Я с самого детства любил музыку и не представлял без нее свою жизнь. Были времена, когда я не мог заснуть в тишине. Музыкальных кумиров у меня не было никогда, но есть певица, имя которой я выделил бы из всех остальных музыкальных имен.
Мне было 15 лет, когда у моей сестры появился ухажер по имени Дима. Она его не жаловала, но позволяла оказывать ей знаки внимания. Дима был при деньгах. Он только что вернулся из удачного плаванья. Привез из Японии блоснежную «Тойоту Короллу» и кучу денег, которые щедро тратил на подарки. Однажды он подвозил нас с Ларисой и я услышал в машине ЕЁ. Она была не похожа ни на что из услышанного в последнее время. Редкий случай, когда музыка с первого раза попала в самое сердце. Ритмичная и в то же время мелодичная, нежная и умиротворяющая. В отличие от своей сестры я не злоупотреблял добротой и великодушием Димы, но тут я не сумел удержаться и попросил кассету, чтобы переписать.
- Забирай совсем! – Дима с готовностью вынул из магнитолы заветную пластмассовую коробочку и протянул мне.
- А кто это? Я первый раз её слышу.
- Не знаю, - пожал плечами Дима. – Если верить тому, что написано на кассете, зовут ее Эльза. Она осталась от японского хозяина машины. Была в магнитоле, когда я её покупал.
На какое-то время Эльза стала моим музыкальным фаворитом. Я слушал ее каждый день по нескольку раз. От ее песен становилось светло и радостно на душе. Радости мне в то время очень не хватало. Это была середина девяностых годов. Смутное, жестокое и голодное время. Потом я вдоволь насытился Эльзой и стал включать изредка, по настроению.
В то время я был очень одинок. У меня были друзья, было с кем поговорить, но некому было излить душу, которая была полна смятения, обид, тревоги и страха. Церкви, куда можно было бы прийти, поисповедаться и очистить душу от всего, что ее томило, в Корсакове не было. Священников я видел только по телевизору. Психотерапевтов и психоаналитиков я видел только в американских фильмах. Все, что мне оставалось – это носить с собой тяжкий груз и пытаться делать вид, что у меня все в порядке. Смеяться сквозь слезы, улыбаться тем, кого ненавижу, отворачиваться от тех, кому стыдно смотреть в глаза.
Однажды я пришел домой, одолеваемый своей депрессией, лег в кровать и включил Эльзу. И так она меня разжалобила, что я начал плакать. Впервые за много лет. Я обнял подушку и слезы потекли рекой. Мне было безумно жалко себя. Если бы хоть кто-нибудь знал, сколько мне довелось натерпеться за совсем еще юную мою жизнь! А потом я подумал о своей сестре и мне безумно стало жалко ее. Первая любовь не сложилась, сердце разбито. Она совсем еще девчонка вынуждена торговать алкоголем в баре полном мужиков – в большинстве своем пьяных и противных. И стал еще сильнее рыдать над судьбой своей сестры. А потом я подумал про свою маму… Я рыдал минут двадцать. Потом кончились слезы и силы. Я уснул младенческим сном и утром проснулся совершенно другим человеком. Как будто бы дискета в моей голове, а точнее в моем сердце, на которую была записана вся негативная информация за всю мою жизнь, оказалась стертой. Мне никогда раньше не было так легко и радостно. В душе моей расцветали незабудки.
Я сделал копию с кассеты и убрал ее подальше на книжный шкаф. Я очень боялся лишиться этого сокровища. Наконец-то я нашел свое спасение от депрессии – средство для очищения своей души от всего того, что отягощало ее.
Каждое утро, собираясь на работу, сестра приходила ко мне в комнату и загребала охапку кассет. Иногда она приходила и вываливала кассеты из своей сумочки. Половина из них мне была не знакома. Часто мои кассеты уходили бесследно, но и нередко сестра приносила что-то новенькое, незнакомое и очень интересное, поэтому я не пытался пресекать этот круговорот. Как я упомянул, работала она в баре. Это было питейное заведение при заводском магазине. Зарплату на заводе давали редко и не всю, поэтому продукты заводчане покупали в магазине в счет заработанных денег. А в баре также «под запись» можно было выпить и закусить. В клиентах у Ларисы недостатка никогда не было. Именно ее клиенты то и дело пополняли нашу фонотеку. Они же ее и опустошали.
Не знаю, как это вышло, но однажды я обнаружил, что обе кассеты с Эльзой канули в неизвестность. Это был гром среди ясного неба. Настоящая беда! Я чувствовал себя, как человек с диабетом, оказавшийся на необитаемом острове без единой дозы инсулина. Я перерыл всю квартиру и весь бар моей сестры. Кассеты не было. Я опросил всех своих и ее знакомых. Никто не сознался. Я побежал в студию звукозаписи – единственную в городе.
- У вас есть Эльза?
- Чо?
- Певица Эльза у вас есть?
- Кто? Какая еще Эльза?
- Француженка. Очень мелодичная такая, диско поет.
- Милен Фармер наверное.
- Да нет! Что я, по-вашему Милен Фармер не знаю!
- Ну а чо она тебе далась то? Давай я тебе последний «Пет шоп бойз» лучше запишу.
- Спасибо, не надо. У меня есть.
- Ну тогда давай «Бэд бойз блу». Прям свежачок. Ни у кого в городе еще нет. Только у меня!
Я заказал свежий альбом «Бэд бойз блу» и поплелся домой. Последняя моя надежда была на Серегу. Это был самый главный меломан Сахалинской области. Его студия располагалась в полуподвале неподалеку от вокзала в Южно-Сахалинске. Как только у меня появились деньги, я рванул в Южный.
Серега был взрослым мужиком. Даже для столицы острова он выглядел необычно – длинные патлы, борода, кожаная косуха, потертые джинсы. У него все время тусовалась неформальная молодежь. Он внимательно выслушал меня, записал имя певицы и пообещал мне ее найти.
- Я послезавтра в Москву улетаю за товаром, - заверил он меня. – Если эта Эльза существует и если ее зовут именно так, как ты сказал, то я ее тебе привезу. На Горбушке есть все! Даже то, чего нет, там все равно есть.
Я еле дождался возвращения Сереги с той самой заветной «Горбушки».
- Извини старик, - грустно встретил он меня. – Я с такими спецами по французской музыке общался, каких в самом Париже не найдешь. Никакой Эльзы никто слыхом не слыхивал. Скорее всего, надпись на твоей кассете к ее содержимому никакого отношения не имела. Вот послушай Стефани. Это принцесса Монако. Может быть ты ее ищешь? По описанию подходит.
Он включил мне кассету. Женский вокал, французский язык, приятное современное диско… Но это была не она. Я купил у Сереги кассету, чтобы хоть как-то компенсировать ему хлопоты. Потом он рассказал мне про израильскую певицу Офру Хазу, которая в разгар своей песенной карьеры ушла в армию по призыву. Мне очень понравилась песня Офры из последнего предармейского альбома и я купил еще одну кассету и расстроенный уехал домой в Корсаков.
Впоследствии мы стали с Серегой приятелями. Он поставлял мне очень хорошую музыку и каждый раз, возвращаясь из Москвы докладывал о том, что Эльзы не существует. И я со временем поверил в это. Я согласился с тем, что надпись Elsa не имела отношения к той музыке которая была на кассете.
Прошло два года. У меня появился видеомагнитофон и вместе с ним в мою жизнь вошли музыкальные видеоклипы. Более всего я любил чарты «Европы плюс». Они выходили в ночь с пятницы на субботу на одном из местных телеканалов. Там показывали самые свежие новинки европейской музыки.
Чаще всего эфиры «Европы плюс» я смотрел в записи, потому что ночами редко бывал дома. Видеодвойка была запрограммирована таким образом, что записывала все выпуски. На следующий день я их отсматривал и самое интересное переписывал на кассету со своими собственными видео-хитами.
Однажды, просматривая свой очередной «улов», я услышал знакомый голос из уст незнакомой мне блондинки. Я не поверил своим ушам, но в доказательство услышанного, на экране появилось имя ELSA. Да это была она! И ее действительно зовут Эльзой! За те несколько лет, что мы не слышались с ней, ее музыка стала более динамична. В ней появился какой-то надрыв. Как будто за эти годы она успела немало хлебнуть в этой жизни, стать взрослее, как и я. Мне хотелось рассказать ей, как много я сам пережил за это время.
Я показал клип Сереге. Это ничего не изменило и никак не помогло добыть заветную музыку. Разве что пошатнуло веру Сереги в могущество «Горбушки» и компетентность ее специалистов.
Прошло еще двадцать лет. Я – взрослый мужчина. Мне давно уже не нужна музыка для того, чтобы справляться со своими внутренними проблемами. Музыку я по прежнему люблю, но слушаю ее все меньше. Очень часто в машине у меня звучат аудио-книги или радио с новостным или познавательным наполнением.
Накануне моего дня рождения мой друг Джон в «Скайпе» спрашивает меня, какой подарок я хотел бы получить. Я задумался. Джон – профессиональный лингвист. На протяжении многих лет он не перестает удивлять друзей необычной музыкой, которую он выискивает в том числе и на западных сайтах. Меня осенила мысль. В век глобализации и интернета намного выше стали шансы найти заветную Эльзу, навечно отпечатавшуюся в моем сердце. Я не очень подробно, но очень эмоционально изложил в ответном сообщении свое пожелание. Как позднее рассказал мне сам Джон, история моя растрогала его до слез. И вот, спустя пару дней, он приезжает ко мне на день рождения и дарит флешку на которой записаны десять альбомов Эльзы Лунгини.
Это был незабываемый праздник. Весь день до самой ночи в нашем саду звучали песни моей юности. Я долго и подробно рассказывал своим друзьям о том, что значили для меня эти песни. Сегодня тот самый – первый альбом Эльзы заставивший меня в юности рыдать, является неприкосновенным в моей автомобильной фонотеке. Периодически обновляя плейлист, я оставляю эти песни. Когда на душе грустно, грусть становится светлой. Когда мне хорошо, музыка преумножает мою радость. Слушая Эльзу, я вспоминаю свою юность, свой родной город Корсаков, родные места, море, небо, сопки…
Я вспоминаю, как приходил на маяк и часами сидел, созерцая открывающиеся оттуда дали – многочисленные сопки вдоль берега, бирюзовую, местами зеленую гладь залива, сопки на противоположном берегу, сливающиеся в один хребет, прибрежные скалы, над которыми кружат в вышине чайки. От восторга у меня перехватывало дыхание. Я смотрел на это великолепие и не мог насытиться этим видом. Мне безумно хотелось взять и унести всю эту красоту с собой. В такие моменты я сожалел о том, что не умею рисовать. Хотя, даже картина не могла бы запечатлеть все великолепие и величие природы. Я пытался представить себя живописцем. Где была бы граница этого полотна? Я мысленно очерчивал прямоугольник предполагаемой картины. Ну а как же вот эта сопка? Почему она не вошла? Разве она не прекрасна? А это бездонное небо, которое настолько близко, что хочется обнять его руками? Неужели его можно оставить за рамкой? А этот маяк, а лес? А озера, расположенные внизу под горой, а военный аэродром, расположенный чуть в стороне? И я понимал, что даже если бы я был художником, я не смог бы унести всю эту красоту с собой. Но все-таки я унес ее. И она сейчас со мной. Даже спустя десятилетия она настолько же отчетливо запечатлена в моей душе, как и тогда. И разве что я не могу поделиться этой красотой с вами. Хотя нет. Могу и делюсь. Если у вас есть сердце, вы разделите со мной этот восторг. Пусть даже вы увидите этот пейзаж не таким, каким видел его я. Может быть вы увидите какой-то другой пейзаж, который также с ранней юности отпечатан в вашей памяти, но вы поймете меня. Все мы родом оттуда – из детства, из юности, не зависимо от того, где вы жили в те годы и сколько времени было в вашем доме в тот момент, когда в Петропавловске-Камчатском была полночь.
Вы прочли рассказ из цикла "Бог любит Дениску"
Это сборник автобиографических произведений невеликого русского писателя. Прочесть другие рассказы из этого цикла можно, кликнув по хештегу #бог любит дениску