, будущее не пугало меня так, как сейчас. Не было этой тоски, сжимающей грудь своими клещами».
Санаторий находился в другой области, в этакой глубинке среди лесов
и озер. Казалось, что там можно делать зимой? Лет пять назад она не поехала бы одна с ребенком в такую глушь, а сейчас воспринимает это все как манну небесную.
Муж хмуро смотрел вперед, крепко сжимая руль и словно боясь сказать хоть слово.
- Игорь, останови на ближайшей заправке, пожалуйста, – сказала Ольга, - хочу сходить в туалет, да ноги размять. Тебе бы это тоже не помешало, - Ольга покосилась на руки мужа, ей показалось, что он их слегка расслабил.
Не проронив ни слова, они ехали дальше. Уже потеряв надежду, что впереди вот-вот замаячат огни заправки, Ольга приготовилась спать, пристроившись к детскому креслу дочурки, которая мирно сопела всю дорогу, предвкушая приключения в незнакомом ей еще санаторном мире. На лице Сонечки блаженствовала улыбка, белокурая прядь волос выбилась из-под шапки, носик чуть задран вверх, как у папы. «Смешная, - подумала Ольга, залюбовавшись дочкой».
- Подъезжаем к заправке, возьмешь мне кофе? – спросил Игорь.
- Хорошо, я быстро.
Ольга вылезла из машины, вдохнула полной грудью морозный воздух и улыбнулась. Все-таки хорошо, что она хотя бы на время сбежит от проблем. От самой себя. Ей нужно подумать. А где еще думать, как не в заснеженном мирке вдали от суеты большого города?
Столкнувшись с мужем у входа, она пролила горячий кофе себе на пальцы.
- Прости, больно? – обеспокоенно спросил Игорь.
- Да нет, нет, ничего! – впервые за долгое время муж посмотрел ей в глаза. Она и забыла, какого они глубокого зеленого цвета. Всепроникающего цвета. Будто в душу заглянул. И поспешно отвел взгляд.
***
Что может быть дешевле любви, которая была лишь иллюзией? Сладкой, всепоглощающей иллюзией, сотканной из мечтаний и зыбких снов, нежных надежд и смелых планов на будущее, которого не будет. Никогда. И чего стоит понять это так нелепо, так жалко и по-собачьи преданно заглядывая в глаза человеку, который в сущности своей никогда тебя не любил. Чего стоит понять это хотя бы сейчас, спустя два года, когда потеряла себя уже на столько, насколько это только возможно.
Глупо, пусто, жалко.
Ольга стояла у окна. Слава богу, небо было чистым. Очередная морозная ночь, полная звезд. Считай их, не хочу. Считай, только не думай. Не думай, как в сущности гадко может быть устроена любовь. Любовь...
Что только не называли этим словом.
Какая любовь у тридцатилетней замужней женщины, имеющей право думать только лишь о своей семье?
Пояс Ориона. Его легко найти, он там, где три звезды расположены в ряд. С детства она любила эти звезды. Именно эти. Это были ее звезды, ее и ничьи больше. Иногда укрытые облаками, иногда озорно подмигивающие ей, иногда, как сейчас, молчаливо принимающие участие. Не жалеющие. Принимающие участие в ее жизни. Словно друзья, готовые в трудную минуту подставить свое плечо, ни о чем не спрашивая и никого не осуждая.
Дочь мерно сопела в своей кровати. Второй день здесь. Она привыкла, освоилась, начала проказничать как и раньше. Походы в игровую комнату снова стали целым испытанием, так как Соня заполняла собой все пространство. Хотя, у ребенка должно быть шило в попе, хотят этого родители или нет. Беготня, смех,баловство. Это детство и это здорово.
Ольга открыла дверцу, ведущую на балкон. Быстро прошмыгув на свежий морозный воздух, бережно ее прикрыла и вздохнула полной грудью.Пусть Сонька спит, отоспится, чтобы завтра с новыми силами предаваться играм, бегать и озорничать. Когда, если не сейчас? Кто знает, что ее ждет впереди.
Холодный, сильный воздух прорвался в легкие молодой женщины. Как хорошо. Она застегнула полушубок и накинула капюшон. Как хорошо, что невозможно передать словами.
В голове ни одной мысли. Только холодная ночь, свет одиноких фонарей, тихая гладь ледяной речки вдали и раскинувшееся небо с громадами звездных дорог. Где-то там,среди этой россыпи, мерцает и зовет Млечный путь. Как жаль, что и здесь его не разглядеть.
Ночь, звезды…
Какая романтика и какая суровая правда жизни. Глупая, мелкая, некрасивая получилась история.
Поспешный брак, молодость и легкость. Учеба, работа. Работа, дом. Одинокие вечера и одинокие мысли. Встречи с друзьями, разговоры ни о чем, быт, вещи, слухи, сплетни, одиночество. Среди толпы чужих людей. Грустно. Кому-то требуются годы, чтобы это понять. Ей потребовалось пять лет. Спохватилась, когда они с мужем совсем отдалились друг от друга. Кажется, что можно все исправить. Нет-нет, это все ее, этим она должна жить, это правильно! Она не одинока, просто устала. Пустые разговоры не пусты, муж не равнодушен, а просто привык.
Тяжелая беременность, тяжелые роды. Первый год жизни младенца как в бреду. Дикая усталость, от друзей не осталось и следа, не осталось даже пустых разговоров. Нехватка денег, ранний выход на работу, платный сад. Мало времени. Нет, не так. Времени нет вообще. Только работа и усталость. Свежие румяные тосты на завтрак, крепкий кофе, кашка Соне.
Горький шоколад - единственная радость...
Переодевания, умывания, поход в сад, бегом на работу. Там – недовольство частыми больничными, косые взгляды из-за частых опозданий. Большим начальникам не объяснишь, что ребенок залез в шкаф и наотрез отказался вылезать оттуда, потому что: "мамочка, я не хочу в садик, хочу с тобой на работу", "мамочка, давай останемся дома, ты мне обещала сшить новое платье для куколки".
Вечера. Усталые, тягучие, пресные.
- Привет, что на ужин?
- Картошка с грибами.
- Как Соня?
- Хорошо, хотела поиграть с тобой, но ты поздно пришел...
- Много работы, ты же знаешь. Если бы за нее еще и хорошо платили. Пойду посмотрю телевизор,разберешь диван?
-Хорошо.
Изо дня в день, из года в год менялось лишь название вечерних блюд.
"Холодно, все-таки сегодня очень холодно", - подумала Ольга, взглянула еще раз на ночное небо и зашла в номер. Два часа ночи. Нужно, наконец, поспать. Завтрак в девять, потом Соню нужно отвести на ингаляцию, потом массаж. Еще нужно, наконец, найти, где здесь выдают ватрушки и пойти на ту гору за рекой. Покататься вволю.
Ольга закрыла шторы и взяла мобильник, чтобы проверить заряд.
"Я соскучился. Ты когда приезжаешь?" - прочла она на дисплее светящееся сообщение от Влада.
***
День выдался чудесным. Огромные хлопья пушистого снега кружились, поминутно попадая то в лицо, то за воротник. Снег был везде, даже набился в сапоги, от чего Оле стало почему-то еще веселее. Как в детстве, как когда-то давным-давно, когда мир был огромным, добрым, сказочным и дружелюбным. Они с Сонечкой неплохо проводили время, совершенно довольные друг другом. Большую часть дня провели на горе, весело скатываясь вниз, поднимая столпы снега и смеясь до изнеможения.
Правда, где-то глубоко, в области сердца, молодую женщину подтачивали невзначай мысли о том, как быстро растет дочь. Как мало сама Ольга вынуждена уделять ей внимания...
Работа, быт. И любовь, ненужная, глухая и нерушимая. Как больно, что в ее жизни есть эта любовь.
- Привет, Соня! А я вот тоже решила сегодня здесь покататься! - к ним приближалась на лыжах женщина, одетая в яркую желтую куртку. Она поправила съехавшую шапку и улыбнулась, воткнув в снег палки от лыж.
- Тетя Уля, ура, давайте кататься! - Сонька радостно замахала руками и стала звать мать, которая тащила к ним уехавшую ватрушку.
- Ну как, Оль, освоились здесь? Здесь неплохо, мы уже третий год отдыхаем тут в это время. Дешево и сердито, - Ульяна по-доброму рассматривала новую постоялицу пансионата. Познакомились они вчера вечером в библиотеке, вернее, их познакомила Соня. Та, словно ураган, носилась по пансионату и близлежащим окрестностям и за пару дней, казалось, перезнакомилась уже со всеми постояльцами.
- Да я то больше люблю тишину, мне здесь достаточно библиотеки в доме и леса вокруг. Это вот Сонька у меня тайфун и ходячее цунами, все ей нужно знать, все нужно успеть, - Ольга ласково смеялась и поглядывала на дочь. Та полетела навстречу какому-то мужчине, поднимающемуся к ним на лыжах.
- Соня, ты куда намылилась, а ну ка иди к нам!
- Да это мой муж, ничего страшного, - сказала Ульяна, поджав почему-то губы.
- Вадим, - представился мужчина лет сорока - сорока пяти, поджарый, подтянутый, белозубый. - О, каких красоток в этом году занесло в эту глушь, - картинно улыбнувшись одними зубами пропел Вадим.
Должно быть, такого рода манеры предполагаются в их семье, но Ольге этот человек стал резко неприятен. Рядом стоит жена, а он деланно заигрывает с чужой для них женщиной. Такое ощущение, будто это все назло жене, показывает ей, насколько он еще хорош и остер на язык. От этой мысли у Ольги свело вдруг скулы. Бросив взгляд на Ульяну, Ольга поняла, что не ошиблась. Ульянины глаза сузились и смотрели на мужа холодно и отстраненно, а сама женщина словно осунулась и состарилась за эти пару минут.
Немного поговорив о погоде с Ольгой, Ульяна и Влад разъехались в разные стороны, почему-то решив поехать к пансионату каждый своей дорогой.
Странная семейная пара. И такая несчастная. Так казалось Ольге. Сколько еще на свете несчастливых семей? А есть ли вообще счастливые? И что такое счастье?
В этаком философском настроении Ольга провела оставшийся день, даже Соне с ее шумными играми не удалось отвлечь маму от грусти и непонятной тоски.
- Мам, а почему с нами папа не поехал? Вон тетя Уля же с дядей Вадимом приехали вместе, а вы с папой почему не вместе здесь? Мне бы так хотелось с ним сейчас поиграть, - Соня сидела на кровати в ночной рубашке и расчесывала свои роскошные кудри перед сном.
«Эх, знала бы ты, малышка, каким богатством ты обладаешь, никому не позволь себя унижать», - глядя на волосы дочери думала Ольга.
Ольгу не отпускали мысли о встрече сегодня днем. Чем больше она вспоминала эту странную семейную пару, тем сильнее ей хотелось как-то поддержать Ульяну и защитить от подобной жизни свою дочь. Соня растет настоящей красавицей, сколько подобных Вадимов будет виться возле нее? Они словно прилипчивые мухи, потирающие свои маленькие лапки и питающие надежды полакомиться этим сладким кусочком пирога. И не дай Бог, если такой Вадим победит ее трезвый ум и завоюет доброе сердце Сони. Что станет с ее дочерью? Она также состарится слишком рано от душевных ран и переживаний, от принижений ее значимости и непомерно раздутых амбиций супруга?
- Папа работает, Сонь, ты же знаешь.
Ольгин муж, отец Сони, кстати, никогда таким не был.
«Кстати, да, – думала Ольга, когда, уложив Соню спать, стояла на балконе и тщетно пыталась разглядеть за облаками свой пояс Ориона. – Игорь всегда считался со мной, советовался. Уважал что ли? Да нет, какое, к черту, уважал. Любил, наверное, когда-то.»
Ольга созванивалась с мужем каждый день, высылала в мессенджерах фото Сони, получала в ответ от него смайлы и фото его одиноких ужинов в ответ. «Да только вот одинокие ли это ужины», - думала Ольга, криво усмехаясь телефону, когда просматривала фотографии, отправленные мужем. То макароны-по-флотски, то макароны с сосисками, то просто макароны и жареное яйцо. Рацион скудный, что тут скажешь, его кухарка ведь уехала на отдых. Потому одни макароны…
В последние годы Ольга ощущала себя бесплатным приложением к плите. Готовить она любила. Но благодарности от мужа за вкусный ужин женщина не получала никогда. Это поначалу обижало, затем коробило. Со временем быт съел даже обиду.
Хотя так это все странно. Что же с ними случилось, куда уходит любовь? Ведь когда-то именно муж вернул Ольге ее небо. В эпоху их встречаний-провожаний он любил отвезти ее куда-нибудь загород ближе к ночи, чтобы просто смотреть на звезды и болтать. Обо всем. О разных мирах во вселенной, которые должны быть, (ведь не может же быть одиночество людское огромнее млечного пути), о том, что приключилось на работе, о друзьях и подругах, о машинах и путешествии в горы, о детстве и отношениях с родными. Позже Ольге очень не хватало этих разговоров. Куда все ушло? Тогда, сидя у костра в тишине ночи, обнявшись и укутавшись пледом, они были роднее и ближе чем сейчас, спустя десять лет брака.
В детстве Ольга часто перед сном забиралась на кухне на диванчик, поставленный к окну. Стоило только дождаться темноты, и небо превращалось в целый мир. Только звезды знали все ее секреты, рассказанные шепотом черному бездонному небу. Родители всегда были заняты взрослыми делами, в их жизни не было места для детских проблем. Их дочь выросла также незаметно для них, как и отстранилась, став совершенно чужим взрослым человеком с критической оценкой их семейных ценностей и нежеланием нести их в свою семью. Да и нести особо было нечего. Муж должен одно, жена другое. Дети должны быть послушными и опрятными, должны слушаться взрослых и всегда оправдывать их ожидания. К счастью, дочь Ольги и Игоря была далеко не послушным ребенком. Потому бабушка с дедушкой не сильно по ней скучали, могли себе позволить не видеть внучку по полгода, хоть и жили совсем недалеко от них. Лишний раз посидеть с непоседливым ребенком было им в тягость, начинались долгие и нудные нравоучения о том, как должен вести себя ребенок, какая Ольга плохая мать, ведь они в ее годы смогли из своей дочери, то есть ее, сделать образцового ребенка, который спал и ел по часам. О том, сколько ночей Ольга не спала в детстве при таких идеальных родителях, разглядывая ночные светила, она им не говорила. О том, что кроме звезд на небе ей, маленькой несмышленой девочке, не с кем было поговорить, о том как ей не хватало теплоты и поцелуев перед сном, ласк и игр, веселья и самого обычного смеха, Ольга предпочитала молчать, так как родители все равно не смогут ничего понять. Когда у тебя вместо сердца счетная машинка, говорить о чувствах сложно, да и не нужно. Да и в то время в большинстве семей, наверное, было так. О чувствах говорить было не принято. Сыты, обуты и одеты. Это казалось главным.
Поеживаясь от холода, Ольга, пока Соня спала, снова стояла на балконе. Она, словно отдавая дань тому одиночеству маленького ребенка, вспоминала свое детство, глядя в небо. Этой ночью оно было пасмурным и блеклым. Звезд не было, зато воздух был влажным, терпким. Он будто обволакивал легкие и затуманивал голову. Замерев, Ольга вспоминала свое детство и молодость, будто столкнувшись один на один с самой собой. По сути, муж тогда ее спас от жгучего одиночества и неуверенности в себе. Они быстро сблизились, несмотря на то, что он был тайной мечтой многих девчонок, оказывать знаки внимания он стал только ей. Говорил, что ее взгляд ему заменяет свет тысячи звезд…
Обычная романтическая чушь, но она на нее попалась как рыбка на крючок. И что-то ей подсказывало сейчас, что только это в ее жизни и было настоящим. Сейчас, спустя неделю так называемого отдыха в пансионате, а точнее бегства от себя самой, Ольга вернулась к себе прежней – той молодой девчонке, не понимающий, где и как найти в жизни ориентир. Той, которая предпочитала искать путь по звездам и, пожалуй, не ошибалась ни разу. Та Ольга жила по совести и верила в чудеса.
«Хорошо, что эта поездка уберегла меня от самой большой ошибки в моей жизни», - подумала Ольга, заходя в номер и закрывая балконную дверь.
***
Ольгу разбудил телефонный звонок. Телефон, разрывающийся от натиска агрессивной мелодии, как будто раскалился, еще чуть-чуть и он бы свалился с тумбочки, подталкиваемый вибрацией.
- Алло, - прошептала Ольга, забыв посмотреть на экран.
- Ты куда, черт подери, пропала?! Я весь извелся. Тебе, я смотрю, плевать, как у меня дела. Совсем меня забыла? Развлекаешься? – резкий и недовольный голос ворвался в ее маленький мир тишины и утреннего мороза, разрисовавшего причудливыми узорами окно, в которое, вскочив, стала пялиться Ольга.
- Ну для начала привет, - она ответила рассерженно, чувствуя, что ее вот-вот затошнит. Все это казалось омерзительным и происходящим не с ней. От этого человека не так-то просто избавиться, а ведь раньше казалось, что это именно он – самый близкий и самый родной. Она даже не заметила, как клешни подступающей паники вновь сдавили ей горло. Сейчас она снова сдастся. У него полно проблем, а она, как рыцарь в сверкающих доспехах, вновь должна мчаться его спасать, наплевав на свою семью и свою жизнь. Безусловно, это заманчивая перспектива – быть спасителем взрослого состоявшегося в жизни мужчины, который так нежно умеет заглядывать в глаза, высасывая из тебя при этом все соки.
- Ты что там делаешь? Когда приезжаешь, когда мы сможем увидеться?- он немного сбавил обороты, голос стал, как часто это бывало раньше, заискивающим, с претензией на нежность. Более молодые дурочки захотели бы уловить в этих словах, произнесенных с придыханием, даже любовь.
- Не знаю, я вроде бы говорила – я еще неделю здесь, - Ольга постаралась успокоить дыхание, чтобы было не слышно как она нервничает, - муж за нами приезжает в следующее воскресенье.
- Муж, хм, - многозначительно хмыкнул Влад, ее коллега по работе и человек, которого еще неделю назад любила Ольга (ну, так она думала еще неделю назад). Сейчас это казалось каким-то наваждением. Два года назад Ольга была слишком несчастна, задавлена бытом и одинока в этом ворохе проблем. Томно заглядывающий в глаза Влад, рассказывающий о проблемах со своей женой и почти взрослой дочерью, рассказывающий о непонимании и одиночестве, о том, что хоть в петлю лезь, когда так плохо, этот самый Влад казался ей единственным человеком, который ее понимает.
Он часто провожал ее до сада, в котором занималась Сонечка, брал под руку и о чем-нибудь проникновенно рассказывал. Чаще о том, как несправедлива жизнь, как ему не повезло, о том, что «вот если бы все вернуть», то он не так бы распорядился своей жизнью. Быть человеком с претензией на сложность всегда сложно. Вернее, сложно окружающим такого человека людям. Вот и Ольге стало сложно. Казалось, она искренне полюбила Влада, казалось, у них безусловное родство душ и полное взаимопонимание. Казалось. До тех пор, пока Влад не стал закатывать истерики по поводу того, что пора бы и перестать дочь из сада забирать. Что в это время делаем муж? Ах, работает? Да бред это, гуляет с кем-то. Так что и им сам бог велел. Нужно найти отельчик для этого дела подходящий и делов-то. «Мы же взрослые люди, ты не согласна? Какая еще дружба? Между мужчиной и женщиной дружбы быть не может, а платоническая любовь – это бред».
Как Ольга опутала сама себя этой паутиной, она не понимала. Послать бы пару раз сразу далеко и надолго, да ведь любовь, великая и чистая, к такой тонкой и непризнанной душе не давала ей это сделать. У Влада каждый божий день происходило то одно, то другое. Ольга с непревзойденной упертостью муравья, тянувшего груз в два раза больше себя, тянула на себе эмоциональные переживания Влада, его недовольство и желание уложить ее в постель. Казалось бы, а чего ты хотела, милочка? Взрослые ведь люди. Раз уж завязалось такое «родство душ», то пора действительно становиться полноценными любовниками, а там, как обещал Влад, если что, он Ольгу не бросит, помогать будет, по мере сил, ну, если муж от нее уйдет.
С мужем за это время отношения совсем сошли на нет. Когда Ольге вникать в дела мужа и поддерживать с ним разговоры? У нее Влад с его тонкой душевной организацией и его проблемами. И вожделение к ней – это всего лишь маленькая часть его проблем, ставших и ее. Она растворилась в этом человеке, полностью потеряла себя и не знала, как поступить. Изменять мужу она не могла и не хотела. Оставалось решиться на единственно верное, как ей казалось, решение - развод. Поездка сюда, в пансионат на окраине области, должна была стать тем самым маркером, который разделил бы ее жизнь на До и После. Как бы ни было плохо это и неправильно для ее дочери, она хотела просить у мужа развода по прошествии этих двух недель. А что Влад? Влад разводиться не планировал, о чем говорил Ольге открыто. Его все устраивало. Не устраивало только хождение под ручку и отсутствие секса между ними.
Очарование Владом улетучилось уже спустя неделю пребывания вдали от него. В последнее время от его липких ухаживаний не осталось и следа. Остался террор. Террор его мнимой любовью и тем, что она его совсем не понимает. Ольге казалось, что она искренне любит этого человека, у него просто сложный период, и она обязана помочь. Ей же когда плохо, всегда кто-нибудь помогает, вот и она должна помочь! Правда, невдомек ей было, что когда она болеет, когда у нее реальные, а не надуманные проблемы, с ней рядом, пусть и молчаливо, находится всего один человек. Это ее муж. Это он подстрахует с дочкой и сварит суп. Это он принесет лекарство и поправит одеяло. Это он включит свет, потому что Ольге темно читать или печатать ее важный доклад.
- Ну что ты молчишь! Муж? Почему ты не можешь вернуться сама, зачем он тебя будет забирать? Чего сложного дотащить чемоданы до станции и поехать назад на поезде? – Вадим все не унимался, голос в трубке начинал срываться на крик.
Ольга вздрогнула, посмотрела в окно.
- Боже мой, какой же непроходимой дурой я была, - прошептала она в трубку. И расхохоталась. Заливистый и звонкий смех словно разбудил пансионат. Ольга заметила, как на улице посветлело, с неба посыпался снежный пух, прошли лыжники под окнами. Жизнь закипела здесь своим обычным, размеренным темпом.
Ольга все смеялась, когда поняла, что Вадим отключился. Весь день она пребывала в отличнейшем расположении духа, словно с ее хрупких плеч свалился тяжкий груз.
***
Спина прямая, походка от бедра и сияющие глаза. Именно такой ее и застал приехавший к вечеру Игорь.
Он был очень удивлен, когда жена позвонила и попросила приехать и забрать их. Раньше на целую неделю. О чудо, она сказала, что соскучилась! Игорь прекрасно понимал, что с его женой происходит что-то не то. Понимал, но распутывать этот клубок боялся. В ее глазах попеременно вспыхивало то вселенское отчаяние, то вселенская печаль. Игоря же то охватывал страх, что он может лишиться своей семьи, то уничтожала ненависть к жене. Он прекрасно видел и чувствовал, что его такая понятная и родная ему уже Ольга ведет себя слишком холодно и отстраненно. Слишком чужая, чтобы быть его. И когда успела такой стать?Он не заметил. Не понял, не разглядел ту тонкую грань, после прохождения через которую его жена изменилась. От этого понимания чувство ненависти сменяло чувство досады и сожаления. Не уберег, упустил, не понял. Затем снова страх. Страх, что дочь от него могут забрать, страх, что все рушится, а что делать он не знает. Да и стоит ли что-то делать? Мужественно стискивал зубы и не шел домой. Куда угодно, только не домой. Чтобы не видеть, не смотреть в глаза жене. Осталось ли для него место в ее глазах? Лучше не знать. «Слабак и тряпка, – периодически думал он про себя. – Лучше узнать все сразу раз и навсегда. А если навсегда? Нет, лучше не знать. Лучше жить в этой иллюзии семьи. Все так живут».
«Зато есть призрачная надежда, что когда ты придешь домой, тебя там ждут. И свет горит в окне, и этот чертов ужин на столе тебя ждет. И совершенно неважно уже горячий он или его стоит подогреть. И не важно, дождалась ли меня Олька или спит вместе с Соней, смешно подперев руку под подбородок. Она любит так спать. И совершенно не важно, любит ли она меня или нет. Семья это семья. Все остальное не важно, - так он убеждал себя, выворачивая душу перед пьяным вдрызг сослуживцем в местном баре после работы».
Пока он ехал за женой и дочерью в пансионат, передумал много всего. И плохого и хорошего. Четыре часа в пути. Шутка ли? С ума можно сойти от мыслей, и радио здесь не поможет. Но когда он увидел жену – красивую, словно помолодевшую, ту самую – свою – он понял, что хорошее перевесило на ее чаше весов. Он понял, что все будет хорошо. Понял, глубоко вздохнул, и, прищурившись, как бывало раньше, сказал:
- Ну что, Петрова? Домой?
- Домой, – ответила, улыбаясь, Ольга.
Супруги решили остаться на ужин в пансионате, так как путь домой не близкий, да и снег опять начал медленно кружить, осыпая дорогу.
За ужином к ним присоединились Ульяна и Вадим. Сонечка весело болтала с тетей Улей, рассказывала, как она рада, что к ним приехал папа и как она хочет уже домой. Вадим морщил нос и был всем не доволен, а в конце ужина стал раздраженно отчитывать официанта, потому что картошка, по его мнению, недосолена. Да и мяса за такие деньги, можно было бы положить на тарелку больше. Ульяна в процессе этой едкой тирады не знала, куда деть глаза. Вжав голову в плечи, она взяла Вадима за руку и попросила проводить ее в номер, у нее заболело сердце. Ольга было хотела предложить ей свою помощь, но Ульяна шепотом остановила ее. Ничего, мол, страшного. Это Вадиму полезно пройтись. В общем, Ульяна мастерски избавила окружающих от присутствия Вадима.
- Что за мерзкий тип? – спросил Игорь, когда они сели в машину, - весь вечер рассказывал мне о том, какое масло я должен заливать в машину и почему, а также о том, как в этом мире все плохо и как никто ничего не понимает. Он видимо возомнил себя царем небесным! Очень хотелось ему врезать. Еле сдержался.
- Да. Мне всю неделю было очень жаль его жену. Уйти от него она не может, за тяжелобольной матерью ухаживает, ей пришлось оставить работу. А он врач. Кардиолог. В общем, сложно там все. У него диссертации, доклады и поездки. У нее больная мать и ребенок-инвалид. Здесь недалеко реабилитационный центр, там их дочь проходит ежегодный курс процедур. А они здесь, пока дочь там. Мать Ульяны с сиделкой в Москве. Возможно, этот Вадим не всегда был таким. А возможно, его отношение к родным и сделало их семейную жизнь такой беспросветной. Кто знает. Чужая душа – потемки. – Ольга закончила говорить и посмотрела в окно. В номере Ульяны и Вадима свет не горел.
***
Была на редкость звездная ночь. Звезды высыпали на небо, словно наперегонки, наперебой торопились освещать путь одинокой машине, несущейся по заснеженной дороге домой. Домой. Путь всегда не близкий и так важно, когда на этом пути не темно, когда есть кто-то или что-то, что обязательно укажет правильную дорогу, не даст сбиться с маршрута, кто просто будет рядом.
Они остановились на той же заправке, на которой уже останавливались, когда ехали в пансионат. Ольга пошла за кофе, Сонечка сопела на заднем сиденье, уютно утроившись в детском кресле, Игорь тоже вышел из машины.
- Смотри, какое сегодня небо, - сказал он Ольге, протягивающей ему стаканчик с живительной жидкостью.
- Да-а, - протянула она в ответ, задрав голову, - посмотри, посмотри! Видишь, три звезды в один ряд? Помнишь, это частичка пояса Ориона. Я всегда эти звезды узнаю первыми, сколько б звезд на небе ни было!
- Я тоже люблю эти звезды, - сказал Игорь, взяв Ольгу за руку и усадив в машину.
Машина тронулась с места, ночную тишину темной дороги пронзил рев мотора. Только дорога, звезды и снег были с ними в этот вечер. Они ехали вперед. Домой.