Мышлению современного человека присущ пытливый и настойчивый историзм. Даже за мифом, эпосом и легендой нам хочется разглядеть историческую реальность в ее конкретных формах, поддающихся рациональному постижению и описанию. Почему бы и нет? Разве обнаружение Трои не подтвердило определенную степень достоверности гомеровского эпоса и мифов троянского цикла? Пусть миф описывает мир и его историю в образах, а не в точных дефинициях, но зато, именно благодаря своему образному характеру, мифологическое мышление обладает феноменальной устойчивостью и глубиной исторической памяти. Образ лучше усваивается человеческим мышлением и надежнее передается из поколения в поколение, чем сухой голый факт. Конечно, миф не может быть источником исторических сведений, его не следует принимать на веру и понимать буквально. Но, дополняя научные исторические данные, он может придать воссозданной картине прошлого объем и живость.
Миф о сменяющих друг друга эпохах истории человечества впервые встречается в поэме «Труды и дни», древнегреческого поэта Гесиода, творившего на рубеже VIII и VII веков до нашей эры. Гесиод не использует ни относительных, ни абсолютных датировок, не дает ссылок на источники или материальные свидетельства. Он оперирует образами:
Создали прежде всего поколенье людей золотое
Вечноживущие боги, владельцы жилищ олимпийских,
Был еще Крон-повелитель в то время владыкою неба.
Жили те люди, как боги, с спокойной и ясной душою,
Горя не зная, не зная трудов. И печальная старость
К ним приближаться не смела. Всегда одинаково сильны
Были их руки и ноги. В пирах они жизнь проводили.
Характер эпохи, по Гесиоду, определялся нравственными качествами соответствующего "поколения". Самый первый, блаженный век был "золотым", поскольку "золотым" было первое созданное богами поколение. Так же и свое время Гесиод называет не "железным веком", а "веком железных людей":
Если бы мог я не жить с поколением пятого века!
Раньше его умереть я хотел бы иль позже родиться.
Землю теперь населяют железные люди. Не будет
Им передышки ни ночью, ни днем от труда и от горя,
И от несчастий. Заботы тяжелые боги дадут им.
В его изложении миф о "пяти веках" - это этическая трактовка истории мира, которая соответствует выраженной этической направленности поэмы в целом. Гесиод стоял в самом начале пути, ведущем от искусства рапсодов (анонимных исполнителей-интерпретаторов эпических песен) к поэзии авторской. Видимо, он просто пересказал почерпнутый в современной ему традиции миф в духе нравоучительной дидактики.
Как бы там ни было, упомянутые в «Трудах и днях» пять веков это первая известная нам попытка структурирования и периодизации прошлого, имеющая явные привязки к реальному историческому времени. Гесиод считает себя современником поколения «железных людей», и это полностью согласуется с мнением исторической науки: после кризиса бронзового века и гибели Микенской цивилизации в XII веке наступает «эпоха железа». И если мифы и эпическая поэзия сохранили память о событиях троянской войны, случившейся за четыреста лет до Гомера, то переход на железные орудия, завершившийся едва ли за сто лет до рождения Гесиода, должен был казаться ему событием почти современным. Поэтому Гесиод, хотя и старается дать подчеркнутую этическую оценку каждой эпохе, но поколение свое называет «железным» не только потому, что люди стали суровы и жестоки, но прежде всего потому, что они пользуются железными, а не бронзовыми, как предки, орудиями. То есть, живут в «эпоху железа», как сказали бы современные историки.
Упадок культуры, экономики, уровня и качества жизни, последовавший за гибелью цивилизации бронзового века, ясно осознавался Гесиодом:
Землю теперь населяют железные люди. Не будет
Им передышки ни ночью, ни днем от труда и от горя,
И от несчастий. Заботы тяжелые боги дадут им.
Возможно, именно память о великолепной Микенской цивилизации и столетиях упадка, последовавших за ее гибелью, и породила регрессивный исторический миф, в котором каждая последующая эпоха грубее и примитивнее предыдущей. Впрочем, для Гесиода бронзовый век это не столько время культурного расцвета, сколько век битв и героев:
Снова еще поколенье, четвертое, создал Кронион
На многодарной земле, справедливее прежних и лучше -
Славных героев божественный род. Называют их люди
Полубогами: они на земле обитали пред нами.
Грозная их погубила война и ужасная битва.
В Кадмовой области славной одни свою жизнь положили,
Из-за Эдиповых стад подвизаясь у Фив семивратных;
В Трое другие погибли, на черных судах переплывши
Ради прекрасноволосой Елены чрез бездны морские.
Многих в кровавых боях исполнение смерти покрыло
Гесиод считает, что поколение героев истребило себя в войнах, что, в принципе, соответствует нашим представлениям о «катастрофе бронзового века» и связанных с ней военных конфликтах, невиданного до той поры масштаба, которые погубили города, государства и целые культуры, процветавшие в бронзовом веке.
Вообще, эпоха бронзы, то есть III-II тысячелетия до нашей эры, казалась древним грекам очень близкой и хорошо знакомой. Именно ее описывают большинство греческих мифов: мифы троянского и фиванского цикла, мифы о Геракле, о золотом руне и прочие. Именно в "веке героев", по мнению греков, лежали истоки всех знакомых им социальных, политических и исторических реалий. Там коренились родословные знатных фамилий, там начиналась история городов, стран, народов. Память древнегреческого мифа уверенно хранила образ бронзового века. Но что на счет времен более ранних? Согласно Гесиоду, поколению героев предшествовало поколение «медных людей»:
Третье родитель Кронид поколенье людей говорящих
Медное создал, ни в чем с поколеньем не схожее с прежним.
С копьями. Были те люди могучи и страшны. Любили
Грозное дело Арея, насильщину. Хлеба не ели.
Крепче железа был дух их могучий. Никто приближаться
К ним не решался: великою силой они обладали,
И необорные руки росли на плечах многомощных.
Были из меди доспехи у них и из меди жилища,
Медью работы свершали: никто о железе не ведал.
Сила ужасная собственных рук принесла им погибель.
Все низошли безыменно; и, как ни страшны они были,
Черная смерть их взяла и лишила сияния солнца.
Что ж, бронзовому веку действительно предшествовал медный век (халколит), когда люди уже открыли для себя металлургию меди, но еще не умели легировать ее для получения бронзы — металла гораздо более твердого. Мягкая медь не могла полностью вытеснить каменные орудия и потому эту эпоху правильнее называть энеолитом, то есть медно-каменным веком. Разумеется, жилища из меди, упомянутые Гесиодом это чистая фантастика, да и медных доспехов обнаружено не было. Металлические орудия медного века это топоры, тесла, мотыги и ножи, использовавшиеся наряду с каменными аналогами. Так что в «медном поколении» Гесиода не представляется возможным разглядеть черты подлинного исторического медного века. И все-таки, трудно счесть простым совпадением, что в IV тысячелетии до новой эры предки древних греков жили где-то на территории так называемой Балкано-карпатской металлургической провинции, объединявшей народы овладевшие металлургией меди. Нет никакой возможности установить насколько близко к истине описал Гесиод людей эпохи энеолита. Были ли они действительно так «страшны и могучи» как мифическое «медное поколение»? Или это просто впечатляющий вымысел, заполнивший пробелы коллективной памяти? Как бы то ни было, миф сохранил смутные воспоминания о временах, когда единственным известным металлом была медь.
Чем дальше вглубь веков, тем эфемернее и сомнительнее связь мифа и реальной истории. Попытка найти в историческом прошлом соответствия «серебряному» и «золотому» поколениям будет уже совершенно спекулятивна. Но от этого не менее интересна, правда? Продолжим двигаться по мифу в ретроспективном порядке:
После того поколенье другое, уж много похуже,
Из серебра сотворили великие боги Олимпа.
Было не схоже оно с золотым ни обличьем, ни мыслью.
Сотню годов возрастал человек неразумным ребенком,
Дома близ матери доброй забавами детскими тешась.
А наконец, возмужавши и зрелости полной достигнув,
Жили лишь малое время, на беды себя обрекая
Собственной глупостью: ибо от гордости дикой не в силах
Были они воздержаться, бессмертным служить не желали,
Не приносили и жертв на святых алтарях олимпийцам,
Как по обычаю людям положено. Их под землею
Зевс-громовержец сокрыл, негодуя, что почестей люди
Не воздавали блаженным богам, на Олимпе живущим.
Раз мы сопоставили «медное поколение» с энеолитом, то «серебряное» должно описывать неолит. Можем ли мы найти в известных нам неолитических культурах Европы черты «серебряных людей» Гесиода? Доказательно — нет. Но, если немного пофантазировать, то долгое пребывание людей серебряного века под властью матерей можно счесть воспоминанием о неолитическом матриархате. Или — раз уж гипотеза матриархата вышла из моды — о временах матрилинейности (ведения генеалогии и наследования по женской линии) и матрилокальности (переход мужа в семью жены). В совокупности эти архаичные черты до-патриархального семейного уклада дают нам все тот же матриархат, но, в отличии от него, безусловно доказаны и не вызывают гневной критики.
Далее Гесиод пишет, что люди «серебряного века» не почитали олимпийских богов. В этом также можно усмотреть воспоминание о доиндоевропейском неолитическом населении Европы, которое поклонялось Великой Богине-Матери, а не грозным богам индоевропейцев, составившим мужскую часть Олимпийского пантеона. Гибель неолитических земледельцев от рук завоевателей могла быть интерпретирована, как месть грозных индоевропейских богов иноверцам, не желавшим признавать их власть и ублажать их жертвами. Миф мог сохранить смутные воспоминания о религиозном аспекте забытых племенных войн.
И, наконец, «Золотой век», а вернее - «золотое поколение» людей, это предельно идеализированный и оторванный от всякой реальности образ утерянного рая:
Создали прежде всего поколенье людей золотое
Вечноживущие боги, владельцы жилищ олимпийских,
Был еще Крон-повелитель в то время владыкою неба.
Жили те люди, как боги, с спокойной и ясной душою,
Горя не зная, не зная трудов. И печальная старость
К ним приближаться не смела. Всегда одинаково сильны
Были их руки и ноги. В пирах они жизнь проводили.
А умирали, как будто объятые сном. Недостаток
Был им ни в чем не известен. Большой урожай и обильный
Сами давали собой хлебодарные земли. Они же,
Сколько хотелось, трудились, спокойно сбирая богатства.
Возможно, в представлениях о «золотом веке» отразились смутные воспоминания о временах до возникновения производящего хозяйства, когда не было ни собственности, ни неравенства, ни тяжкого труда. Тогда охотники-собиратели пользовались плодами земли, не возделывая ее. И пусть, на самом деле, их жизнь не проходила в пирах, но она была свободна от бесчисленных забот и тревог земледельца, подчиненных сельскохозяйственному циклу и повторяющихся из года в год, пока смерть не прервет этот безрадостный круговорот трудов и дней.
Примечательно, что лучшие дни человечества, его счастливый «золотой век», Гесиод относит ко временам, когда миром правил Крон — бог земледелия и урожая у пеласгов - догреческого населения Эллады. Покорение Эллады греками утверждение в ней олимпийского пантеона отражено в мифе о свержении Зевсом своего отца Крона. Благодаря этому мифу, мы знаем Крона как жестокое чудовище, пожиравшее собственных детей, которого поздняя эллинистическая традиция превратила в аллегорию времени. Но Гесиод еще помнил, что Крон — кроткий бог ячменного зерна, и серп в его руках — орудие мирного земледельца. Конечно, тут миф допускает вопиющий анахронизм, смешивая земледельческую религию с первобытностью, не знавшей никакого производительного хозяйства. Но миф может себе это позволить, ведь его метод не научное, а образное-поэтическое описание мира. С точки зрения мифа, Крон - бог первобытной, доисторической древности, ведь он был верховным божеством до того, как предки греков переселились в Элладу и началась их история. И, поскольку золотой век возможен только за пределами истории, полной войн, разрушений, убийств и вероломства, то где же еще ему быть, как не в доисторический древности, когда миром правил Крон.
Таким образом, миф бесспорно является формой исторической памяти, и образы его коррелируют с историей. Но, из-за недостатка точных сведений, степень и характер этой корреляции часто бывают неясны.