Предыдущая часть тут
Александр пришел в рубку своего «Николая угодника», как они окрестили свой виртуальный крейсер, первым сразу после завтрака. Сидя в кресле с закрытыми глазами, молодой человек проигрывал всевозможные варианты предстоящего сражения у себя в голове. Как жаль, что ночью он должен был находиться в своей каюте, а не тут, в рубке, где он чувствовал себя как рыба в воде. В кресле капитана, среди пультов управления, среди тактических экранов, искусственных иллюминаторов, всё обретало ясность. Он чётче представлял, как должен поступить в той или иной ситуации, что бы выполнить поставленную боевую задачу. Вот и сейчас, всё, что было придумано за ночь, обретало конкретные формы, добавлялись мелкие штрихи, детали. Первое место обязательно будет за ним и это благодаря не только его умению разрабатывать планы операций и мгновенно находить нестандартные решения прямо в бою, а это ещё заслуга его экипажа, которые работали как отлаженный механизм. Зачастую их советы были тем фундаментом, на котором Меньшиков выстраивал свои решения. Да, ему очень повезло с командой. Старпом, не смотря на первоначальные натянутые отношения, впоследствии оценил командирские качества Александра и теперь всецело доверял его приказам. В неформальной же обстановке, Таранец оказался очень дружелюбным человеком, с которым было приятно провести время, общаясь и выпивая в кают-компании разрешенное безалкогольное пиво. Больше всего на свете Слава любил девушек, и наличие в экипаже Поли, как попросила называть себя Котова вне учебной каюты, принимал как дар небес и, не стесняясь, всячески оказывал ей знаки внимания. Сама офицер связи снисходительно принимала ухаживания, но больше чем томный взгляд или лучезарная улыбка старпом от неё не получал. Грек Спанидис был прекрасным инженером, отличным специалистом, но совсем не компанейским человеком. Нет, он не избегал общения, даже учувствовал в нескольких посиделках, но всё же больше предпочитал две вещи, спорт и чтение. Занятия в спортзале досугового центра и книги, которые он поглощал в неимоверных количествах. При чём, Никиас не делал предпочтения какому-либо жанру, он мог читать всё, детективы, стихи, техническую литературу, заметки по кулинарии, исторические хроники, а однажды Меньшиков лично видел на его планшете любовный роман. Откуда такая страсть к архаичному развлечению даже сам грек не знал, а уж остальные члены экипажа, которые предпочитали смотреть виртуальные шоу, и подавно. Сеня и Олег тоже, как и грек, были отличными мастерами своего дела и пока находились в рубке «Николая угодника» им не было равных. Придумать идею Меньшикову ничего не стоило, а вот воплотить её в реальности и провести корабль два миллиона миль по поясу Койпера, не получить ни одного повреждения от астероидов, вынырнуть на мгновение, дать ракетный залп по цели со сто процентным попаданием и вернуться обратно, это виртуозно проделали они, на последней симуляции. За эту миссию его экипажу аплодировали все курсанты, за исключением экипажа Ясониди, которых они отодвинули на третье место. Однако стоило этим двоим покинуть пределы учебной каюты, как они тут же вляпывались в какую-нибудь дурацкую историю. Дело в том, что эта парочка просто обожала розыгрыши и шутки, от которых страдали окружающие. Только вот иногда у них всё шло наперекосяк, от чего страдали они сами и тогда в дело вступал Аркаша. Медику часто приходилось лечить ссадины и ушибы, накладывать швы на раны, полученные, либо от тех над кем они шутили, либо полученных по собственной глупости. Однажды ему даже пришлось отклеивать этих двоих друг от друга. Они хотели пошутить над Попасером, достали где-то клей для заделывания пробоин, но испачкались сами и приклеились друг к другу. Что они хотели сделать с куратором практики не известно, они так и не сознались, но хорошо то, что они склеились и по тихому прибежали к Бернштейну, иначе мичман объявил бы выговор всему экипажу и прощай победа в соревновании. Аркаша молча пропустил их в свою каюту, поколдовал два часа, выставил этих балбесов за дверь, а потом доложил Меньшикову, который незамедлительно вставил пистона этим сиамским близнецам. К слову сказать, Александр больше всего сдружился именно с Бернштейном. Ему импонировал этот флегматичный молодой человек, который если надо мог поговорить и «за жизнь», и «за лялечек», то есть за красивых девушек. Нет, Аркаша изъяснялся вполне нормальным языком, но иногда в его речи проскакивали одесские фразы, с тем самым неповторимым говором, который пронесли одесситы сквозь века. Коронной была фраза медика: «Таки не порите горячку, обожите, иначе нам взглянет в глаза глубокий тухес», что примерно переводилось как: «Надо остановиться и хорошенько все обдумать, что бы избежать проблем в будущем».
Продолжение тут