Белые огни операционного стола затмевали сознание. Таня ждала анестезиолога, который должен был ввести ей наркоз. Врач почему-то мешкала и минуты ожидания становились еще более тяжелыми от осознания предстоящей трагедии. Запах только что прошедшей кварцевание операционной не вселял в нее надежду как другим, здесь оперировали не только людей с диагнозом "рак", давая вторую жизнь, здесь оперировали таких как она...
Неутешительный диагноз "туберкулез" - ударил по самому ценному: репродуктивному органу. А ведь она так хотела ещё одного ребёнка от знакомого охотника. Такой как у нее диагноз ставится очень редко, но это произошло именно с ней. Врачи говорили, что это от недостатка витаминов, условий, в которых живут таежные охотники, от холода… Подошла врач и ввела в вену препарат, яркие огни ламп начали размываться в сознании, и Таня понеслась ввысь, увидев свою жизнь со стороны.
Всё началось четыре года назад. А может и раньше... Она родила свою первую дочку по молодости от заезжего геолога. В их маленькой деревеньке, на краю российской глубинки по трассе Тайшет-Тулун, особо и не с кем было образовывать семью. Работала Таня на автозаправочной станции. Собственно, только этим и жила их небольшая деревушка. Мать давно была на пенсии по выслуге лет - всю жизнь проработала в женской колонии в глухой тайге. Дочь с внучкой она уже не потянула и, оказавшись дома, по-тихому начала спиваться.
Их деревня тянулась вдоль трассы. Старый покосившийся сруб, печь на угле. Вот уже ноябрь, привезли четыре тонны и высыпали посередине двора. Любимой Анечке уже девять лет, и она сама может набрать его в корзину и растопить печь. В тот день Таня пришла домой с суток очень уставшая, мать только что допила третий литр "Афанасьева" и «полирнула» "клюковкой". Таня накатила с устатку. Они с матерью начали говорить за жизнь, переходя на повышенные тона. Пачка сигарет "беломор" уже закончилась. На маленькой утлой кухне стоял сизый дым. Аня занесла уголь и поставила его рядом с котлом. Сегодня суббота, и дочь крутилась по хозяйству, тайно мечтая пойти к соседям поиграть в приставку "денди". Строгая мать не разрешала ей этого делать, о чем потом долго жалела.
Четвертая рюмка расслабила Таню, и она уже не хотела никуда идти, но вместе с тем очень хотелось выкурить еще пару сигарет.
"Анька, подь сюда, - еле волоча языком сказала Таня, - мороженку хошь?" Женщина помнит напуганные голубые глаза белокурой дочурки, в такие минуты она всегда походила на своего отца, который и не знал о существовании такой замечательной дочки. Аня всегда переживала за мать, когда та выпивала после смены. Ведь та делилась самыми плохими и тяжелыми последствиями своих будней. А работать приходилось сутки через сутки.
И в тот раз, как обычно, Аня утвердительно кивнула, осторожно подойдя к столу.
"Вот тебе полтинник, купи "беломора", а себе стаканчик мороженного" - еле попадая рукой в карман комбинезона сказала Таня. Женщина неловко улыбнулась.
Девочка аккуратно положила купюру в карман. Выбежала. Мать налила пятую стопку. Что делать, если покурить удастся только через пятнадцать минут не раньше. Магазин был только около заправки, а туда надо было еще добежать. Потом очередь, потом обратно. Таня, посмотрев на клюющую носом мать, выдохнула и накатила.
Где-то высоко над огнями операционной Таня увидела чувства человека, которого засудила на десять лет. Суд был недолгим, ведь мужчине и оправдаться было не чем.
Колян вёз в тот день фрукты в Тулун из Красноярска. Фура была большая. Но он сильно не гонял. Семья его была большой. Четверо детей от жены из старорусской общины под Улан-Удэ. Две пары близнецов: два мальчика и две девочки уже ходили в детский сад. Вот он довезет заказ и обязательно захватит с собой домой большую сумку бананов, груш, апельсинов, угостит своих сероглазых атаманов. Колян улыбнулся.
Дорога от Тайшета всегда была сильно разбита. Сколько ее не чинят, она расползается в болота. Коля ехал аккуратно, больше шестидесяти не набирал. Пусть лихачи, если хотят обгоняют, а ему живым хочется доехать - кто кроме него его сокровище прокормит, обует и оденет?
За поворотом появились старые деревенские домики. Часть из них уже давно заброшена, где-то еще живут люди. В основном около заправки. Он никогда на нее не заезжал, размер фуры не позволял завернуть на столь узком участке дороги. Уже лежал снег, но на дороге его выдул ветер, лишь глубокие лужи, не успевшие высохнуть к морозам, блестели льдом. Колян начал слегка притормаживать. Вот уже и конец деревни. На горизонте было пусто, и, включив третью, мужчина вдавил педаль газа.
Вдруг, неожиданно, из калитки последнего дома с высоким покосившемся забором выбежала девочка. Колян вбил по тормозам... Впереди высветилась гладкая лужа. В этот момент девочка, глядя куда-то вправо от него, оказалась на дороге. Мелькнула мысль, что за старым кустарником она его не заметила. Он пытался взять левее, чтобы объехать по встречке, но тормозной путь на льду сыграл с ним злую шутку. Он помнит большие голубые уставшие глаза девочки. Одна секунда до трагедии на всю жизнь оставила в нем отпечаток ее последнего взгляда.
Таня видела, что в тот момент, когда ей делают операцию, лежа на нарах мужчина, читая письмо от своих детей, вспоминает глаза её любимой и единственной дочери.
Таня корит себя, за свой образ жизни, за этот суд и наказание невиновного мужчины. Ведь, в итоге, виноват не он, а она - пьяная мать, отправившая ребенка за сигаретами... Резкая душевная боль ранила в самое сердце, и, казалось, она продолжалась целую вечность. Свет, который окружал ее все время воспоминай, вталкивает Таню обратно в тело, больное и не способное на деторождение. Жизнь возвращает ее на старую автозаправочную станцию, в кампанию к пьяной матери, в старый покосившийся домик, который топиться на угле и медленной смерти от стыда, страха и туберкулёза.
Но она знает теперь, что искупить вину она всё же сможет - найдётся старый дальнобойщик, который вернёт её сердце к жизни после многих лет покаяния. Но если она не воспользуется шансом и продолжит пить... боль не уйдет никогда, забрав ее с собою вечность.
Рассказ основан на реальной истории.