Сотрудники Музея гидроэнергетики на протяжении нескольких лет ведут работу над проектом «Пылинки во Вселенной», в котором собираем данные о судьбах заключенных Волголага – лагеря, созданного в 1935 году для строительства Угличской и Рыбинской гидроэлектростанций.
Действительно, на строительстве Угличской ГЭС трудились тысячи заключенных, о судьбах которых мы практически ничего не знаем, либо знаем очень мало. Сотрудники Музея считают своим долгом стремиться узнать как можно больше данных о людях, причастных к сооружению нашей гидроэлектростанции и поделиться этим. Музей работает с архивами разных городов, весомую помощь оказало международное историко-просветительское, правозащитное и благотворительное общество «Мемориал» (более 70 репрессированных).
За четыре года собрано уже более 400 судеб заключенных.
Вначале – несколько слов о самом лагере – Волголаге.
Чуть необычно, даже странно,
В равнинной нашей стороне
Увидеть стены котлована
Почти что в горной крутизне.
Кой-где армейские фуражки –
Конвой периметр стережёт…
И, словно мелкие букашки,
Народец с тачками ползёт…
Волголаг, Волжский ИТЛ (исправительно-трудовой лагерь) был создан в декабре 1935 года. Главной целью Волголага, являлось строительство одновременно двух ГЭС: Угличской и Рыбинской. Управление лагерем находилось в селе Переборы, Рыбинского района.
Численность заключённых Волголага на январь 1936 года составляла 19 420 человек, а к августу 1941 года стала насчитывать 85 505 человек.
Самым трагичным в истории Волголага стал 1942 год – тогда умерли 16 704 человека. Большинство заключенных умирали от туберкулеза и пеллагры…
Выгоды от использования рабского труда заключенных были очевидны…
В 1938-40 годах стоимость труда заключенного, включающая расходы на одежду, охрану, жилье и премиальное вознаграждение от 15 до 70 копеек в день, фактически не превышала более 5 рублей в день, тогда как вольнонаемный рабочий зарабатывал в день около 10 рублей.
Выгода также заключалась в интенсивности труда: заключенный при 10-часовом рабочем дне за год проводил на основном или вспомогательном производстве 3080 часов (на 880 часов или 40% больше, чем вольнонаемный).
Лучшее достояние России, люди, расценивались словно «лагерная пыль».
В первой части наших публикаций в рамках проекта "Пылинки во Вселенной" мы расскажем о судьбах нескольких заключенных, людях совершенно разных категорий, разного происхождения, разного рода занятий, но их всех объединило общее бремя – Волголаг.
Гордон Гавриил Осипович (1885—1942) – педагог, профессор. Гордон оставил богатое наследие — работы по философии, теории музыки, публицистические статьи, педагогические труды и воспоминания.
Осенью 1929 года состоялся Первый арест Г. О. Гордона. Приговор по ст. 58-6 «Шпионаж» к 10 годам ИТЛ. Срок отбывал на Соловках. Для молодежи на Соловках он был своего рода университетом: он не просто давал справку по любому вопросу, а охотно для одного или двух мог прочесть импровизированную лекцию с точными библиографическими справками, привести цитаты, прочесть стихи. В 1933 был досрочно освобожден.
31 июля 1936 года – второй арест, по доносу. По ст. 58-10 « Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти..»
Получил срок из-за своего желания поделиться своим «открытием» с окружающими. Когда началась всеобщая паспортизация, он в издательстве, где издавалась серия «Academia», показал окружающим статью «паспорт» в «Советской энциклопедии», в которой было сказано, что паспорт это «орудие классового угнетения».
Приговорен к 5 годам ИТЛ. Срок отбывал в лагере на строительстве Угличского гидроузла, где работал сторожем.
Из воспоминаний дочери Гордона:
«Мы с ним много переписывались, когда он был в Угличе, я ему писала всякие вопросы, он мне всегда отвечал…В порядке анекдота он нас попросил прислать ему, говорит, хочу припомнить итальянский, значит, книжку, учебник итальянского языка или что-то там, говорит: Сижу, а мимо проходит начальник лагерей Рапопорт и спрашивает: «а что Вы читаете?» «Ну, вот итальянский». «Ну-ну, давайте», – прошел дальше.»
Из-за начавшейся войны не был освобожден в августе 1941 г.
Семья Гордонов 11 мая 1941 г. получила открытку из Угличского лагеря: «До конца срока осталось столько-то дней, столько-то часов...». Но 28 января 1942 г. согласно документам Гавриил Гордон скончался от авитаминоза.
Григорьев Петр Федорович – священник.
Петр Федорович Григорьев родился в мае 1895 года в городе Обояни, Курской губернии.
В феврале 1930 года был арестован и постановлением Курского областного отделения ОГПУ осужден за систематическую антисоветскую и антиколхозную агитацию.
В январе 1937 г. батюшку перевели в Волголаг, 3-е отделение. В лагере работал чертежником при начальнике работ 7-го строительного участка.
Из характеристики на заключенного Григорьева П. Ф.: "…Проявил себя только с отрицательной стороны, как лодырь-дезорганизатор, в быту ведет себя плохо, лагрежим не соблюдает, в культмассовой работе не участвует, на производстве не дисциплинирован…".
В сентябре 1937 г. отец Петр по групповому делу был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу.
Из обвинения: «…в Волголаге среди заключенных проводил систематическую контрреволюционную агитацию и организацию коллективного чтения молитв, исполнение религиозных обрядов...».
На допросах отец Петр держался удивительно твердо. По поводу обвинения в контрреволюционной деятельности он сказал: «Я христианин, верую в Бога и проповедую исповедание христианского направления».
Категорически отверг все приписываемые ему обвинения.
23 сентября 1937 г. в Волголаге Угличского района, Ярославской области отец Петр был расстрелян.
Был похоронен общем лагерном кладбище в Волголаге. Матушка Зинаида Ивановна при своей жизни так и не смогла узнать о расстреле мужа.
Вызванная при пересмотре дела в апреле 1958 г. в "органы", она говорила:
"За что осудили мужа — не знаю. За годы совместной жизни с ним я ничего отрицательного за ним не замечала. Вопросами политики он не занимался и, на мой взгляд, к советской действительности был лоялен. Во всяком случае, я никогда не слышала со стороны мужа каких-либо высказываний против Советской власти. Он был человеколюбив, бескорыстен, честен... "
В августе 1989 г. Петр Федорович Григорьевич был реабилитирован прокуратурой Ярославской области. Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, состоявшимся 13–16 августа 2000 г., по представлению Ярославской епархии, священномученик Петр Григорьев канонизирован и причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских.
Геологи
Хименков Виктор Гаврилович (1881-1949).
В июне 1933 года в Москве арестован гидрогеолог, старший геолог Московского отделения Геологического Комитета Виктор Гаврилович Хименков. Это было групповое дело геологов по сфабрикованному обвинительному заключению. Он стал одним из первых арестованных по этому делу. В ходе следствия Виктор Гаврилович узнал, что обвиняется во вредительстве. Что же следователи экономического отдела ОГПУ квалифицировали как вредительство? Вредительством следствие считало любые затруднения возникавшие в повседневной работе: задержки с составлением геологических карт, каталогов буровых скважин на воду, медленное проведение тематических работ. Все вышеперечисленное по версии экономического отдела замедляло темпы проведения геологоразведочных работ, что в свою очередь создавало диспропорцию между ростом промышленности и темпами выявления сырьевых ресурсов.
Хименков В.Г. обвинялся по ст. 58 п. 7 УК РСФСР и был приговорен к заключению сроком на 8 лет. Приговорен к принудительным работам, направлен в Дмитлаг на строительство канала Москва-Волга (по запросу руководства строительством) как специалист по инженерной геологии. Переведен через некоторое время в Волголаг, на строительство Угличских сооружений, на должность ст. геолога-консультанта в местном отделении исследований Волгостроя.
Работая добросовестно, самоотверженно, справляясь с поставленными задачами, он подавал ходатайства о снижении срока наказания. Руководство лагеря поддержало прошение осужденного Хименкова о сокращении ему срока наказания до 6 лет. Но освобожден Виктор Гаврилович был гораздо раньше, в ноябре 1936 года. В справке об освобождении говорилось, что осужденный Хименков освобожден из Волжского лагеря НКВД СССР вследствие зачета рабочих дней. На свободе Виктор Гаврилович без работы не остался. Уже в декабре он был принят на новую работу в Волгострое НКВД.
Старший геолог Хименков стал проводить работы по исследованию зоны подтопления, сразу же показав себя добросовестным, хорошо знающим свое дело специалистом.
В августе 1937 г. он переезжает на новое место жительства на станцию Переборы Рыбинского района и продолжает трудиться с большой самоотдачей. Это не остается незамеченным. В 1939 г. он был премирован денежной премией в размере 300 рублей с занесением благодарностей в личное дело и трудовую книжку.
После окончания Великой Отечественной войны, Хименков работал главным геологом Гидропроекта в Москве, консультировал гидротехнические изыскания.
В.Г. Хименков награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». Им опубликованы 54 научные работы.
Виктор Гаврилович скончался в Москве 19 мая 1949 года.
Ассонов Владимир Васильевич – геолог, археолог. Второй сын калужского краеведа Василия Ивановича Ассонова. Попав в заключение, работал в Дмитлаге на строительстве канала Москва-Волга. Затем руководил отделом геологии на Волгострое. Освобожден не позднее 1937, но и в дальнейшем оставался на работе на Волгострое.
Василевский Семен Ильич, родился в 1874 в Севастополе. Получил среднее образование. Проживал в Севастополе, работал на предприятии. В 1935 — арестован, приговорен к 5 годам ИТЛ и отправлен в Волголаг.
В мае 1937 к Екатерине Павловне Пешковой (российский и советский общественный деятель, правозащитница) обратились за помощью Юрий и Нина Корниловы, сироты, которых растил и воспитывал до ареста Семен Ильич Василевский.
«Добрая и дорогая Екатерина Павловна! Нам сказала одна тетя, что Вы очень добры и можете нам помочь. Вы ей когда-то помогли. Я и сестра моя обращаемся к Вам с великой просьбой, не откажите помочь нашему горю. Мы, дети, круглые сироты, и нас растил и воспитывал брат нашей бабушки, который 2-й год отбывает наказание в г. Угличе, мы остались без родителей, мне не было 2-х лет, а сестре 10 месяцев. Сейчас мне 13 лет. Смотрела нас наша бабушка, старенькая и больная, а дядя Сеня нам, детям, и бабушке помогал. Эту зиму я проходил без пальто, а сестра в парусиновых дырявых туфлях. Бабушка живет у дочери, у которой своя семья, и нам очень приходится тяжело. Дядя писал нам, что у него очень плохое здоровье. Работает он хорошо, но удержать стахановские нормы он не может из-за здоровья. Пишет, что во всем хорошо, одно только — нет здоровья, и тоска по нас его заедает. Мы очень боимся, что он не сможет отбыть срок, и нам без него очень тяжело. Мы очень просим Вас, помогите нам ускорить срок отбывания наказания и тем вернете нам отца-кормильца. Здесь на теплом Юге он поправит свое здоровье, ему 54 года, с таким здоровьем, если он останется там, будет трудно нас увидеть. Мы тоже очень тоскуем. Мы ручаемся, что он впредь не будет болтать языком, как это было. Желаем Вам здоровья и столько лет, сколько рыбы у нас в Черном море. С товарищеским приветом. Пионеры Юрий Корнилов, Нина Корнилова. Углич, Ярославлавская область, Волголаг I, правобережный участок, 9 колонна, 97 бригада ЭМЧ.
На письме — помета рукой Е. П. Пешковой: «1) Помочь дяде не можем.
2) Им пошли вещи».
Был расстрелян 23.09.1937.
Личков, Борис Леонидович — советский геолог.
Пожилой заключенный в телогрейке шел по Дмитрову. В руках – стопка бумаг, перевязанная бечевкой, сзади – охранник с винтовкой наперевес.
Может быть, заключенный только казался пожилым, ибо лагерная реальность не щадила никого и старила рано, приближая финал.
–Знаешь ли ты, кого ведешь? – спросила, поздоровавшись с «зэком» недавняя выпускница Московского геологоразведочного института Александра Якушова (впоследствии – профессор МГУ).
–Как не знать: врага народа, – уставившись на молоденькую пигалицу, равнодушно сообщил вохровец.
–Много ты понимаешь! – бесстрашно заявила девушка. – Это Борис Леонидович Личков – великий ученый!
5 января 1934 года чекисты с удовлетворением докладывали начальству об аресте советского геолога Бориса Леонидовича Личкова. В мифическую «Российскую национальную партию, ставившую своей целью «установление в стране фашистской диктатуры», требовались звонкие имена. И они были внесены чекистами в списки ее членов. Академики, нынешние и будущие, члены-корреспонденты Академии наук СССР, ученые – специалисты в разных сферах. Более ста человек, «действовавших» в Москве, Ленинграде, Украине, Белоруссии, Черноморском крае, Западной и Ивановской областях.
Каждому «расписали» роль. Особое место отвели профессору Б. Личкову. Он должен был дать компромат на академика В.Вернадского, с которым ленинградский ученый вел многолетнюю дружескую переписку, а для самого Бориса Леонидовича и его семьи началась трагедия. Жизнь в тюрьме, жизнь врозь, жизнь в тревоге и страхе.
Борис Леонидович был осужден на 10 лет лагерей. С ноября 1934 года находился в Дмитлаге на строительстве канала Москва-Волга, с конца 1935 года переведен в Волголаге на строительство Рыбинской ГЭС.
Сразу после вынесения приговора Б. Личкова отправили в геологическую экспедицию на Южную границу. Руководил ею, не имея паспорта.
Из письма Б. Личкова академику В.Вернадскому. Ташкент, октябрь 1934 года.
«…Завтра в 10 часов 40 минут утра я уезжаю в Дмитров…Здесь пробовали мой отъезд отсрочить, но нажим со стороны Москвы – такой сильный, что приходится ехать, много не закончив, как хотелось бы… Не забывайте меня…»
«Нажим со стороны Москвы» вполне объясним: большевики и чекисты вознамерились сдать канал Москва–Волга досрочно, и сюда, помимо десятков тысяч заключенных землекопов, срочно перебрасывались лучшие умы из числа зэков: профессора Николай Некрасов, Александр Лебедев, еще недавно своей работой потрясший США, Владимир Журин, крупный специалист геолог Сергей Добров, один из разработчиков плана ГОЭЛРО Владимир Иванов-Смоленский, радиоэлектроник Леопольд Эйхенвальд… Всех не перечесть.
Из письма Б.Личкова – В.Вернадскому. Дмитров, ноябрь 1934 г.
«…Вот уже две недели, как я в Дмитрове… Очень страдаю от невозможности остаться хоть на минуту, хоть где-нибудь наедине с собой: на службе – я в комнате, переполненной людьми, дома – я опять не один… кроме меня… еще три человека… Работа моя по службе моей в Москва–Волга пока достаточно неинтересная, но труда в нее приходится вкладывать много.»
«Отец все время работал, – вспоминает дочь Личкова, Ольга Борисовна, – и его статьи Вернадский устраивал в научные журналы». Владимир Иванович успокаивал его и уговаривал смотреть на происшедшее, как на «приключение в жизни». Работы ученого печатаются в журнале «Природа», в изданиях «Москваволгострой» и «Волгострой».
Письмо того же 1934 года:
«Бывали в последние дни случаи, когда мне хотелось опустить руки и бросить все…Когда нападает на меня такое малодушие, я говорю себе, что Владимир Иванович и в этих обстоятельствах рук не опустил бы. В Вашем образе нахожу я источник бодрости, яркий пример…»
Последнее письмо из Дмитрова Б. Личков пишет в июле 1935 года.
Из «Москва-волгостроя» выделяется новая организация – «Волгострой», которая должна создать систему плотин и других сооружений на Верхней Волге. Служба «Волгостроя» сначала работает в Дмитрове, а затем перебирается на новое место. Распахивает для зэков свои ворота Волголаг, в числе их и старший геолог профессор Борис Личков.
Из воспоминаний дочери:
«На «Волгострое» разрешили нам приехать к отцу. Мы поселились рядом с лагерем в деревнях, и отец жил вместе с нами. Маму устраивали на работу в библиотеку, и тогда она получала какие-то деньги. Мы жили, потом снималось руководство, и отца снова сажали за колючую проволоку, а мы уезжали в Питер. На моей памяти так было 2-3 раза».
Из письма академика Вернадского советскому партийному деятелю Николаю Ежову:
«…Считаю нравственным долгом обратить Ваше внимание на возможную гибель большого ученого, чрезвычайно нужного для нашей страны и уже сделавшего государственное крупное и нужное дело в постройке канала Москва–Волга и в «Волгострое»… Дело идет… (об одном) из крупнейших геологов в мировом масштаб…Я готов лично представить Вам или кому Вы укажете, оценку научной работы проф. Б. Л. Личкова…»
Эти строки написаны четыре года спустя после ареста Бориса Личкова. В них беспокойство за судьбу своего друга, а за ними – мужество автора, команды на арест которого ждет не дождется НКВД.
Борис Леонидович Личков был освобожден от дальнейшего отбывания заключения в ноябре 1939 года. Вспоминает дочь:
«Отца освободили 5 ноября, и он в течение всего дня бегал с обходным листом. Он говорил потом: бегал так, как никогда в жизни не бегал. Не хотел остаться на праздники за решеткой.Прибыл к нам, а после праздников вернулся обратно, как ему посоветовали сведущие люди. Поработать год на стройке, а за это время подобрать новое место работы».
И хотя конвоя больше не было, а свобода стала реальностью, она все же имела ограничения. Запрещалось проживание в крупных городах и столицах. Только в начале 1941 года Борис Личков смог уехать из «Волгостроя». Вернулся в Ленинград в 1946 году.
Как видите, строительство Угличской ГЭС, Волжский лагерь – объединили совершенно разных людей и судьба каждого заключенного по-своему уникальна и интересна. Представленные сегодня судьбы – это всего лишь одна страница большой книги под названием Волголаг. В следующих наших публикациях мы познакомимся с новыми героями того, поистине тяжелого времени...
Продолжение следует...
Благодарим за то, что дочитали нашу статью до конца! Впереди будет много новых и интересных публикаций! Подписывайтесь на наш канал! Ждем Ваши комментарии!