До болезни я была такой разговорчивой. А теперь чаще молчу.
Это так странно, пинать себя и уговаривать: "ну давай, скажи что-нибудь, чего ты все молчишь как истукан". Так странно слышать свои слова, такие грузные теперь, тяжёлые. Так просто сыпавшиеся раньше и так хливко, как слизни, застрявшие в горле теперь.
Наверное, такая молчаливость называется депрессией. Наверное, ее раньше у меня никогда не было, ведь почва ещё никогда не уходила из-под ног так явно. А если уходила, я начинала петь себе песню. Но теперь и песни петь трудно, только Асе про ёлочку, уж очень она ее любит.
А может, надо завести себе правило, петь, если мучительно хочется что-то сказать, пусть даже про себя? А что петь про себя? "Я пел о Богах и пел о героях, о звоне клинков и кровавых битвах.... Покуда сокол мой был со мною, мне клекот его заменял молитву..."
Говорят, жертвы всегда заканчивают онкологией. Если я буду петь песни воинов, вместо того, чтобы мучительно выдавливать страдальческие слова, я наконец перестану быть виктимной овечкой?
