Глава IV. Завтрак на траве в Туманности Ориона
На темное звездное небо рухнула синева. Палитрой. Ярко. Снизу. Растеклась невозможными контрастами красок на космическом холсте. Брызнула великой кистью импрессионистов венецианской школы. Переливалась белым перламутром жемчужин Красного моря. Полыхала бесконечным фениксом в храме Солнца египетского Гелиополя. Накатывала недоступной бирюзой Лазурного берега. Рделась юным румянцем. Накрывала иссиня-черной глубиной Мариинской впадины. Сверкала лукавыми вспышками давно остывших сверхновых. Кудрявилась звездными облаками плазмы и газа. Порхала пестрыми крыльями Мадагаскарской Урании. Веяла свежестью космического ветра галактики “М82 Сигара”. Туманилась росой Андромеды. Пульсировала кровью в самое сердце. Красиво, в общем. Ну, вы поняли.
Микаэль на секунду задумался, глядя в звездное небо. Иногда хотелось плюнуть на всё Млечным путём и просто смотреть ввысь. Созерцая. Размышляя. В редкие кометы досуга. Разложив завтрак на зеленой траве.
Туманность Ориона или NGC 1976 было его любимым местом во Вселенной, особенно когда нужно было решить серьезную задачку, в очередной раз ненавязчиво подкинутую братом. Идеи нескольких технологических прорывов зародились концептуально в его голове именно здесь. Когда появлялось новое интересное, как уравнение Шрёдингера, которое Микаэль решил развлекаясь в 18 лет, он телепортировался именно сюда. Создавал с помощью гаптоклонограммы один из любимых пейзажей древнейшей эпохи импрессионистов - Сад в цветах, Завтрак на траве, или Сад в Живерни. Один раз пошалил по-импрессионистски и вплел тему Алисы в стране чудес в Впечатление. Восход солнца, которая напоминала ему едва сохранившиеся фото Венеции и Санкт-Петербурга древних времен двадцать первого века. Ярким солнцем в небе сверкнули тогда воспоминания.
Сейчас он был серьезен как никогда. Был одним из немногих, кто понимал все последствия Третьей мутационной эволюции. Воссоздав на рефлексе настроение Гроза надвигается в стиле Короленкова, начал просчитывать комплексные сценарии развития событий. Активность всех его 85-и миллиардов нейронов, многопорядково усиленная искусственным интеллектом через вживленный нейроQRкод, удивила бы даже повидавший виды филогенез.
Вывод был очевиден. Скоро действительно начнется гроза. Договориться с неовирусным космическим штормом будет слегка затруднительно. Будет новая война. Третья межпланетная.
Непробиваемая даже метеоритами жидкая броня межпланетья имела уязвимость, широкую как Дверь в стене Герберта Уэллса. Через второе измерение. Параллельную вселенную.
Единственный вариант, который он увидел через призму созерцания звездного неба, было создание даже теорией осмеянной полноценной машины времени. Значение игрушки, которую он создавал для пластической женской радости, выросло до размеров файла философской антропологии экзистенциализма.
Так вернемся к нашим альдебаранам. Невидимый кулак Новой квазивидовой цивилизации уже стучался костяшками в окно мультивселенной, в шутку и, по скорее всего легкой нетрезвости, впервые описанную Уильямом Джеймсом в 1865-м году. На космологическом горизонте тлели красными солнцами крепостные души, за которыми опять пришла черная барыня с крыльями охватом с вселенную.
