Расскажу про то, как мы встретились с Катюшей.
Когда я ещё была студенткой, моя сестра Надя предложила мне пойти волонтёрами в детскую больницу, к деткам из детских домов.
Чем занимаются Волонтёры в больнице?
Сейчас есть различные благотворительные фонды, которые оплачивают больничных нянь, ухаживающих за такими детками. Во времена моего студенчества таких инициатив ещё не было. Тогда в больнице были волонтёры, которые приходили не на постоянной основе, а когда появлялась такая возможность.
Когда ребёнок из детского дома попадает в больницу, он остаётся один. Хорошо, если его навещают воспитатели детского дома, хоть иногда. Но это, как правило, личная инициатива воспитателя. И происходит такое нечасто.
Мы, как волонтёры, делали разное: подстирывали вещи, помогали покормить детей, наводили порядок. Если совсем малыши, то помогали с гигиеническими процедурами, подмывали. А так в остальном просто были рядом, играли, читали, раскрашивали. Это было тяжело не столько физически, сколько эмоционально - такие детки очень "вампирят" энергию. Час в "сиротской" палате - и ты как выжатый лимон.
Когда я закончила университет и пошла работать, я перестала ходить в больницу к деткам. Меня очень увлекла работа, появились новые цели, было интересно преподавать.
А Надя не прекратила эту деятельность. Как она все успевала, не представляю, ведь она тоже начала работать, также надо было готовиться к урокам.
И вот она как-то попросила меня помочь ей - кто-то передал много упаковок с подгузники, важными салфетками, мылом и другими нужностями. Ей одной было тяжело это все нести, а её молодой человек был в отъезде.
Конечно, я согласилась.
Когда мы пришли, в палате было трое деток - двое совсем малыши. Там был годовалый мальчик с синдромом Дауна и ещё одна девочка лет, кажется, двух или трех. Сейчас, по прошествии лет, я плохо помню. Третьей была Катюша.
Ей было 5 лет, и она совсем не разговаривала. Как мне позже рассказала медсестра, её изъяли из какого-то полуразрушенного дома, где обитали бомжи. Девочка была грязной, вшивой. И не говорила. Только мычала. Это потом, уже в больнице, у неё нашли гнойтый отит, который дал проблемы со слухом. И много других болячек.
Катюшу побили налысо, чтобы справиться с вами, да и, по словам той же медсестры, расчесать свалявшиеся волосы было нереально.
Помимо отсутствия речи, меня поразил её взгляд - взгляд затравленного зверька. Она боялась всего - людей, прикосновений, громких звуков. Нас она тоже боялась - мы с сестрой довольно громкие, в смысле говорим громким голосом.
Но постепенно она стала привыкать. Не знаю, что меня зацепило, то ли её взгляд, то ли её история, но я снова стала приходить, именно к ней.
Удивило то, что Катя совсем не знала ни о каких гигиенических процедурах. Она не умела чистить зубы, панически боялась мыться. Когда я впервые попыталась подстричь ей ногти, она начала кричать - так она испугалась, что будет больно.
Наверное, не очень интересно все это читать, поэтому постараюсь вкратце.
Конечно, Катя была таким вот ребёнком - маугли. Есть моменты, которые до сих пор дают о себе знать. Я понимаю, что Катюша никогда не будет такой, как обычные детки, которые с самого рождения получают любовь и заботу родителей. Но я вижу для неё перспективы.
Помню, как я впервые дала ей краски. Самые обычные акварельные краски, 10 цветов. Они Катю просто заворожили. Сначала она просто размазывала разные краски по бумаге, потом начала экспериментировать со смещением цветов.
Уже намного позже я отвела Катюшу в художественную студию. Это была единственная студия, где она смогла заниматься (хотя во многом это заслуга прекрамнкйшкй, очень чуткой и добрецшей преподавательница). Дело в том, что Катюша очень плохо концентрирует внимание, любая интеллектуальная работа её сильно утомляет. Кроме рисования. Рисовать она может долго.
Но я забегаю вперёд.
Катя находилась в больнице довольно долго, больше месяца. За это время она начала говорить отдельные слова.
Однажды к ним пришла Надя. Открывая дверь, она заметила, что Катюша повернулась к двери и радостно крикнула: "Тоня!". А когда увидела, что это не я, отвернулась расстроенная.
Да, мы с сестрой внешне похожи, это многие отмечают.
Когда Надя мне рассказала об этом, я впервые задумалась о том, а что будет, когда Катю выпишут. Куда она поедет, сможем ли мы видеться.
И я решила её забрать.
Ну, что тут сказать, конечно, меня отговаривали. И что я одна, без мужа, и что с таким грузом не выйду замуж, личную жизнь не устрою. И что Катя - очень сложный ребёнок.
Я со всем соглашалась. Наверное, своей дочери я сказала бы то же самое.
Но у меня перед глазами стояла лысенькая Катюша, которая вот только - только научилась даже не улыбаться, нет, а у неё пропало хмурое, испуганное, недоверчивое выражение лица. И этот рассказ надин...
Я боялась, что мне не дадут документы на опеку, так как я молодая и не замужняя. Но в этом плане каких-то проблем не было. В опеке спросили, почему я решила это сделать, я честно все рассказала.
Моя мама, хотя поначалу отговаривала, но потом сказала, что раз я так решила, то она будет мне помогать. А вообще, помощь я получила колоссальную - от всех своих родственников. Не только моральную, что тоже важно, но и чисто практическую, посидеть с ней, погулять, забрать с занятий, когда я не успевала, и многое другое.
Можно сказать, что Катюшино появление сплотило нас ещё сильнее.
1