Здравствуйте, дорогие гости моего канала!
БАМ, эта великая стройка засела в голове. Но ждать год, оставалось ждать год.
Ждать и догонять, помните – этого русские не любят. Может быть, не любят ждать и догонять и в мире.
Мы вернулись, а везде звучали песни о БАМе. Конечно, я гордился тем, что был там, в столице БАМа. Но все-таки я там не остался. Впрочем, остаться в голову не приходило. А здесь, в Ленинграде я был Инженер. Правда, вряд ли должность мою можно было писать с заглавной буквы.
В самом деле, там я был чернорабочим, целыми днями занятый лопатой. Я к ней привык, она стала родной, работать лопатой я умел (казалось, что умею).
А здесь, в Ленинграде, я был весьма скромненький инженеришка, стремление которого было, в основном, никуда. И вечная маета с той поры, как на первой сессии пошел в клуб Политехнического института на танцы.
И во мне не было главного – умения добиваться своего. Конечно, я целое лето наравне с товарищами готовился к поступлению в институт, и как распределять день, представлял. Но вектора (как добиваться цели) не прочувствовал.
Не хотел ведь идти, и все же дал себя уговорить. В общем, вечером начала ноября 1966 года я оказался на Лесном проспекте, в доме, где располагался клуб Политехнического института.
Народу было битком, но все свои – политехники. Все молодые и чего-то жаждущие.
Сели в зале, стали смотреть то, что предлагали организаторы. Сначала что-то вроде спектакля, какие-то разыгранные по театральному сцены, потом читали стихи. И вот, наконец, пошли танцевать.
Стране было 49 лет. Она как матушка защищала каждого. Не наша ли вина в том, что произошло через 25 лет? Какое право мы имели рушить великую державу, за которую отдавали жизни, и отдали числом 27 миллионов?
Мы были как у Христа за пазухой. Нам было многое дано. Просто не каждый мог этим распорядиться – не было метода, привычки брать то, что, по сути, по праву было твое.
Но чувства были правильно воспитанные: твоя свобода простиралась не дальше той, что была свободой товарища. Это так или иначе оспаривалось хамами. Вот хамство и принималось настойчивостью.
Но тебе нужно было не тащиться за чужим, отойти в сторонку и просто дождаться своего счастья. Но только своего, не чужого.
Собравшиеся высыпали в танцевальный зал. Каждый направился к избраннице, а я увидел ее.
Тоненькая бедно одетая девушка скромно стояла среди ярких подруг. Она показалась мне звездой. Я через весь зал подошел к ней и пригласил на танец.
Звали ее Валерией. Какое дивное и страшное имя! Не догадался спросить, как к Валерии обращаться.
Сразу стал напрашиваться в провожатые, и Валерия сказала, что-де нет, она не забудет: провожать ее сегодня буду я.
На «ты» мы перешли по ее инициативе, когда стояли на остановке в ожидании трамвая.
Это было такое краткое, такое эфемерное счастье. А я не умел обозначить себя, не умел отобразить в действенном желании своего либидо.
Если либидо не заявлено, ты скоро девушке становишься не интересен. Это так, но это надо понимать. Я не понимал.
И вот, сидя за столиком в виде обслуги Приемного отделения института, в 1977 году ранней осенью, от безделья взял лист бумаги и стал писать:
Давало б действие добиться
Её елейна естества
Вернуть бы время, но весна
Ушла унылой ученицей.
Шепча шеманные шлова,
Коплю календаря крапиву.
Анахорет, анафема!
Канал Юрия Аленко. Видео из открытых источников СС, аудио от группы "Случайная встреча" - тоже без запретов.
