Два стихотворения о дне смерти в день рождения
***
Просыпается за рулём. А нет никакого руля.
Вылезает в заднюю дверь. Не порвать бы джинсы.
Руки–ноги на месте. А что машина? Ой, бля...
И в башке пустота. Видно, всё–таки приложился.
Путь посыпан кубиками стекла.
Ни в Москву, ни на дачу уже почему–то не надо.
Он закуривает и идет, как Моро в фильме "Игла",
Идёт–идёт и доходит до Ленинграда.
По спальным районам как следует покружив,
Он выходит к стене вентиляционной шахты.
Видит надпись: "Цой жив",
Что–то вдруг понимает и успокаивается как–то.
АВТОМОБИЛЬ ЦОЯ
Виктор Цой садится в автомобиль
И едет, едет, едет в такие края,
Где ждут его замечательные друзья,
Соседи счастливые, крики: "Чтоб я так жил!",
Концерт в Альберт–холле, Гоа и Таиланд,
И "Маргариту" подносит официант.
Но туда ещё надо добраться, ещё дое–
Хать надо туда, а погода дрянь,
Мост через реку Лиелупе скрыл туман,
Мысли нелепые крутятся в голове,
Тоскливо чего–то... Дождик рядит косой.
И включает радио Виктор Цой.
"Тыц! Тыц! Тыц!" — в бубен колотит попса.
Он ищет, ищет, ищет другую волну,
Как водолаз, что бродит во тьме по дну,
Как блудный сын, оставшийся без отца.
"It doesn’t matter if we all die", — кто–то поёт.
Впереди в тумане виднеется поворот.
Виктор Цой поворачивает, руководствуясь интуи–
Цией. Слева, справа — лесной массив.
Туман постепенно рассеивается. Курсив:
"Водитель! Несчастья и беды забудь свои".
И солнце выходит, и настроение вдруг отличное,
И ход набирает тёмно–синий "Москвич" его.
Помнит ли он, откуда выехал и куда
Собирался добраться? Душа — как парус!
(Мимо проносится бордово–белый "Икарус".)
Птицы, как ноты, садятся на провода.
Дорога без номера, небо без облаков,
Он ехал, ехал, ехал — и был таков.
То, что казалось модным назад лет сто,
Становится скучной историей. Песни лживы.
Все мы останемся вместе и будем живы.
(На титрах финальных музыка, но без слов.)
Какая–то мысль, не могу додумать, жужжит осой...
Выключает радио Виктор Цой.
