Петр Кропоткин в своих «Записках революционера» описывает встречу с русским писателем в Париже. Казалось бы, Иван Тургенев, который карикатурно, совсем не «эпично», изобразил русскую революционную молодежь в «Отцах и детях», должен вызывать пренебрежение и со стороны известного революционера Кропоткина.
Между тем большая часть молодежи приняла роман «Отцы и дети», который Тургенев считал своим наиболее глубоким произведением, с громким протестом. Она нашла, что нигилист Базаров отнюдь не представитель молодого поколения. Многие видели даже в нем карикатуру на молодое поколение. Это недоразумение сильно огорчало Тургенева. Хотя примирение между ним и молодежью состоялось впоследствии в Петербурге, после «Нови», но рана, причиненная этими нападками, никогда не залечивалась.
Не смотря на это, с уважением и любовью относился революционер-анархист к писателю «западнику» Тургеневу:
Своими «Записками охотника» Тургенев оказал громадную услугу России, вселив отвращение к крепостному праву (я тогда не знал еще, что Тургенев принимал участие в «Колоколе»), а последующими своими повестями он принес молодой интеллигентной России не меньшую пользу.
Тургенев сам провоцирует разговор об «Отцах и детях», и в частности о Базарове, с Кропоткиным:
Я откровенно ответил: «Базаров – великолепный тип нигилиста, но чувствуется, что вы не любите его так, как любили других героев».
-- Напротив, я любил его, сильно любил! – с неожиданным жаром воскликнул Тургенев. – Вот приедем домой, я покажу вам дневник, где записал, как я плакал, когда закончил повесть смертью Базарова.
Писатель вел специальный дневник, в котором оценивал события с точки зрения психологизма Базарова. Кропоткин отмечает:
Но я думаю, что Тургенев все-таки больше восхищался Базаровым, чем любил его.
У Тургенева была интересная философская концепция, которую описывает Кропоткин в записках. Русский писатель делил людей «двигающих историю», в большей степени революционеров, на два типа: Гамлет и Дон Кихот.
Анализ прежде всего и эгоизм, а потому безверие. Он весь живет для самого себя, он эгоист; но верить в себя даже эгоист не может» -- так охарактеризовал Тургенев Гамлета.
Гамлет – скептик и никогда ничего не сделает, тогда как Дон Кихот, который смутно представляет свои цели, но при этом дерется с ветряными мельницами, ведет за собой массы.
Массы всегда следуют за тем, кто, не обращая внимания ни на насмешки большинства, ни на преследования, твердо идет вперед, не спуская глаз с цели, которая видна, быть может, ему одному.
Скептицизм Гамлета не есть также индифферентизм, но в отрицании, как в огне, есть истребляющая сила, и эта сила истребляет его волю.
Кропоткин:
Он [Тургенев] дал ключ к пониманию его отношения к своим героям. Он и некоторые из его лучших друзей были более или менее Гамлетами. Вот почему он уважал так же Базарова. Он отлично изобразил его умственное превосходство, он превосходно понял трагизм одиночества Базарова; но он не мог окружить его тою нежностью, тою поэтической любовью, которую, как больному другу, он уделял своим героям, когда они приближались к гамлетовскому типу. Такая любовь была бы здесь не уместна.
До «Записок революционера» Кропоткина, я почему-то был убежден, как и многие другие, что Тургенев не одобряет русское революционное движение и относится к нему со скептицизмом. На деле было иначе. Западник по убеждениям, Тургенев ненавидел крепостничество и дикий феодализм русского правительства, но в тот же момент был совершенно оторван от русской жизни, слишком много времени проводя во Франции. По-настоящему, он не понимал, что происходит в кругах народников, какие идеи бурлят в недрах русской революционной молодежи. Ему было видно это издалека, схематично.
Русский литературовед Мирский пишет про роман Тургенева «Новь»:
«изображение революционеров семидесятых годов здесь напоминает рассказ о чужой стране человека, который никогда в ней не бывал»
Но при всех подобных недостатках литературы Тургенева, он сам искал новые типы русских революционеров. Он живо интересовался Ипполитом Мышкиным – народником, который был отправлен на каторгу, сбегал, опять попадал в тюрьму, бывал в Петропавловской крепости и довел до того своих «господ начальников», что его приговорили к расстрелу.
-- Я хотел бы знать все касающееся его, -- продолжал Тургенев. – Вот человек – ни малейшего следа гамлетовщины.
Перед своей смертью Тургенев хотел написать письмо Александру III, который недавно вступил на престол. Писатель хотел указать на необходимость дать России конституцию. В силу болезни (рак спинного мозга) он так и не написал ему.
Александр III вскоре издал манифест, где не только не давал народу конституции, но объявил о намерении остаться самодержавным правителем России.
