Я хотел подняться на Чатырдаг примерно столько же, сколько живу в Крыму. Эта самая заметная местная гора, едва ли не самая эффектная (уступая разве короне Ай-Петри со стороны Алупки) и одна из самых высоких. Характерный силуэт Чатырдага (Палат-горы) виден на полуострове почти отовсюду.
«Подъезжая к Чатырдагу, начинаешь понимать религиозное значение Олимпа», – Евгений Марков, «Очерки Крыма».
Но в то благословенное время, двадцать с лишним лет назад, когда я в очередной раз открывал для себя Крым, ставший из экзотики – домом, – меня убедили, что Чатырдаг закрыт для посещений, и чтобы подняться на него, надо получить какие-то немыслимые разрешения. И даже на нижнее его плато, к знаменитым пещерам, я смог попасть лишь составе группы. В общем, много лет я пребывал в уверенности, что Чатырдаг недоступен. И лишь относительно недавно узнал, что это не так.
Вообще, облазить крымские горы я считаю делом обязательным. И я взобрался на многие из них, благо они не очень высокие. Был я и на Бабуган-Яйле, но на Гурзуфском седле мы повернули не к Роман-Кошу, самой высокой горе Крыма (1545 м), а к Беседке Ветров. Разница по высоте между ними сто метров, идти до Беседки было дальше, зато вид с нее гораздо лучше. Но по этой причине в арсенале моих туристских побед до сих пор не было ни одного полуторатысячника.
Чатырдаг мог бы стать первым. И это усиливало интригу. Изначально покорение его было намечено на прошлый год, но по разным причинам – сорвалось. Дважды оно переносилось в этом году: из-за погоды и коронавируса. И вот, наконец, мы едем в Алушту.
Карантинный кордон – примета этих дней. Он стоит за м. Сарыч и контролирует как въезд в Севастополь, так и выезд из него, что было неожиданным. Хорошо, что наши фальшивые QR-коды никто не сканировал. На Ангарском перевале, ставшим для старенькой Ласточки сильным испытанием, – новые менты в белой летней форме избирательно останавливают машины. Однако Ласточка не привлекла их внимание. Восхождение начинается от заброшенной турбазы «Ангарский перевал», 752 м над у.м. Отсюда нам надо подняться, собственно, примерно еще на 780 м, что существенно уступает подъему к Беседке Ветров. Здесь наша группа из шести человек на двух машинах спешилась и углубилась в буковые леса.
Леса при подобных путешествиях составляют главную проблему, ибо не всегда удается найти нужную тропинку. Не спасают даже специальные метки на деревьях, вдруг предательски исчезающие. Надо признать пользу новых приложений в смартфонах, помогающих не заблудиться совсем безнадежно. Начав с плутаний, дальше мы шли абсолютно четко.
Крымские горные леса светлы и напоминают залы с колоннами из серых пятнистых буков огромной высоты. Они прохладны и тихи. Пятна солнца играют на гладкой земле без подлеска. Земля эта – склоны, иногда очень крутые, под 45 градусов. Но вдруг лес сменяется солнечными полянами, а потом вовсе кончается – и перед тобой – белесая каменистая гора с вкраплениями зелени, под пронзительным солнцем. Мечтаешь, что доберешься до видимого в небе края – и это все. Но это, словно в зиккурате, лишь первая ступень, а за ней – еще одна, такая же. А за ней – еще одна. А внизу – белая Алушта и накрытое облаками море. Справа от Алушты – мощные голубоватые волны Бабугана, слева – рыжие башни Демерджи. Вдоль (кремнистой) тропы – каменные туры, конусообразные кучи камней.
Конец подъема на плато ознаменован каменной насыпью в форме круга или башни. Шли мы сюда ровно два часа. Третий час – путь по плато к Эклези-Буруну (Церковному мысу), высшей точке Чатырдага (1527 м). Здесь на плато – так красиво, что я даже не знаю, с чем это сравнить: пластику рельефа, покатых холмов охристо-оливково-зеленого цвета – в окружении стен обнаженного белого камня. Земля покрыта цветочками (в основном желтыми и синими) и рыжеватыми стелющимися можжевельниками. Тундровый вид – напомнил мне Соловки, Заяцкие острова. Цвет не ярок, но очень тонок, местами нежен. В общем, все здесь идеально гармонично. И еще: прозрачность воздуха такова, что кажется, что я смотрю на все в очках. Все эти обрывы и складки очень четки и как будто близки, но, сколько ни идешь, – они едва приближаются.
На плато ветер сдул всю жару, однако отсюда не хочется уходить, не хочется спешить. В этих видах есть что-то завораживающе-инопланетное, но не жестко-марсианское, как в Мицпе-Рамоне, скажем...
Эклези-Бурун – это такая застывшая зелено-серая (под камень) волна, поднявшаяся в сторону Бабугана. Последние метры всегда самые тяжелые. А тут наверху, под крестом, толпа людей, дети, девушки в цветастых куртках, собаки. И во все стороны – горы, долины, пространство и небо, а в небе несколько огромных белоголовых сипов. Я поздравил друзей с покорением пятой вершины Крыма, которая лишь на 30 метров ниже первой. Пикник у партизанской таблички под сильным ветром, на краю пропасти. Читал под камеру «Здесь пировали великаны…» Снова вниз, на плато, наискосок, через можжевельники, к следующей вершине, Ангар-Бурун, 1453 м. У подножия Ангар-Буруна наши пути разошлись: мы с Пеппи полезли на гору, а остальная группа пошла вниз. «Гора» – такой холмик. Наверху – каменный тур с воткнутой палкой, а на ней красная сумка вместо флага. Хороший вид на Нижнее плато, Демерджи, Алушту…
Для ног спуск бывает тяжелее подъема. И теперь мне стало ясно, что за несколько месяцев на равнине и в доме мои ноги потеряли сноровку. Шел вниз, по лесу, словно в тумане. Мозг отказывался принимать новую информацию, но красота этого светлого леса, тишину которого нарушали лишь соловьи и дрозды, все равно втекала в него. Здесь приятно гулять, но не после гор и восхождений. И вот, наконец, площадка с сильно поредевшими машинами. Оказалось, что, согласно шагомеру мы прошли почти 20 км, затратив на это шесть часов, с пикником – семь.
Через полчаса – купание в Алуште. Я не люблю этот город, и каждый раз, попадая сюда, лишь удивляюсь: как можно в таком чудесном месте устроить все так убого, нелепо, провинциально и неудобно? Люди малокрасивы, много пьяных и не совсем адекватных. В супермаркете не обслуживают без маски (которую я принципиально не ношу и не имею)…
А потом была ночь на дружественной крыше в Кастрополе, с выползающей из моря огромной оранжевой Луной, оттеняющей огни небольшого флота, – а у нас было вино и разговоры на отвлеченные темы… Луна все выше и ярче – и под ней, за зубцами черных кипарисов, серебрится море…