Затравка со странным расхождением в цифрах по Москве доступна по ссылке.
Перед вами вторая заметка серии, посвящённой объективному разбору действий мирового сообщества в борьбе с пандемией COVID-19 (не беспокойтесь, для понимания этой заметки ознакомление с первой частью не является необходимым). Мир поделился на два лагеря: кто-то считает, что опасность коронавируса SARS-CoV-2 сильно преувеличена и протестует против введения сколь-нибудь жёстких карантинных мер, кто-то, наоборот, полагает, что мировое сообщество слишком мягко реагирует на сложившуюся ситуацию. Попытаемся в заметках дойти до истины и ответить на следующие вопросы:
- Стоит ли вообще бояться коронавируса SARS-CoV-2?
- Как моделируется развитие эпидемий и, в частности, пандемии COVID-19?
- Какие возможны стратегии по борьбе с эпидемиями?
- Какая стратегия борьбы в применении к COVID-19 является правильной?
- Какие ошибки были допущены мировым сообществом в противодействии пандемии COVID-19?
- Чего ожидать от пандемии COVID-19 в ближайшем будущем?
- Какие выводы необходимо сделать по прошествии пандемии?
Общие наблюдения, посвящённые COVID-19, мы в первую очередь проецируем на ситуацию в России (просто так как мы из России и судьба этой страны нас волнует больше всего). В этой заметке проводим разбор статистических данных по заражениям и смертям (он нам понадобится для дальнейшего повествования). При этом не можем обойти стороной резонансный вопрос о том, что происходит со статистикой смертей в России, которому в СМИ уделяется повышенное (и даже местами чрезмерно повышенное) внимание.
Введение
Основная информация о развитии пандемии COVID-19 поступает нам в двух цифрах: заражено столько-то, умерло столько-то. В данной заметке обсудим, как эти цифры воспринимать применительно к России и к миру в целом.
Методика подсчёта заражений и смертей
Под числом заражений, если прямо не указано иначе, в этой серии заметок мы всегда будем понимать число носителей вируса (включая бессимптомные случаи), а под числом смертей – число умерших с положительным тестом на SARS-CoV-2 (то есть считаются не только больные, которые умерли непосредственно от SARS-CoV-2, но и больные, у которых SARS-CoV-2 был сопутствующим заболеванием).
В предыдущей заметке мы рассказывали про важный показатель любого вирусного заболевания, число IFR (= infection fatality rate), равное вероятности того, что заражение вирусом приводит человека к смерти (эта вероятность может быть разной для, например, разных возрастных групп, в IFR берётся среднее значение). Также в той заметке мы привели текущую научную оценку показателя IFR для коронавируса SARS-CoV-2 от 0,6% до 0,9%.
Решения о том, как именно подсчитывать заражения и смертность, во многом носят волюнтаристский характер, и каждый волен делать это по-своему. Однако, нам важно отметить, что методика подсчёта заражений и смертей, которая указана выше, согласуется с подсчётом IFR (именно в указанном выше смысле надо делить смерти на заражения, чтобы получить IFR) и потому кажется нам, как минимум, более удобной. Также важно, что эта методика принимается большинством стран нашей планеты (иногда с незначительными поправками).
В России же подсчёт смертей ведётся иначе. Об этом далее.
Чем отличается методика подсчёта смертей от SARS-CoV-2 в России?
Уточним, что официальной статистикой по России мы в рамках нашей серии заметок называем сведения, публикуемые оперштабом по борьбе с COVID-19 (в частности, эта статистика публикуется на сайте https://стопкоронавирус.рф/information/). Это именно та статистика, которая тиражируется всеми СМИ, да и вообще по сути единственный источник статистики по пандемии в России. Конечно, более правильным было бы официальной статистикой называть данные от Росстата, только вот они, во-первых, публикуются с огромной задержкой (данные за апрель опубликовали, например, только вчера, 13 июля), во-вторых, никак не учитываются в статистике оперштаба даже постфактум, а потому не попадают в массовое информационное тиражирование (а разница в статистиках при этом, как увидим ниже, весьма существенная).
Первое отличие: "от" и "с"
К смертям от коронавируса в России не относят смерти с коронавирусом, когда медиками признаётся, что основной причиной смерти было иное заболевание, вследствие чего оказывается, что смертей от COVID-19, которые идут в официальную статистику, в 2 раза меньше, чем смертей с COVID-19.
Как уже отмечалось выше, формально подход может быть совершенно любым, но в плане логики акцент на сопутствующие заболевания кажется бредовым. Посмотрите, например, на сообщение депздрава Москвы. Сперва избыточная смертность объясняется пандемией COVID-19.
COVID-19 в качестве основной или сопутствующей причины смерти отмечен в 5 260 случаях (92% всей избыточной смертности в мае).
Затем объясняется, что в статистику по коронавирусу должно попасть лишь 2757 из этих случаев (52%).
От ковида как основной причины смерти в мае умерло 2757 человек.
Остальные по мнению депздрава столицы, видимо, умерли бы и без коронавируса. Однако избыточная смертность явно показывает, что умерло бы большинство из них уж по крайней мере не в этот месяц, а дальше, насколько именно COVID-19 ускорил их смерть, – это чистая демагогия: рано или поздно понятно, что любой человек планеты без помощи всякого SARS-CoV-2 помрёт.
Даже по официальной статистике хроническими заболеваниями обладает почти половина населения России, а при желании что-либо можно найти, думаю, вообще почти у любого взрослого человека. Складывается впечатление, что самым надёжным способом диагностировать у себя хроническое заболевание сейчас и будет как раз помереть от коронавируса на территории России (и не попасть при этом, что обидно, даже в официальную статистику). Ясно, что люди отлично и долго живут со многими хроническими заболеваниями. Ну, если это, конечно, не какой-нибудь рак в терминальной стадии, но подобных случаев среди смертей от SARS-CoV-2 едва ли более 5%. Так что, конечно, минимум 95% смертей людей с SARS-CoV-2 правильно расценивать именно как смерти от коронавируса.
На самом деле, последние рекомендации Минздрава РФ как раз вполне адекватно тезисы последнего абзаца отражают, но пока неясно, насколько эти указания будут применяться на практике (момент, когда рекомендации начнут учитываться, должен будет иметь отражение в резком скачке смертности, но пока что его не случилось).
Чтобы избежать манипуляций цифрами, проще всего было бы записывать в статистику просто все смерти с подтверждённым COVID-19. Ну, получили бы превышение статистики на те самые 5%, зато, во-первых, уже чётко бы остановились в рамках этой погрешности, во-вторых, избежали бы бессмысленных пререканий по этому вопросу. Особенно, раз уж депздрав всё равно в итоге пишет, что, как ни считай, дела у нас лучше всех.
Второе отличие: странные особенности подсчёта смертей оперштабом
Тут необходимо начать с примера Москвы, так как в открытую этот момент ранее никем не обсуждался, и сделать следующее наблюдение: из 2757 смертей от COVID-19 по признанию самого депздрава в официальную статистику попало лишь 1895 (т.е. лишь 36% от числа смертей с COVID-19 за май в Москве). Вот такую таблицу приводит депздрав:
Только вот эти "обоснования" разницы совершенно обоснованиями не являются по следующим причинам.
1. Сам же депздрав писал до этого совсем о другой разнице, по которой 980 смертей должно было, наоборот, добавиться дополнительно (согласно новым рекомендациям смертей должно было быть официально 3737):
В мае было выявлено 2503 человека, которые умерли от других причин, но при этом имели положительный тест на коронавирус. Следуя новой методике, из этой группы мы можем дополнительно выделить те случаи, где ковид оказал существенное влияние на развитие основного заболевания и его смертельных осложнений. Вирус стал своеобразным «катализатором» развития основного заболевания в 980 случаях (в основном БСК – 843, болезни органов дыхания – 73, прочие болезни – 63).
В таблице речь наверняка идёт о какой-то другой перекодировке, но всё равно как-то странно, что об одних рекомендациях Минздрава РФ, которые смертность увеличивают, депздрав решил забыть, а о непонятной никому перекодировке, наоборот, постфактум вспомнить, не дав никаких подробных пояснений.
2. Cамое главное! "Обоснование" разницы совершенно не объясняет, почему эту самую разницу нельзя было занести в статистику постфактум, как только узнали о том, что смерть всё-таки была от COVID-19.
Видим в шапке на сайте того же депздрава:
И вот читаешь новость с приведённой ранее табличкой, где указано, что за апрель и май в сумме от COVID-19 в Москве умерло 3562 человека, а потом смотришь на шапку, в которой указано, что 3231 человек умер за март, апрель, май и треть июня, и недоумеваешь! Как один и тот же сайт может допускать содержание явно противоречивой (причём существенно) информации в рамках одной своей страницы, совершенно неясно.
Вчера, 13 июня, Росстат опубликовал статистику по смертям за апрель по всей России. И, знаете, мы совершенно не удивлены тем, что там получили аналогично Москве существенное (в данном случае на 43%) превышение официальной статистики:
смерти с COVID-19 – 2712,
смерти от COVID-19 – 1660,
занесены в статистику – 1162.
Но, по крайней мере, теперь ясно, как ведёт подсчёт оперштаб. Каждый день они достаточно оперативно выкладывают данные о смертях от COVID-19 за последние сутки, а далее эти данные просто суммируются без какой-либо корректировки. В эти данные могут попасть только смерти, случившиеся ровно в тот день, за который составляется отчёт. Если данные о причине смерти пришли с небольшим запозданием, то они пролетают мимо официальной статистики вообще: их не приплюсуют к последующим дням, по ним не сделают отдельно специальной корректировки. При этом необходимо отметить следующий факт:
274641 + 6829 + 238659 = 520129 (!)
Это означает, что смерти от COVID-19, не попавшие в официальную статистику смертей, ровно, как и смерти с COVID-19, но не от него, либо попали в статистику выздоровлений (что было бы предельно циничным), либо до сих пор числятся среди активных случаев (посмотрим, станет ли это число равным 0 к моменту окончания пандемии).
Так сколько человек на самом деле умирает от COVID-19 в России?
Точный ответ тут, конечно, неизвестен, и мы можем лишь строить предположения на основе имеющихся фактов. Предположение нашего "Заповедника" следующее:
реальное число смертей от COVID-19 (по той методологии, которая используется сейчас, а не той, что указана в рекомендациях Минздрава) в России – это число смертей из официальной статистики, умноженное на 1,5;
реальное число смертей с COVID-19 – это число смертей из официальной статистики, умноженное на 3.
Это чуть выше, чем в ситуации по Москве, так как мы предполагаем, что стремление показать хорошие показатели в регионах выливается в бо́льшие несоответствия статистики с реальным положением вещей. Нам кажется вполне вероятным, что в России есть стремление «сделать» число смертей от COVID-19 как можно более маленьким, с одной стороны, действуя относительно честно, а с другой, оставив себе возможность говорить об эффективных мерах и замечательной медицине (на фоне того, что с распространением вируса удачно бороться у нас не получилось). Возможно, что есть и такой весьма свойственный России аспект: сверху пришёл приказ снизить заболеваемость/смертность, а так как честно исполнять его не получается, приходится играть с цифрами. И то, и другое, естественно, лишь предположения.
Отметим, что никто не мешает властям России (особенно, учитывая большой общественный и информационный резонанс) честно подавать информацию в трёх цифрах. Вместо «заражения» и «смерти» мы бы получили «заражения», «смерти от COVID-19» и «смерти с COVID-19». Однако последнее число лишь изредка где-то кем-то частично обнародывается (например, как сейчас, депздравом Москвы), и, соответственно, акцент на этот показатель предельно снижен, что, конечно, на наш взгляд является намеренным ходом в информационной политике по освещению пандемии.
Летальность в России выглядит низкой (по сравнению с другими странами). Почему?
Данные по летальности в России стали предметом гордости российских властей. В частности, в уже не раз цитировавшемся в этой заметке сообщении депздрава Москвы, говорится:
Таким образом, летальность от коронавируса в Москве за весь период эпидемии составляет:
2%, если учитывать только случаи, где он явился основной причиной,
3,8%, если учесть все случаи, где COVID выступал в качестве основного или сопутствующего заболевания.
Это бесспорно ниже, чем даже по данным официальных сайтов городов: Нью-Йорк - 10,7%, Лондон - 22,7%, Стокгольм - 15,2%, Мадрид - 21,5%.
Особо нам нравится здесь слово "бесспорно", типа "даже не пробуйте усомниться".
Официальная позиция России состоит, видимо, в том, что смертность низкая, благодаря тому, какая у нас замечательная медицина.
При этом в Москве все время пандемии медицинская, в том числе стационарная, помощь оказывалась в полном объеме, ни одному жителю с показаниями для госпитализации в ней отказано не было, а в больницах всегда были свободные койки для пациентов с подозрением на коронавирус. Ни разу реанимационный коечный фонд не был задействован более чем на 2/3.
В результате 65 тысяч тяжело больных горожан были спасены.
У нас есть сомнения как в плане уровня медицины в России (но в это углубляться в рамках текущей заметки точно не будем), так и в плане возможности столь существенного влияния уровня медицины на заболевание, от которого не существует лекарств. Поэтому наряду с аргументом про уровень медицины, мы выдвинем следующие предположения, которые, на наш взгляд, имеют уж точно не меньше оснований претендовать на объяснение сравнительно низкой смертности.
- Особенности России
– Больший процент возрастного населения в странах, с которыми мы ведём сравнение, либо более удачное распределение заражений по возрастным группам.
– Нам повезло, и смертность от SARS-CoV-2 у нас ниже по каким-то биологическим причинам. Так как новый вирус слабо изучен, то и о факторах, которые могут влиять на смертность, мы знаем довольно мало. Например, утверждается, что в США сильнее всего от SARS-CoV-2 страдают темнокожие, а у нас их почти нет. И это лишь один из множества возможных факторов. - Относительность показателей
Есть четыре показателя:
A = смерти c подтверждённым SARS-CoV-2
B = все смерти с SARS-CoV-2 (вирус у умершего был, но об этом никто не узнал, так как его не выявили лабораторно)
C = официальное число заражений вирусом SARS-CoV-2
D = реальное число заражений вирусом SARS-CoV-2
Для корректного сравнения смертности за расчётный период нам надо посчитать B/D (причём с «правильными» временными сдвигами, учитывающими продолжительность болезни). Если всё сделать правильно, то должно получиться значение, лежащее в рамках имеющихся оценок числа IFR.
В приведённом же выше сообщении депздрав пытается мериться числами A/C (причём мы так и не смогли понять, делают ли они корректные поправки на продолжительность заболевания в своих расчётах). Как минимум на уровне Москвы, показатели A и B, если и различаются, то скорее всего несущественно, и в этой части едва ли есть проблема.
Но вот, как соотносятся числа C и D, всегда является большой загадкой, и тут неважно, о России идёт речь или о других странах. И когда в показателях летальности выявляется существенная разница между рассматриваемыми регионами, я бы в первую очередь предполагал, что она заключена именно в разнице отношений D/C для этих регионов. Проблему более подробно рассмотрим в разделе, посвящённом заражениям.
Смертность при SARS-CoV-2
В целом, как считать смерти, – это дело России и российских властей. Надо понимать, что вопрос числа смертей при заражении вирусом SARS-CoV-2 важен, главным образом, по двум причинам.
- Понимание опасности вируса. Тут надо просто принять один из двух вариантов: не особо опасен и достаточно опасен. В первом случае на вирус надо просто забить, во втором – активно бороться с его распространением. В предыдущей заметке были объяснены причины, по которым вирус следует признать достаточно опасным.
При российском методе подсчёта число смертей занижается всеми хоть сколь-нибудь честными с точки зрения властей способами, а потому в глазах населения вирус оказывается менее опасным, чем на самом деле, что может иметь негативные последствия в плане соблюдения необходимых мер осторожности. - Уточнение статистики по числу заражений. Вести учёт смертей людей, заразившихся SARS-CoV-2, можно гораздо точнее, чем учёт числа заражений. Если мы достоверно знаем IFR, то по числу смертей можем оценить, насколько официальная статистика по заражениям далека от реальной.
Статистика по заражениям
Если с цифрами по числу смертей всё ещё более или менее ясно, и это число подсчитывается относительно точно и честно (по модулю уже сказанного выше), то с числом заражений всё гораздо сложнее, так как выявляемость вируса напрямую зависит от объёмов проводимых тестирований. Причём этот объём может ещё и меняться со временем, что, порой, не позволяет делать корректных выводов даже по динамике изменения цифр. Например, через несколько дней, после того, как Москва вышла на первое «плато» (во второй половине апреля), появилось сообщение Собянина о дефиците пипеток, из-за которого пришлось сократить число тестов. После этого, конечно, совершенно неясно, насколько изменения в цифрах можно привязывать к реальным темпам распространения вируса, а не к проблемам системы подсчёта.
По числу имеющихся заражений мы привыкли оценивать эпидемиологическую ситуацию в регионе. Недостаточно знать число людей, у которых заражение вирусом привело к той или иной степени серьёзности заболеванию. Носители вируса, не обладая какими-либо симптомами, способны передавать вирус другим людям, у которых обладание вирусом может привести к сколь угодно серьёзному заболеванию, включая летальный исход. Для жителя региона опасность представляют все носители вируса, и те, кто заражён вирусом бессимптомно, представляют не меньшую опасность, как минимум по той причине, что, зачастую, не знают о том, что подхватили SARS-CoV-2, и, соответственно, не принимают необходимых мер предосторожности. Для того, чтобы житель региона мог оценить, насколько опасно выходить из дома и общаться с другими людьми, ему необходимо иметь понимание о числе заражённых именно в широком смысле. Как это число можно подсчитать?
Первый вариант: подсчёт через смертность
Если мы знаем с хорошей точностью IFR и верим в данные по числу смертей, то число заражённых получается делением второго на первое. Если мы принимаем, что IFR≈0,0075 (среднее значение в текущей научной оценке данного показателя), то число заражений, которое привело к d смертям, будет равным приблизительно d*133,3. Надо понимать, что эта оценка может быть немного неточной из-за того, что в регионах, где имеются проблемы с перегруженностью медслужб, летальность может быть больше научной оценки, но сути дела это сильно не меняет.
Сразу можно заметить, как сильно результат такого подсчёта расходится с официальной статистикой по заражениям: при 430 тысячах погибших в мире должно быть более 50 миллионов заражённых (причём даже не «должно быть сейчас», а «было одну-две недели назад», так как нужно делать поправку на среднюю продолжительность болезни). По официальным данным при этом на текущий момент зафиксировано менее 8 миллионов заражений.
Второй вариант: подсчёт через выборочные исследования
Отличным способом оценить число носителей вируса в регионе (в ситуации, когда речь идёт о значительной доле заражений в населении региона) будет взять контрольную группу из случайно выбранных граждан и их всех поголовно протестировать на наличие вируса или антител. Далее, при условии, что выборку удалось сделать репрезентативной (что является сложной, но вполне решаемой для специалистов задачей), можно считать, что в целом доля заражённых в регионе такая же, как в этой выборке.
В начале мая Собянин объявил, что по результатам скрининговых исследований в Москве 2% населения (т.е. примерно 254 тысячи человек) были заражены SARS-CoV-2. Это хорошо показывает разницу между официальной статистикой и реальным числом заражений, обусловленную просто тем, что тестирования проводятся выборочно, а не поголовно (в тот день официально было зафиксировано 63 тысячи заражений).
При этом по данным на 23 мая антитела выявлены были у 12,5% москвичей (т.е. примерно у 1,587 миллионов человек). И сразу возникает вопрос. Могло ли со 2 по 23 мая коронавирусом переболеть 10,5% москвичей (т.е. почти 2 млн человек) без явного отражения в виде резких скачков смертности, загруженности больниц и т.п.?
Есть основания полагать, что либо первые, либо вторые данные неверны. Давайте сверим эти данные с данными по смертям в соответствии со сказанным в предыдущем подразделе «Подсчёт через смертность». Будем полагаться на данные о том, что если COVID-19 приводит к смерти, то в среднем это случается через 18,5 дней.
Имеем:
2 мая – 254 тысячи заболевших
21 мая – 1794 смерти официально, что соответствует примерно 5479 смертей с COVID-19 реально (если принять то соотношение, которое в данных от депздрава по маю)
IFR = 0,7% (оценка по смертям "от COVID-19", попавших в официальную статистику)
IFR = 2,2% (оценка по всем смертям "с COVID-19")
23 мая – 1587 тысяч заболевших
12 июня – 3187 смертей официально, что соответствует примерно 8846 смертей с COVID-19 реально (в тех же предположениях, что выше)
IFR = 0,2% (оценка по смертям "от COVID-19", попавших в официальную статистику)
IFR = 0,56% (оценка по всем смертям "с COVID-19")
Не зная о таком гигантском провале в статистике по смертям, мы предполагали, что данные от 2 мая отлично стыкуются с данными по смертям. Однако, по реальным смертям там получился процент сильно превышающий научные оценки IFR. Мы не знаем никаких подробностей о том, как проводились исследования от 2 мая, а потому не можем даже предполагать, в чём причина подобного расхождения.
По данным от 23 мая всё наоборот: сперва мы полагали, что они дают существенное расхождение с научной оценкой IFR, но по факту расхождение оказалось совсем небольшим. По реальным смертям разница составила лишь около 0,04% с нижней границей научной оценки и 0,19% со средним значением. Можно предположить, что эта разница обусловлена не вполне репрезентативной выборкой: приглашают на тестирование случайный набор жителей, а вот идут на тестирование (что и соответствует в общем-то здравому смыслу) в основном те, кто подозревают, что могли SARS CoV-2 переболеть. Из-за этого процент людей, у которых выявляются антитела, получается несколько завышенным.
По данным от 11 июня антитела выявлены у 17,4% москвичей (2,208 миллионов человек). Мы не стали их добавлять к сравнению, так как пока нет данных о том, сколько смертей это даст через 18,5 дней.
В следующей заметке обсудим, насколько позволяет наличие антител у 17,4% населения региона, говорить о возможном выходе из карантина.
Резюме
Данные по смертям и заражениям позволяют оценить, насколько опасной является эпидемиологическая ситуация в регионе. Основной недостаток российской системы подсчёта этих данных – её сильная запутанность. Честную статистику из тех данных, что активно тиражируются в СМИ, вычленить сложно. Статистика по смертям занижена относительно реальных цифр примерно в 3 раза.
Низкие данные по смертям позволяют российским властям говорить о чудесах российской медицины. Честное рассмотрение данных показывает, что российская медицина (по крайней мере на данный момент, когда речь идёт в основном про Москву) справляется с пандемией COVID-19, но особых чудес нет и летальность в России вполне соответствует научным оценкам летальности при SARS-CoV-2.
К официальным данным по заражениям везде (не только в России) надо относиться аккуратно. Выявляемость вируса низкая, объём тестирований в разных регионах разный. Официально в мире зарегистрировано на текущий момент менее 8 миллионов заражений, но простые статистические исследования показывают, что реально вирус подхватило уже более 50 миллионов человек.
Присоединяйтесь к нашему заповеднику. Подписка, лайк, адекватность.
Серия COVID-19
Часть 1. Опасен ли вообще коронавирус SARS-CoV-2?
Часть 2. Статистика заражений и смертей. Что с ней не так в России?