Лондонскому театру Old Vic пару лет назад исполнилось 200 лет. Возраст довольно солидный, особенно для театра независимого, не получающего государственную дотацию. И за эти двести лет что только ни было пережито!
Начать хотя бы с имени. Наверное ни один театр в мире не менял название столько раз, сколько Old Vic.
Театр, основанный в 1818 году, получил название “Кобург” - по имени патронирующей его семьи Его высочества Леопольда, принца Саксонского Кобурга и его жены, принцессы Шарлотты. Увы, Шарлотта умерла в 1817 году, еще до открытия театра, а Леопольд посетил “свой” театр лишь дважды. В 1831 году он покинул Англию и стал первым королем Бельгии.
Новые владельцы театра Эгертон и Абботт довольно быстро привели его к банкротству и не менее оперативно нашли театру нового покровителя. Точнее, покровительницу. В 1833 году ей стала герцогиня Кентская, принцесса Виктория Саксен-Кобург Заальфедьская (попробуйте все это произнести!), мать будущей королевы Виктории. В связи с новым патронажем владельцы предложили переименовать театр в Royal Victoria Theatre и тем самым окончательно запутали общественность: в честь какой из Викторий собственно назван театр?
Королева Виктория (та, что дочь, а не мать) побывала в театре Royal Victoria всего один раз - в возрасте 14 лет. Остается загадкой, почему юная наследница престола оказалась именно на спектакле “Густав Третий”, где на сцене разыгрывалось убийство короля Швеции. Тем не менее, в дневнике она отметила этот визит как приятный, а сам театр назвала чистеньким и милым .
Название Royal Victoria Theatre продержалось до 1871 года, когда театр был переименован в Royal Victoria Hall. Тогда же новый владелец сделал глобальную перестройку здания. Именно в тот момент впервые прозвучало словосочетание Old Vic - пресса писала об открытии, мол, как изменилась (и похорошела, да) наша Старушка Виктория (Old Victoria).
И лишь в 1912 году театр, опять сменив владельца, закрепил за собой имя, которым его давно звали в городе. Это примерно как если бы театр имени Станиславского вдруг официально начал называться “Стасиком” - как его зовет театральная Москва.
Репертуарная жизнь театра в первые сто лет его существования тоже была весьма беспокойной. Открыться “Кобургу” дали, но права играть серьезные пьесы, и, прежде всего, Шекспира, он не имел, на это требовалась специальная лицензия. За сто лет он побывал и комедийным театром, и мюзик холлом, и кинотеатром, здесь давались представления с животными и было прочитано множество разнообразных лекций, одно время даже была театральная школа, которую, кстати, посещали некоторые будущие звезды.
В разные году театру приходились идти на самые разные ухищрения, обходя запреты: например, Шекспира, чьи пьесы нельзя было играть, здесь ставили в “измененной реальности”. Гамлет женился на Офелии и жили они долго и счастливо, история Ричарда III рассказывалась от имени лошади или в форме мюзикла, а “Король Лир” превратился в пьесу “Король и три дочери”.
Конечно, спасало это не надолго, театр штрафовали и порицали, но лицензия была получена лишь в 1912 году. Шекспира здесь наконец стали играть на законных основаниях. И, что интересно, в тот момент, когда театральный мир яростно скидывал с себя оковы традиционализма, в Old Vic пришел режиссер, который считал, что Шекспира надо играть только по текстам публикации 1623 года и только так, как могли играть триста лет назад. Харкорт Уильямс возглавил театр в 1929 году, и это время вошло в историю как “время возвращения на сцену шекспировской поэзии”.
В 1940 году театр был разрушен взрывом во время лондонского Блица. Когда через десять лет труппа получила новое здание, период острой моды на Шекспира прошел. В 1955 году и вовсе вышел манифест Джона Пристли “Иск к Шекспиру”. Ни в чем не повинный драматург обвинялся в том, что он, де, тормозит развитие театра. Ну не совсем он, конечно, а преклонение перед его творчеством.
Следующие годы были совсем не простыми в жизни театра. Впрочем, у Old Vic вообще никогда не было простых лет. Начиная с 60-х пошла неразбериха, связанная с созданием Национального театра. Тринадцать лет Old Vic был домом для его труппы. В 1976 году Национальный переехал, забрав с собой не только труппу, но и славу. До 1980 года в театре работала Prospect Theatre Company, возглавляемая Тоби Робертсоном.
Это было время ярких премьер и отчаянных битв за финансирование. Робертсон проиграл, в 1981 году компания распалась. Подарив, среди прочего, театральному миру опыт “пути к успеху бывают разными”. Первым за четыре года финансовым успехом труппы стал “Макбет” Питера О’Тула, на который были просто чудовищные, катастрофические рецензии. Но, как это бывает, пресса перестаралась, и зрители рванули в театр, чтобы увидеть “ужас ужас” своими глазами.
В 1982 году у театра появился новый спаситель - американский меценат Эд Мирвиш. Благодаря его поддержке Old Vic пережил реконструкцию и открылся в 1985 году, чтобы, уже не закрываясь и не срываясь, радовать зрителей вплоть до закрытия на карантин. Сейчас над театром вновь нависла угроза не открыться обратно, но сдаваться - не в правилах Old Vic, на чьем фасаде сейчас красуется уверенное We’ll be back.