А. Полторацкий, Е. Капланский // «Известия» № 135 (8745) от 10.06.1945 г. [3]
БЕРЛИН, 9 июня. (ТАСС). Здесь у Главнокомандующего советскими оккупационными войсками в Германии Г. К. Жукова и Заместителя Наркома Иностранных Дел А. Я. Вышинского состоялась пресс-конференция советских и иностранных корреспондентов. Маршал Жуков ответил на многочисленные вопросы, которые были заданы ему в письменной форме группой английских, американских, канадских и французских корреспондентов.
— Меня спрашивают, — сказал Г. К. Жуков, — что я считаю главным в задачах Союзной Контрольной комиссии и как я рассматриваю перспективы развития общей политики четырех держав в отношении Германии. Этот вопрос совершенно ясен из сообщений нашей прессы о Контрольном Совете. Никаких особых мнений у меня по этому поводу нет.
— Второй вопрос, который мне задали, — продолжал маршал, — следующий: Мог ли бы я сообщить некоторые подробности, до сих пор не опубликованные, о заключительном сражении за Берлин? — Сражение, за Берлин было решающим. Мы провели к нему очень серьезную подготовку. К этому сражению, явившемуся заключительным, мы подтянули достаточно средств и операцию рассчитали наверняка. Мы сосредоточили для этой операции столько средств техники — авиации, танков, артиллерии, чтобы в кратчайший срок сломить сопротивление противника и быстро овладеть самим Берлином. Операция была подготовлена во всех деталях очень тщательно. Особое внимание было обращено на взаимодействие всех родов войск. Немцы ожидали наш удар. Поэтому, предполагая, что они ожидают наш удар именно на Берлинском направлении, мы очень долго думали над тем, как бы организовать его внезапно для противника. Для того, чтобы преподнести немцам внезапность в крупном масштабе, я, как командующий, выбрал способ внезапной атаки ночью всем фронтом. Прежде всего нами была проведена ночная артиллерийская подготовка, чего, по показаниям пленных, немцы не ожидали. Они предполагали, что мы, возможно, будем действовать ночью, но не думали, что это будет главная атака. Вслед за артиллерийской подготовкой нами была проведена ночная танковая атака. В эту атаку нами было брошено более четырех тысяч танков при поддержке двадцати двух тысяч стволов артиллерии и миномётов. С воздуха удар сопровождался четырьмя-пятью тысячами самолётов, начавшими действовать еще ночью. Авиация шла над полем боя волнами. Ночью прошла тысяча бомбардировщиков, остальное количество — утром и днем. В течение суток было проведено свыше пятнадцати тысяч самолетовылетов. Чтобы помочь танкам в ориентировке ночью, мы применили никем не проводившуюся до сих пор ночную подсветку прожекторами.
Это было около четырех часов в ночь на 20 апреля. Применением этой новинки мы имели в виду не только подсветить нашим танкам и пехотинцам, но и ослепить противника, чтобы он не мог вести точный, прицельный огонь.
«Сколько было прожекторов?»
— Более двухсот.
«По какому фронту?»
— Через каждые двести метров на направлениях главных ударов. Следует учесть, что главные удары были нанесены с разных направлений. Как мы и рассчитали, атака наша оказалась для противника неожиданной, ошеломляющей. Немцы не ожидали такого мощного удара, и сопротивление было быстро сломлено. Противник, видя, что его оборона не выдержала, бросил на свою защиту все резервы из района Берлина и даже снял часть гарнизона из самого Берлина. Он надеялся остановить нас резервами, снятыми с обороны Берлина, и в этом был его большой просчет. Подходящие резервы врага были во встречных сражениях разбиты с воздуха и нашими танками. Когда советские войска прорвались к Берлину, оборона города была в ряде мест оголена. В частности, была оголена зенитная оборона противника, что дало возможность нашей авиации работать на низких высотах. Ослабив выводом войск из района Берлина свою заранее подготовленную и расписанную оборону, противник не смог выдержать нашего удара. У немцев в берлинской операции участвовало более полумиллиона войск. Из них свыше 300 тысяч нами было взято в плен, не менее 150 тысяч было убито, а остальные разбежались. Мы считаем, что берлинская операция прошла достаточно удачно (смех, оживление среди присутствующих) как по темпам, так и по своей поучительности. Из этого сражения наши войска сделали для себя много выводов, приобрели богатый опыт в ведении ночных операций.
Третий вопрос: «Как я рассматриваю совместный контроль над Берлином?»
— Для управления Большим Берлином предполагается организация межсоюзнической комендатуры.
«Какие личные отношения допускаются между Красной Армией и немецким населением? Как я рассматриваю возможность лояльного сотрудничества немецкого народа с союзниками?» — Отвечу сначала на последний вопрос.
Я считаю, что наши отношения с германским народом и германского народа с союзными народами будут зависеть от того, как поведут себя немцы. Чем скорее они сделают для себя правильные выводы из поражения Германии, тем будет лучше. Отношения Красной Армии и немецкого населения определяются строгим оккупационным режимом.
— Когда мы ставили этот вопрос, — сказал корреспондент английской газеты «Санди таймс» А. Верт, — мы хотели узнать, разрешено ли братание Красной Армии с местным населением.
— Строгий оккупационный режим должен быть понятен сам по себе, — ответил маршал Жуков.
Вопрос: «Готовитесь ли вы к суду над военными преступниками?»
— Само собой разумеется.
«Сроки?»
— Мы не сторонники затягивания решения, наоборот, мы сторонники быстрого разрешения этого вопроса.
«Могли ли бы вы сказать что-нибудь о демобилизации Красной Армии?»
— Война в Европе кончилась. Этот вопрос сейчас перед нами стоит, и мы его изучаем.
«Смог ли бы комитет «Свободная Германия» оказать какую-нибудь помощь Контрольному Совету в его работе?»
— Я считаю этот вопрос неактуальным. И, наконец, — сказал маршал, — последний вопрос, переданный мне в письменном виде: «Какие меры следовало бы принять в отношении экономического разоружения Германии?» Я полностью согласен с решениями Крымской конференции и Декларацией о поражении Германии, в которых об этом все необходимое сказано. Во всяком случае надо сделать так, чтобы Германия никогда не могла бы подняться, как агрессивная военная держава.
После того как маршал Жуков ответил на вопросы, заранее подготовленные корреспондентами, посыпались другие многочисленные вопросы.
«Считаете ли вы возможным иметь в Берлине постоянных иностранных корреспондентов?»
— Разумеется, пресса, в том числе и иностранная, может оказать пользу в общей работе.
«Принимаются ли какие-нибудь меры, чтобы перевести иностранных корреспондентов на постоянную работу сюда?»
— Мы только что подписали декларацию о дальнейшей работе, и эти вопросы еще не поднимались ни со стороны наших союзников, ни с нашей стороны.
Корреспондент лондонской газеты «Дейли телеграф» Дж. Фишер спросил т. Жукова:
«Будут ли процессы над военными преступниками открыты для прессы?»
— Сейчас трудно сказать, но мне кажется, — ответил маршал, — что было бы полезно как у нас, так и у союзников вести процессы открытыми.
— Как это было, например, на харьковском процессе, который был открыт для советской и иностранной прессы, — говорит А. Я. Вышинский.
Корреспондент Ал. Верт задал маршалу вопрос:
«Имеете ли вы какое-нибудь представление или мнение о том, что случилось с Гитлером?»
— Обстановка очень загадочная. Из найденных нами дневников адъютантов немецкого главнокомандующего известно, что за два дня до падения Берлина Гитлер женился на киноактрисе Еве Браун. Опознанного трупа Гитлера мы не нашли. Сказать что-либо утвердительно о судьбе Гитлера я не могу. В самую последнюю минуту он мог улететь из Берлина, так как взлетные дорожки позволяли это сделать.
По просьбе корреспондентов Г. К. Жуков кратко рассказал свою биографию. Во время этого рассказа присутствующие задали маршалу ряд дополнительных вопросов:
«Расскажите о своем опыте боев на Дальнем Востоке?»
— На Дальнем Востоке я не был, а был в Монголии — на Халхин-Голе. Это была операция локального характера, поэтому она вряд ли представляет особый интерес. Она любопытна только с оперативной точки зрения, как операция с применением большого количества танков и авиации. Самая операция продолжалась всего десять дней, во время которых шестая японская армия была окружена и разгромлена.
«Кого вы считаете более сильным противником — немцев или японцев?»
— Немцев как противника уже не существует, — говорит маршал, — но, если говорить о прошлом, с технической точки зрения немцы были сильнее, чем японцы в то время. Что представляет собой сейчас японский солдат, затрудняюсь сказать, ибо обстановка с тех пор изменилась.
Корреспондент «Дейли уоркер» Д. Гиббонс задал маршалу Жукову следующий вопрос:
«Как бы вы могли сравнить оборону Берлина с обороной Москвы?»
— Сравнения здесь не может быть. Немцы были разбиты нами на Одере, а в Берлине был их конец. Советскую же столицу вышли защищать морально сильные и технически оснащенные войска. Благодаря этому мы смогли не только защищаться, но и нанести немцам решающий контрудар — это входило в наши планы. Немцы же к своему концу в районе Берлина и на других участках этих преимуществ не имели.
«Принимал ли маршал Сталин, — спросил корреспондент «Таймс» Р. Паркер, — повседневное деятельное участие в операциях, которые вы возглавляли?»
— Маршал Сталин, — ответил Г. К. Жуков, — детально и повседневно руководил всеми участками советско-германского фронта, в том числе и тем участком, на котором я находился.
В заключение беседы маршал Г. К. Жуков подробно познакомил корреспондентов со схематическим описанием берлинской операции на большой карте.