Будучи молодым журналистом, я съездил в поисковую экспедицию на места места боев Великой Отечественной.
В районе деревни Кузовлево на границе Московской и Калужской областей в 1941 шли жесточайшие бои. Небольшой участок у реки Нары был завален трупами, сожженной техникой, и оружием. Вся земля покрылась язвами взрывов. Такие места еще называют «долинами смерти». Погибшую технику отсюда вывозили в течении 20 лет после войны: разрезали и транспортировали по частям. Что касается погибших людей, то кости солдат и офицеров энтузиасты находят до сих пор.
Александр и Николай, как и я, из подмосковного Домодедова. В 2007 году, когда происходили описываемые события, им было 23 и 22 года. Незадолго до этого ребята вступили в поисковый отряд в соседнем Подольске, оформив таким образом старый интерес к истории и археологии.
Так заведено, что каждый поисковик в отряде имеет прозвище: нашим ребятам дали кликухи Мазай и Аспирант. Это не значит, что только так между собой и общаются, но прозвище должно быть. Возрасты и профессии поисковиков разнятся широко, но всех объединяет общая цель. Аспирант - технарь, имеет отношение к научной работе, отсюда и прозвище. Мазай – электрик в аэропорту, прозвище опосредовано связано с фамилией. Парни любезно согласились взять с собой в очередную экспедицию журналиста.
Мазай шел с металлодетектором и фиксировал любые попадающиеся металлические предметы. Техника позволяла оценить массу и характер предмета: черный и цветной металл звенит по-разному. Аспирант тут же откапывал находку. Если копать приходилось много, Мазай бросал металлоискатель и тоже брался за лопату. Корреспондент домодедовской газеты использовался в качестве тягловой силы: нес все, что не принимало участие в поиске и раскопках: еду, воду, запасную лопату, пенки, сухое горючее и т.д.
Процесс поисковой работы представляет собой многокилометровые пешие передвижения с остановками, на раскопки. Как я и говорил, площадь исследуемого участка относительно не велика, но позиции имеют большую протяженность, пересекаются оврагами и густыми зарослями. За день можно протопать не один десяток километров, и перелопатить не один центнер земли.
После успешного завоевания Европы, где почти все города пали на милость победителя без боя, в России немцы столкнулись с ожесточенным сопротивлением. Советские войска стояли насмерть, не пропуская гитлеровцев к Москве. Думаю, не будет преувеличением сказать, что мы тогда потопили немцев в собственной крови. Слова участника той войны Булата Окуджавы: «Мы за ценой не постоим», похоже, не метафора. За ценой действительно не стояли и людей не считали. Но победа осталась за нами, и никакие злопыхатели ее у России не отнимут.
99 процентов находок не представляли интереса. Мы рубили корни и подымали сухую твердую как бетон землю, чтобы обнаружить маленький осколок от артиллерийской мины или гнилую гильзу от винтовки. Наш климат безжалостен к металлу. За 66 лет многие материальные свидетельства войны исчезли.
Поисковые работы невозможны без оборудования и инструмента. Лучше всего иметь качественный импортный металлодетектор, как у Мазая. Саша купил его на свои деньги. Техника работает отлично, несмотря на жесточайшие условия эксплуатации. Там, где Мазай не может шага ступить без звукового сигнала прибора, поисковики с менее чувствительной техникой ничего не находят. Чувствительность и глубина действия немецкого (вот ирония судьбы) металлодетектора позволяла нам засекать даже кусочки фольги от конфет: туристы и грибники шляются и здесь. Эти современные прелести, так же как пробки от пивных бутылок и консервные банки, серьезно осложняли поисковый процесс.
Такое оборудование, естественно, не видит кости. Но нет другого доступного способа (георадар стоит бешенные деньги) найти останки убитых воинов, кроме как по пряжке на ремне, пуговицам, кольцам плащ-палатки, оружию, наконец. Через несколько часов бесплодных поисков лопата Аспиранта наткнулась на что-то более существенное. Оказался противогаз. Советский, времен Великой Отечественной – сомнения не было. Ребята принялись копать в четыре руки. Чтобы вытащить средство защиты пришлось немало попотеть. Копали у подножия толстой березы, парни вынуждены были рубить здоровенные корни саперными лопатами. Тут стало понятно, почему более опытные поисковики берут с собой топор. После того, как противогаз был аккуратно извлечен, мы увидели, что он достаточно хорошо сохранился.
- Здесь может быть боец, - сказал Аспирант. Мазай разделял это подозрение. В подтверждение под противогазом мы увидели сапог. Вернее, подошву, остальная часть обуви истлела. Но костей так и не было видно. Большие и малые корни просто не давали выгребать землю.
Из общения со старшими товарищами ребята знали, что противогазы обычно оставляли рядом с убитыми. Оружие павшего сослуживцы могли забрать, а противогаз у каждого был свой и особой ценности не представлял. Конечно, бывает, что бойцов находят с винтовкой и полным подсумком патронов, но это большая редкость: если некому было в тот момент оттащить труп в окоп или воронку и присыпать землей. К тому же «черные» копатели рыскают в «долинах смерти» уже десятки лет после окончания войны и снимают с останков все более менее ценное. А оружие это очень хорошая добыча.
Сколько точно за четыре года войны погибло нашего народа, до сих пор неизвестно. Счет идет на десятки миллионов. Хоронить убитых мешали разные причины. Армия продвигалась дальше (отступала или наступала). Не всегда войска располагали временем для похорон, особенно в начале войны. Успевали слегка присыпать трупы землей, иногда не удавалось и это. К тому же государство не рассматривало отдельного человека как особую ценность (с тех пор, кажется, мало что изменилось). Оружие берегли, сдавали на пересчет стрелянные гильзы от снарядов, а от мертвых бойцов пользы никакой.
Тем временем мои спутники решили передохнуть и покушать. Раскопка одного только противогаза отняла много энергии. Было принято решение копать на этом месте целый день. После обеда ребята намеревались не напрягаться сразу тяжелой рубкой корней, а для разминки прочесать с металлоискателем прилегающую территорию.
Пока поисковики доставали очередные мелкие осколки и гильзы вперемешку с пивными пробками, я решил тоже покопать. Взял лопату и начал вычерпывать из ямы под березой землю. Мне попался второй сапог, почти такой же гнилой, как и первый. Потом перерубил и вышвырнул несколько корней. Очередной корень насторожил своей легкостью. Присмотрелся. Господи, это кость… Скорее всего, берцовая (нога). Потом более подробно осмотрел второй сапог, там тоже маленькая кость – палец ноги.
- Идите сюда! – заорал я ребятам.
Мазай отобрал у меня лопату, Аспирант схватился за свою. Пошла работа на одном дыхании, усталость как рукой сняло. Аккуратно, но быстро, где нельзя лопатой, гребли руками, парни освобождали останки защитника Москвы от земли. Боец лежал в неестественной позе: тело скрючено, голова гораздо глубже ног, конечности смотрят в разные стороны. Видно, его присыпали землей в спешке, если вообще присыпали.
Постепенно нам стала ясна картина. Из одежды и экипировки почти ничего не уцелело: несколько кусков материи, подошвы обуви и относительно целый противогаз. Человеческую плоть время тем более не пощадило, остались только крупные кости, мелкие кости и суставы не сохранились. Череп пришлось собирать по кускам. Возможно, боец погиб от тяжелого ранения в голову, череп могло разнести осколком во время боя. А может, кости просто не выдержали времени, давления почвы и корней деревьев.
Береза проросла практически сквозь тело. Дерево питалось бойцом. Такова судьба человека – обратиться после жизни в прах. Только путь у всех разный. Наш боец закончил земную жизнь в сражении за Родину. Что он испытал и перенес в последние моменты жизни остается предположить. В одном можно не сомневаться, это был молодой парень.
Сколько семей тогда получили весть, что их отец, муж, сын, брат пропали без вести. В большинстве случаев формулировка означала вот такую скорую смерть без погребения, реже плен.
Хорошо, если поисковики приезжают на автомобиле. Машину оставляешь у леса: палатка и основные запасы продовольствия хранятся в ней. Если льют дожди, и грунтовку размыло, автомобиль можно припарковать на стоянке мемориала (под Кузовлево установлен мемориал, с аллей Славы, часовней и кладбищем) и пройти лишние пару километров. Совсем тяжело, когда добираешься на общественном транспорте, весь груз приходится носить с собой. Наши ребята первые два раза ездили в поисковую экспедицию своим ходом. И ничего, не развалились.
Цель поисковых работ не просто найти и раскопать кости. Защитников Родины потом хоронят на мемориальном кладбище с отпеванием и воинскими почестями. Самая удача, когда удается установить личность воина. К сожалению, это получается достаточно редко. По крайней мере, здесь под Кузовлево безымянными лежит трети четверти бойцов.
Устанавливают личности чаще всего по смертным медальонам, которые носили солдаты и офицеры. Но, во-первых медальон носил не каждый, во-вторых не всю информацию удается прочитать. Не у всех был настоящий медальон: металлический цилиндр, герметично закрывавшийся по резьбе. Некоторые бойцы клали свернутую записку в гильзу и заплющивали ее. Такой «медальон» не герметичен, бумага долго не хранилась. Кто-то выбивал инициалы на ложках, котелках, металлических линейках и т.д. Поэтому остаток дня мы потратили на поиски данных о личности погибшего парня.
Ничего не получилось. Медальона просто не было при бойце. По крайней мере, прибор его не зафиксировал, хотя каждая булавка в округе была нами откопана и обследована. Ближе к закату пришлось уходить, чтобы поставить лагерь и заночевать. Собрали все кости и личные вещи советского воина в специальный мешок и заполнили акт об эксгумации. На следующий день останки вместе с вещами и протоколом поместили во временное захоронение за мемориалом. Официальные похороны будут позже. Наш боец упокоится под гранитным надгробием вместе с другими защитниками. Он 32-й по счету, найденный в этот сезон членами отряда.
Что интересно, эти же края отметились ранее в Отечественной войне 1812 года. Под Кузовлевым русскими войсками был разбит корпус Мюрата. Поэтому мемориал посвящен сразу двум Отечественным войнам. Малоярославец, где состоялась крупнейшая битва конца той Отечественной войны, тоже относительно недалеко. Так что красивейшие места на юго-западе Подмосковья обильно политы кровью: и русской, и вражеской.
Очевидцы рассказывают, что весной 1942 года, когда растаял снег, все поля оказались завалены трупами. Наших, конечно, лежало больше, но и немцев тоже было много. Бои здесь длились всего два месяца в конце 1941-го. За это время только Советская армия потеряла десятки тысяч человек. Вместе с талой водой по округе потекли реки крови. Местные жители, опасаясь эпидемий, в срочном порядке принялись хоронить убитых. Заполнили трупами все ближайшие канавы, овраги, окопы и воронки от взрывов. Когда могли, обыскивали наших бойцов на наличие смертного медальона. Если тело представляло собой кусок мяса с вывороченными кишками, конечно, никто его не ощупывал. Поэтому личности многих бойцов тогда не установили.
Война заканчивается, когда похоронен последний погибший солдат. Фраза избитая, ее повторяет каждый, кому не лень. Но это правда, лучше не скажешь. Для России Вторая мировая война еще не закончилась. Кости воинов до сих пор раскиданы по полям и лесам. Эти люди отдали жизнь за Родину, Родина свой долг выполняет очень медленно.