Марина замешивала тесто на лепёшки, поглядывая в окно. Младший сын Гришка с отцом задерживались в кузнице. Григорию недавно исполнилось шестнадцать и с недавних пор он уже совсем иначе стал относиться к работе. Нет, он всегда и прежде помогал Николаю, они вместе трудились, делая подковы и гвозди, ножи и плуги, да и другие нужные людям инструменты, но в последние полгода Николай стал вести речь о том, что пора передать дело сыну. С тех пор Григорий с особым рвением и интересом стал работать в кузне. Вставал с рассветом и уходил туда раньше отца: зажигал огонь в очаге, закрывал заслонку и готовил инструмент к его приходу.
Николай любил порядок во всём - молоты и клещи, другие инструменты в его мастерской были развешаны на стене в определённом порядке и после работы всегда возвращались на место. У стены стояли стеллажи с многочисленными полками, на каждой из них стояли ящики - широкие для плугов и инструментов, узкие для подков, гвоздей и прочей мелочи.
С раннего детства Гриша любил быть здесь, несмотря на темноту и сильную жару в любое время года. Он любил смотреть, как отец большими клешнями достаёт из языков пламени бесформенный кусок металла, как ударяет большим молотом, летят в разные стороны искры и - о, чудо! - металл под этими ударами становится таким послушным, почти как глина - из неё Гриша любил лепить разные фигурки. Заворожённо он следил не отрываясь за тем, как отец несколькими точными ударами молота придавал металлу форму, как тот причудливо извивался, разогретый докрасна. А потом отец захватывал готовое пылающее изделие большими клешнями и опускал в холодную воду, отчего она начинала бурлить и пениться, а затем из котла "выходила" совсем привычная вещь.
Гражданская война никого не пощадила, Николая забрали на фронт в начале 1918 года. Не просто было им с матерью, ох, как не просто. Грише было тогда пять лет, но он запомнил все тяготы того времени. Как ходил с матерью зимой полоскать бельё к проруби на реке, а когда шли обратно - украдкой трогал бельё в тазу. Оно так интересно хрустело и было твёрдым. Помнил он и холодные мамины руки, озябшие в ледяной воде. И как нечего было есть и питались одним молоком, разведённым водой, да изредка - хлебом. Мать не жаловалась никогда, вспоминала годы Первой Мировой Войны, когда голод был ещё сильнее, коровы у них не было и вся еда была - варёные коренья диких растений. На таком бульоне варили похлёбку с одной картошкой на кастрюлю и ели. Гришины сёстры - семилетняя Маша и одинадцатилетняя Серафима помогали по хозяйству, как могли.
Отец пришёл с войны в 1921 демобилизованный, без левой руки. Гриша запомнил тот день его возвращения, как радостно замерла мама, увидев его на пороге. Как смущённо опустил взгляд отец. Как они, дети, все втроём бежали к нему с криками: "Тятя! Тятя приехал!", а он поднимал их по очереди здоровой рукой и смотрел на бледное мамино лицо, а они обнимали, обнимали его крепко за шею.
Продолжение здесь
Первая глава здесь
Любовь Милютина