События той ночи (начало здесь) развивались в достаточно стремительном темпе, который был обязан своей высокой динамикой неуемной и ненужной энергии, так рьяно демонстрируемой представителями управления пограничного отряда, волею судьбы закинутых на заставу. Любому заставскому офицеру знакома та неудержимая и ненужная на границе энергетика отрядских клерков, прибывших в обусловленный собственным ритмом мир и желающих доказать всему миру остальному свою нужность и необходимость. Но тут уже речь идет о столкновении двух миров, или больше, если, конечно, вспоминать те редкие примеры, когда на заставу нелегкая закинет настоящих небожителей – представителей округа… а еще я слышал (хотя, наверняка врут!), что на одну далекую заставу приезжали настоящие «москвичи»…
Такую конфликтность менталитетов и подходов к службе можно расписать на простом и ясном примере: на погз звучит сирена сработки, по второму этажу топают сапоги солдат из состава тревожной группы, гремит ключами дежурный по заставе, судорожно пытаясь справиться с замком оружейной комнаты… а в канцелярии ответственный офицер – он же старший тревожной группы, спокойно пьет горячий чай из стандартной алюминиевой кружки, несколько минут назад занесенный поваром. Он не спешит, не торопится суетливо и бестолково. Для него это все рутина, и такие ежедневные сирены давно уже не взывают рвотных позывов и до автоматизма выработали в нем подсознательный алгоритм действий, который сохраняется потом долгими годами. Сейчас, попивая крепкий чаёк, он спокойно переодевает на ноги унты вместо удобных кроссовок, потом теплый бушлат (именно бушлат с теплой ватной подстежкой на пуговицах, а не какую-то ватную куртку (эрзац нормального пограничного бушлата с двуцветным камуфляжным рисунком «березка»), которую выдает вещевик в отряде, сверху поясной ремень с кобурой… еще останется время допить чай, пока дежурный вооружает заспанную тревожку, а водитель прогревает заставской уазик. Потом он спокойно спустится вниз, проверит готовность тревожной группы, отправит кого-нибудь из бойцов пододеть теплый уставной свитер. В общем, все, как всегда. А теперь представьте другой вариант развития событий: в состав тревожной группы включили офицеров управления отряда. Иногда так делают, потому что любой офицер, находящийся на заставе, обязан принимать участие в охране государственной границы. Если старший начальник прибывшей из отряда группы посчитает нужным, то он попросит, даже нет – порекомендует начальнику заставы – пару-тройку молодых офицеров из отряда, волею судьбы не имеющих опыта знакомства с границей, включить в состав тревожной группы. Ну так, чтобы немного их взбодрить. Чтобы они потом важно рассказывали дома, как романтично и с пользой провели время. Внутренне недовольный начальник заставы, скрипя сердцем впишет этих дураков в план охраны, заранее зная, что такая тревожная группа может наломать дров. Во-первых, возможно ему придется прилагать дополнительные усилия для того, чтобы разбудить таких «тревожных» офицеров, пьяно спящих в приежке. Потом они суетливо и бестолково будут толкаться у оружейной комнаты, мешаясь под ногами солдат. Еще бы. Они же по прибытии сдали оружие в КХО, куда и кому – не помнят, как и номер своего ствола, не говоря уже о том, - как выглядит этот самый их ствол… Одеты они не по сезону легко, и на 45-градусном морозе с большой вероятностью рискуют получить обморожение, и начальник заставы в приказном порядке отправит их за теплыми вещами и унтами, которые они, либо забыли в спешке, либо посчитали ненужным надеть, чтобы не казаться смешными на фотографиях. Ведь фотоаппарат в отличие от унтов, они не забыли с собой взять… Ну, как-то так, вкратце о ненужных людях на заставе.
Теперь вернемся к той самой ночи.
Старший лейтенант Волков спокойно дремал в кресле дежурного по связи и сигнализации, убаюканный уютным теплом дежурки и таинственным треском помех из радиостанции. На столе перед ним стояла недопитая кружка остывшего чая. В общем, все располагало к безмятежности тихой и звездной забайкальской ночи, когда морозы стоят такие, что воздух кажется настолько прозрачным, что можно разглядеть самый далекий край Вселенной… Где-то в поселке в 25 километров от заставы, также удобно расположившись в дежурке районного отдела милиции, прикорнул и начальник заставы – капитан Кораблев, известный в миру, как «Якорь», в этом же РОВД в одной из пустых натопленных камер он расположил на ночлег своих бойцов, которые, как казалось, могли засыпать в любом помещении и положении: лишь бы было тепло и горизонтально… Так сказать, классический вариант заслона на тыловых подступах к границе.
И только где-то на заснеженном берегу озера Убсу-Нуур, среди замерзших до звонкого треска камышей, прятались два уазика со вконец опупевшими от мороза пограничниками, прибывшими из управления отряда с целью научить и показать, как же правильно нужно и необходимо охранять границу. Бдительный полковник Попко, в простонародии именуемый Жопой, упорно и небезуспешно боролся со сном, подбадривая бородатыми анекдотами остальных офицеров, находившихся с ним в машине. Два поживших прожженных майора и подполковник, сгрудившиеся на заднем сиденье, небезосновательно завидовали своим более молодым коллегам, которые за молодостью лет были выселены во второй УАЗ и сейчас безмятежно спали, справедливо полагаясь на высокий уровень бдительности своих старших товарищей. Водители обоих машин через каждые 25-30 минут прогревали двигатели, опасаясь низких температур…
В это время, со стороны Монголии километров 15-20 восточнее засады отчетливо загорелись фары в сторону границы. Жопа резво, не по возрасту, подпрыгнул на своем сиденье:
- Ага, товарищи офицеры, подъем! Нарушители, нарушители! Тревога! – примерно так он верещал в уши убаюканным холостыми оборотами греющегося двигателя офицерам. Попко толкнул в плечо водителя: - ну что же вы сидите, рядовой! Разворачивайте машину.
Водитель, полгода назад переведенный с границы и ждавший весеннего дембеля боец, попытался уразумить разбушевавшегося полковника:
- тащполконик, не достанем. Ночью, участка не знаем. Дороги не знаем, они далеко от нас. В той стороне пост – У-Шинаа, надо отправить туда вторую машину, до поста дорогу знаем. Потом с постом вместе их отловим.
-товарищ боец! Отставить разговоры и размышления! Не нужно думать, нужно крутить баранку туда, куда приказал вам старший и туда, куда вас зовет долг! Вперед!
Дальнейшее было вполне предсказуемо. Головной уазик с Попко, резво крутанувшись и набирая обороты, начал уверенное движение в сторону предполагаемого места пересечения границы предполагаемыми контрабандистами. За ним, слегка помедлив, последовала вторая машина. Маршрут их был еще неопределен, да и, честно говоря, невозможен: морозная ночная степь, осложненная трудным рельефом из холмов и оврагов, не предполагала реализации такого смелого и глупого решения. Зная участок, водитель или старший машины смог бы вывести маленькую колонну на одну из степных дорог, гипотетически пересекающуюся с вероятным направлением движения нарушителей… Но, азарт погони с головой накрыл полковника Попко, которому бы плюнуть на один из многих вариантов пресечения контрабанды этой ночью, и дождаться негодяев на месте заложения собственной засады, благо место у него было прикормленное. Но, тут сыграл свою роль тот самый фактор ненужной энергетики. Нетерпеливый полковник посчитал, что именно эти фары несут в себе очередные плюшки и благодарности, новые должности и возможности, и ринулся в опасную погоню. К слову сказать, через полчаса после снятия засады, именно на этом же месте через границу прорвался груженый мороженым мясом, ГАЗ-53, который все-таки благополучно задержал отставший второй УАЗ с сонной молодежью…
Но Жопа был неумолим. Целых полчаса. Пока его машина не ткнулась клюнувшим носом в заснеженный край оврага. Беспомощно провозившись в темноте в застрявшим УАЗиком, группа пограничников во главе с Попко приняла решение развернуть радиостанцию и дать связь на заставу. Однако, сложный рельеф ограничивал радиус действия станции, и два матерящихся подполковника потащили радио в гору. Растягивая закоченевшими руками тросы «лямбдообразной» антенны, они проклинали Попко, хитрожопого Волкова и всех заставских отморозков.
- Володя, только аккумуляторы не вынимай из бушлата, на таком морозе сядут за минуту.
- Серега, знаю я, давай уже растяжки быстрее, пока мы тут не заиндевели.
Сознательно, я опускаю те матерные выражения, которые сопровождали диалог этих бедолаг.
Наконец, затрещала помехами КВ-станция, с таким трудом затащенная посреди морозной ночи в гору.
- Канава-33, ответьте Бордюру-05… Каанава-33 – Бордюру-05 на связь…
- Серега, они нас могут не услышать, я даже не знаю в какую сторону мы развернули антенну.
- Все-равно надо вызывать, Володя. Иначе мы тут нафиг замерзнем. Канава-33…
Тут ожил динамик станции:
-Бордюр-нольпятый, я – Скала-11. Как меня получаете?
-Кто такие Скала-11, Серега?
- Сейчас, я таблицу с позывными достану. Свети сюда… Это пост У-Шинаа, в двадцати километрах. Давай с ними связь!
- Скала-11, я нольпятый. Вас получаю на пятерку.
- Бордюр-ноль пять, если я вас слышу, то «Канава» вас не услышит. Вы неправильно сориентировали антенну. Что имеете для «Канавы»?
- Скала, принимайте: обнаружил движение с сопредельной стороны. Ориентировочно место нарушения – квадрат …, восточнее высоты … Не имею возможности задержания. Наша машина застряла в районе …, к утру буду вытаскивать своими силами. Мое местоположение – 5 км северо-восточнее озера Убсу-Нуур, ориентир – овраг. Бордюр-05 требует организовать задержание нарушителя.
- Нольпятый, я – Скала-11. Своими силами задержание организовать не могу, не имею горючего. Информацию передам на «Канаву-33».
Вот так все и закрутилось. Неуемная энергетика отрядских руководителей, дорвавшихся до границы, запустила цепь едва не ставших для Волкова роковых событий. Разбуженный дежурным по связи и сигнализации, он, прижимая к уху наушник, быстро писал в рабочем журнале: «фары автомашины со стороны границы, район … Квадрат … Бордюр-05 требует организовать преследование и задержание…»
В голове роились мысли: «где-то мы с Якорем намудрили, а ведь, казалось бы, план все предусматривал. Отрядские наловят контрабандистов, искатают весь свой командировочный бензин. Они довольные уедут. Мы довольные останемся. Почему же не сработало…»
- Связь! – это уже дежурному ДСС, - давай мне канал с Якорем. Не ответит, выходи на РОВД, он наверняка там тусуется. И карту мне принесите, ту, где с тыловыми подступами!
- есть тащсташлитнант… Каанава-331 – Канаве-33… Канава-331 – Канаве-33… - дальше уже щелкнув тумблером переключения каналов – ментам: - Береза-01 – Канаве-33… Нет связи, тащсташлитнант!
- продолжай вызывать.
Волков уже представлял себе дальнейшее: рабочей техники на заставе не осталось. Единственный уазик, бывший на ходу, забрал Кораблев. Вторая машина, бывшая под самим Волковым еще перед новым годом встала на прикол, а заявка на новый бензонасос так и осталась неудовлетворенной. Шишига тоже не ездит с осени. Связи с Кораблевым нет. По всей видимости, тупо из-за погоды и расстояния, ну или все спят. Хотя, менты бы ответили. Машина с контрабандистами будет на трассе в окрестностях райцентра часов через пять. Даже не глядя на карту, он мог сказать, что 25 километров по морозной степи ему придется проехать на лошадке. На улице: -45. Надо потеплее одеться, что ли… С собой брать никого не буду. Потом всю жизнь что ли совестью мучиться.
Через полчаса он уже рысил на своем Армэне, волосатом и неказистом конике монгольской породы, по заснеженной степной дороге. Мороз крепчал. Покачиваясь в седле, Волков смотрел на звездное небо и рассуждал о нелегких поворотах собственной судьбы… «Вот еще час назад он мирно спал в кресле в дежурке, было тепло, уютно… И что теперь? Теперь он один на пару Армэнчиком в условиях критически низких температур пытается добраться до районного центра в надежде успеть оповестить заслон о прорыве границы… Да таких прорывов в нынешних условиях каждую ночь по десять штук… Откуда этот Жопа взялся на нашу голову, и, главное, за что? Эх не замерзнуть бы…» В голове еще был свеж пример Саши Керганова, который поехал сопровождать кого-то из отряда на границу и провалился под лед на каком-то озере. Машина застряла, а Саня был единственным, кто знал участок и почти 15 км протопал до трассы, где смог поймать КАМАЗ, который и вытащил провалившийся УАЗик. При этом Керганов здорово обморозился и после госпиталя, где ему ампутировали на каждой ноге по полступни, мог спокойно покупать обувь в сети магазинов «Детский мир». Родина отметила героический поступок офицера медалью «За отличие в охране государственной границы».
ДВА С ПОЛОВИНОЙ ЧАСА СПУСТЯ
- Эта, слышь, капитан, капитан…
Кораблева настойчиво тряс за плечо дежурный по РОВД.
- капитан, там твой друг приехал. Мы его с лошади сняли, совсем твой друг замерз. Колени не гнутся, промерзли. Мы его так сидя и сняли, сейчас у начальника сидит, с батареей обнимается, чай с водкой пьет, тебя просит.
Якорь резко встал, - где он?
- у начальника, иди, ждут.
Якорь почти бегом припустил в сторону кабинета начальника РОВД. За окнами начинало светать. «Как же Волчара добрался до райцентра? Жопа что ли с границы вернулся? Так рано? Может приехал, сразу задержал кого-то и вернулся?»
Открыв дверь кабинета, Кораблев сразу же увидел Волкова. Тот, привалившись спиной к батарее отопления и еле удерживая трясущимимся руками кружку с горячим чаем, со странно перекосившимся лицом посмотрел прямо на него. Плохо ворочая языком, он объяснил Кораблеву все, что было необходимо, и устало опустил руки с горячей кружкой.
- Волчара, а что у тебя с лицом?
- это у него нерв замерз. Лицо перекосило, надо укол делать. – подал голос начальник РОВД. Немолодой уже тувинец, всю жизнь провел на должностях в местной милиции и насмотрелся всякого, - я такое уже не раз видел. Надо в больницу везти. А то на всю жизнь такой останется. Так и будет рот возле уха. Невралгия лицевого нерва. Ты езжай, лови машину, я тебе еще людей дам и уазик. Запишем совместное мероприятие по плану взаимодействия, я их потом к себе в изолятор посажу, а по контрабанде пусть твои приезжают, там решим. Его я утром в больничку отвезу, чтобы укололи. Потом обратно будешь ехать, негодяев привезешь, а его заберешь.
Через несколько часов, Кораблев задержал фуру с пятью тоннами мороженого мяса. Ничем особенным эта фура не отличалась от десятков других, которые с нового года привезли сотню тонн мяса из Монголии. Сопроводив машину до ворот РОВД, он через дежурного по радио связался с заставой и доложил обстановку. От заставы он еще узнал, что Жопа до сих пор пытается своими силами выдернуть застрявший в какой-то яме УАЗик.
Но больше его волновала судьба Волкова. Забежав в здание РОВД, он открыл дверь кабинета начальника. Тот, с прикрытыми по-восточному веками, задумчиво посмотрел на него.
- Как там мой офицер?
- В Кызыл увезли, в госпиталь его надо отправлять. Колени насквозь проморозил. Лицо обморозил – уши надо резать. Нос вроде бы цел. Укол сделали, но надо еще лечить. В общем, как у нас говорят: Мороз по-тувински – соктр… а сильный мороз – соктр-йобана рот…