Продолжение истории "Учитель пения"
Этот вопрос сам собой возник и сейчас, когда Женя стоя в дверном проеме наблюдала, как дочь с аппетитом уписывает курицу с картошкой.
- Как дела в школе?
- Нормально, - промычала девочка между пережевыванием обеда.
- Что же вы такое там делаете в этой школе, что ты набрасываешься на еду, как с голодного края?
- Мам, ну у меня растущий организм, - пожала плечами Ася, уже уставившись в телефон.
Она поставила его ребром, защемив между стаканом и пакетом пряников. И с еще большим наслаждением погрузилась в тарелку на фоне видео блогеров с ютуба.
Уже уходя в комнату, Женя услышала треск покатившегося стакана и шелест кулька: внезапно зазвонил телефон. Наверняка, это была Асина лучшая подружка Аня.
Суетясь и запихивая обратно вывалившиеся пряники, Ася отвечала:
Слушай, ну я занята сейчас. Мы только пришли с уроков. Ааа… Ты опять в свое ДК идешь? На журналистику? Ясно. Ну набери на обратном пути, я спущусь в падик.
В микрорайоне Солнечном, в котором жили Петровы и еще где-то с тысячу таких же семей, был "крутой" детский сад, построенный всего 10 с небольшим лет назад, стараниями местного депутата и районной администрации. Обшитый хоть и дешевым пластиком, но расписанный радугами и цветочками, выгодно отличался от своего предшественника - унылой двухэтажки, больше напоминающую колонию для малолетних преступников или диспансер. Ане и Асе очень повезло, - они были из первых, кто пошел познавать прелести тихого часа, горшка и "Мухи Цокотухи" в модный "Ручеек", а не в жуткое "Солнышко".
То есть, они были из тех лучших подруг, что с первой садовской группы вместе. Еще две точки, вокруг которых крутилась жизнь района: общеобразовательная школа с загадочным номером 118. В ней было пролито море слез, когда девочек отправили в параллельные классы. А в соседнем дворе - Дом культуры, переделанный из того самого "Солнышка". И теперь Анька тянула ее в ДК. Ася и сама хотела сходить осмотреться. Она мечтала стать известной певицей и подумывала о том, что не мешало бы взять уроки вокала. Мама-то с папой явно не будут заботиться о частном репетиторе. Они вообще считают ее мечту глупой.
Анину мечту помогала воплощать ее любимая Ксения Егоровна, которая сейчас поднималась к себе в кабинет, который был по сути технической каморкой маленького двухэтажного панельного дома, построенного для детского сада, в котором теперь ютился дом творчества для детей и юношества.
Она уже привыкла видеть среди этих облезлых стен и душного запаха детсадовской столовой, которой уже как лет 10 не было, но он впитался кажется в само здание, такие же лица людей, подстать этому духу и интерьеру. Не то, чтобы у них были серые лица, вовсе нет, они были перекошены от злобы, лени, алчности и склочности, вечно всем недовольные и обиженные, в ожидании на ком бы отыграться и кого бы унизить. Почему-то им всем казалось, что работать в этом доме с детьми недостойно их и они прозябают здесь, теряя драгоценные годы и закапывая свои многочисленные фантомные таланты. Сами по себе эти люди – руководители студий и методисты, включая вечно враждующих директора и его заместителя, были вовсе не плохими. Но почему-то делать гадости друг другу – это все, что их занимало в рабочее... да и в свободное время.
Они как будто остались в далеком 70-ом году персонажами рязановских «Служебного романа» или «Гаража». Всё, куда двигалось образование, педагогика, да и вообще внешний мир полный инноваций, для них был пугающим призраком извне, которого они игнорировали, а когда он все таки навязчиво мельтешил на горизонте в приказах начальства с верху то принимали с опаской и враждебностью.
Она была частью того самого ненавистного мира и не могла влиться в коллектив в этих своих странных платьях и с этими своими странными разговорами. Она даже не могла вести танцы или кружок рисования, или хотя бы что-то понятное, а вела у детей странный и конечно, опасный, предмет медиа-культуры.
По утрам в среду на общей планерке она скучала. Смотрела по сторонам и чертила в еженедельнике узорчики. Так и в эту среду. После продуктивного собрания надо было отметиться у ворчащей бабульки внизу и она по привычке задумчиво спускалась по лестнице пока не произошло что-то. Ее мозг не сразу идентифицировал что произошло. Это было так неожиданно словно из под земливырос баобаб или вдруг перед тобой пролетела экзотическая птица какаду на улице, если вдруг в магазине среди привычных продуктов на полке появится филе слона или яйцо страуса.
Не то чтобы ты не готов к этому, но твой мозг не в первую секунду может уловить разницу и несколько секунд удивления и недоумения отразятся на лице. Так случилось и с ней. Она совершенно глупо застыла.
Остановилась и просто смотрела – на встречу поднимался молодой человек невероятной красоты. Он был подтянут из отворота рубашки нагруди видна татуировка темные глубокие глаза стрижка хипстерская и четки на шее. Неотразим. Чтобы замять как-то свою неловкость и то что она уставилась на него, она промямлила: "Здравствуйте".
Возможно, это брат кого-то из детей или чей-то родственник из сотрудников, а может даже парень. Хотя нет, навряд ли. Единственная незамужняя и молодая девушка работала на первом этаже и у нее был жених с райончика такой "лысый васян" в духе этого места. Она просчитывала все варианты в уме, чтобы понять, увидет ли она это чудо еще раз.
- Теть Лид, а кто это только что поднялся? – спросила она у вахтерши.
- Так это же Валентин Анатольевич, наш новый учитель пения, - едрить его налево. Постоянно опаздывает болеет и на планерки не ходит. Прогульщик в общем. Одни неприятности с ним.
Дальше она уже не слушала. Кабинет вокальной студии был прямо по коридору в опасной близости от ее кабинета, их оказывается все это время отделяла только стена.
На следующий день, она заполняла журналы в методологическом кабинете так назывался общий зал для сборов что-то вроде учительской, когда услышала звуки фортепиано.
Играли сладко и очень тихо, скромно и даже немного лениво. Такая нега и истома от каждого прикосновения руки к клавишам. Уж не знаю где взялось столько наглости, но она помчалась по коридору.
Перед его дверью она остановилась отдышалась и помедлив для ровного ритма дыхания собираясь с мыслями зашла:
- Добрый день. Я ваша соседка из этого кабинета, – сказала она, махнув рукой вправо. - Вы так чудесно аккомпанируете моему заполнению журналов – улыбнулась Ксения Егоровна, все еще не веря, что она стоит перед ним и всё это говорит. В висках стучало.
Валентин сидел за фортепиано, закатив рукава для игры и были видны его сильные красивые гибкие запястья. Весь он был таким желанным и сексуальным, что было не удержаться от представлений откровенных сцен с ним, прямо на крышке старенького детсадовского, еще пропахшего щами фортепиано.
- Извините я не знал, что тут еще кто-то есть. Я готовлюсь к академконцерту
- да что вы вы ничуть не мешаете наоборот мне приятно заполнять бумажки под… Что это кстати было?
Продолжение