Оркестр в переходе к метро на площади Трех вокзалов наяривал увертюру из фильма «Джентльмены удачи». Электронные часы Казанского вокзала показывали 18-35. Трое молодых людей в сторонке беседовали о чём-то своём, рассовывая ассигнации по карманам. Всего пять минут назад они погрузили пять ящиков в поезд, уходящий в Ташкент. Контрабанда отправилась в путь, каждый получил свою долю. Один из них отклеил от ладони прилипший кусочек скотча, понюхал и сказал:
- Геранью пахнет. Душистой.
***
Иоанн Васильевич спустился в заветный подвал с библиотекой. Чёрные ризы опричников вороньими крылами загораживали редкие языки пламени, освещавшие подземелье. Яркой вспышкой вынырнула огненно-рыжая борода Малюты Скуратова:
- Человек из Александровской слободы через час будет.
- Кто таков?
- Не сказался. Люди грят, из бывших стольников.
Царь задумчиво почесал бороду:
- О-ох, тяжела ты, шапка Мономаха. А ежели продаст? Ежели его пёс Андрюшка Курбский подослал?
- Только б дело сделал. А там уж мои молодцы разберутся с ним, - зевнул Григорий Богданович.
- Узнаю, что книги ворогу достались, шкуру спущу, - проворчал царь. Бельский почесал бороду:
- На то, конечно, ваша царская воля, только мы тоже не покладая рук усердствуем. Человек надёжный, с ворогами не знается.
- И то слава Богу.
Вниз по ступеням резво сбежал мальчишка из боярских детей:
- Григорий Богданыч, они приехали, - и тут же съёжился, словно предупреждая удар палкой, на которую опирался Грозный, - государь, я вас не заметил.
- В темницу его, - распорядился царь, обернувшись к одному из опричников, - пусть в темноте учится видеть.
Жалко мальчишку незадачливого, а себя жальчее – не исполни приказа, сам в темницу угодишь. Царь-батюшка на расправу скор. Пришлось оторваться от книг и потащить мальчишку вверх по лестнице.
Вошедший был в венгерской одежде и капюшоне, что скрывал большую часть лица.
- Да благословит вас Господь, государь, - с поклоном обратился к Иоанну Васильевичу. Голос молодой, незнакомый. Холодок прошёл по спине царя.
- Кто таков? Откуда меня знаешь?
- Вас в Александровой слободе все знают, государь. Сам я из боярских детей, Дружиною прозывают.
- Прозвище?
- Без прозвища.
Царь внимательно посмотрел на незнакомца, но черты лица терялись в темноте – не запомнить.
- Тёмный тебе прозвище.
- Книги готовы, Григорий Богданыч? – обратился Дружина к Скуратову.
- Готовы, Дружинушка, - яркое пламя рыжины мазнуло темноту комнаты.
- У меня тоже всё готово, - с этими словами Дружина толкнул часть стены – заскрипела дверь неведомого царю тайника, опричники стали сносить сундуки с книгами в тайник. Как только вся библиотека была собрана, Дружина сам зашёл в тайник и закрыл дверь. Включил электричество, набрал на скрытом пульте данные возврата.
По окончании переброса он снял с себя капюшон, вышел в типичную офисную комнату, сел на стул-вертушку, отклеил бороду. На часах было 15-00. Теперь надо было вызвать к половине пятого машину и ждать помощников. До прихода Ташкентского поезда оставалось три с лишним часа.