Василий Федорович Саблер (Вильгельм Томас Заблер) родился в 1797 году (по другим сведениям – в 1799-м), по-видимому, в Ревеле. Окончив Дерптский (ныне Тартуский) университет в 1824 году и защитив докторскую диссертацию, переехал в Москву, где поступил на службу в больницу на Воробьевых горах, «должность свою отправляя с большим усердием и поручения от начальства исправляя всегда с отменным успехом».
С октября 1828 года Саблер назначен ординатором московского дома умалишенных, построенного еще в 1808 году в Преображенской слободе и затем переименованного в Преображенскую больницу. Через четыре года он уже главный врач Преображенской больницы, и с этого времени начинается его почти полувековая деятельность как талантливого организатора и реформатора психиатрической помощи в России.
Чтобы оценить все достижения Саблера, вспомним, что психиатрия всегда была наиболее консервативной областью медицины. И хотя к началу XIX века наука о душевных болезнях продвинулась далеко вперед, представление о душевнобольных именно как о больных не стало еще общим достоянием. Пациентов содержали в смирительных домах, так называемых доллгаузах, руководил которыми смотритель, не имеющий ни малейшего представления о медицине, и в его подчинении находился всего один врач. Лечебный инвентарь состоял из «капельной машины», сыромятных ремней и цепей для приковки, а также «шалавок» (шаек) для обливания холодной водой. Все это больше было походило на тюрьму, чем на больницу. Как не вспомнить рисунок сумасшедшего дома, оставленный Пушкиным на одной из рукописей 1828 года, и страх поэта оказаться однажды его пленником:
Не дай мне бог сойти с ума,
Нет, легче посох и сума;
Нет, легче труд и глад.
Не то, чтоб разумом моим
Я дорожил; не то, чтоб с ним
Расстаться был не рад<… >
……………………………..
Да вот беда: сойди с ума,
И страшен будешь как чума,
Как раз тебя запрут,
Посадят на цепь дурака
И сквозь решетку как зверка
Дразнить тебя придут.
А ночью слышать буду я
Не голос яркий соловья,
Не шум глухой дубров-
А крик товарищей моих,
Да брань смотрителей ночных,
Да визг, да звон оков.
Первым, кто в России снял с душевнобольных оковы, был наш герой – Василий Федорович Саблер. Прогрессивный медик, он увидел в умалишенных глубоко несчастных людей и выступил против содержания их в цепях, а больницы снабдил практическим медицинским обслуживанием. Свои гуманистические принципы он изложил в рапорте на имя московского генерал-губернатора и положил в основу Устава Преображенской больницы.
«Умалишенные без всякого сомнения, - утверждал в Уставе Саблер, - имеют величайшее право на сострадание и снисходительность, а дом умалишенных без необходимых исправлений никогда не достигнет степени совершенства, соответствующей пользе несчастных и достоинству древней столицы».
Коренным образом изменился весь порядок содержания больных: буйные были отделены от выздоравливающих, улучшилось питание, широко внедрялось лечение трудом: при больнице устраивались различные мастерские; был организован досуг: с этой целью приобретались музыкальные инструменты, бильярд. На каждого больного заводились истории болезни, велись рецептурные книги; ежегодно писались медицинские отчеты.
При Саблере больница стала центром не только практической, но и научной психиатрии. Его научные работы публиковались в Московском врачебном журнале, в Московской медицинской газете, в зарубежных изданиях. Один из его учеников и последователей - профессор Казанского университета А.У.Фрезе.
С 1835 года, оставаясь директором Преображенской больницы, В.Ф. Саблер обращается к частной практике. Под покровительством генерал-губернатора Москвы Д.В. Голицына и при финансовой помощи Городской думы он открывает частную лечебницу. Она разместилась в собственном доме врача, купленном им специально для этой цели, в Красном селе Мещанской части Москвы. В 1840-1850-е годы этот адрес и само имя доктора стали широко известны в Москве и за ее пределами. Так, например, в 1854 году Афанасий Фет привез в Москву на излечение к Саблеру душевнобольную сестру Надежду Афанасьевну Шеншину. Когда в семье Фетов решался вопрос, где лечить Надю, доктор Мейдель честно посоветовал: «Тратите Вы здесь деньги и время, а мы этого дела совершенно не понимаем. Отвези ты больную в Москву. Там есть знаменитый психиатр, как, например, доктор Саблер». Заметим, что в архиве Саблера сохранились две истории болезни Н.А..Шеншиной.
Одно из положений частной практики Саблера состояло в том, что врач должен жить вместе с больными, не выключая их из сферы быта, общения, домашней обстановки. В его доме вместе с ним, женой Амалией Егоровной, дочерьми Евгенией и Екатериной ежегодно жили от 14 до 20 больных. Стоило это недешево: от 50 до 100 рублей ассигнациями в месяц. При этом у каждого больного была своя комната, которая выходила в общий зал. Она была обставлена хорошей мебелью. Больные питались вместе с семьей врача. В заведении царила домашняя атмосфера.
Летом 1844 года умер князь Голицын. С его смертью заведение Саблера стало чахнуть. Дума перестала выплачивать ежемесячную субсидию в 4000 рублей. Зачастила с инспекцией полиция. Большие заботы по дому, требующие немалых расходов, скорее всего, вынудили врача продать его. Во всяком случае, существование лечебницы после 1855 года по тому же адресу не прослеживается.
В рукописном фонде ГМП хранится обширный архив, связанный с именем Василия Федоровича Саблера. Это письмо Евгения Абрамовича Баратынского от 15 ноября 1836 года, в котором поэт просит доктора Саблера устроить своего душевнобольного шурина Петра Энгельгардта в клинику на излечение. История болезни П.Л. Энгельгардта, заведенная на него в тот же день. И письмо Н.В. Путяты 1848 года о передаче ему опекунства над больным родственником после смерти Е.А. Баратынского, также адресованное доктору В.Ф. Саблеру.
Историю выдающегося врача рассказывают также хранящиеся в собрании ГМП дневниковые записи Саблера, которые он вел на русском и немецком языках, его деловая и дружеская переписка, циркуляры за подписью городских чиновников Москвы того времени. Сохранились и так называемые «дела» пациентов Саблера, среди которых были и знаменитый «Басманный философ» Петр Яковлевич Чаадаев, и герой войны 1812-го года, объявленный сумасшедшим граф Матвей Александрович Дмитриев-Мамонов. Для своего высокородного пациента Саблер разработал специальную инструкцию. Ее рукописный текст, представленный в архиве ГМП, многое говорит о профессиональных принципах врача, о его великодушии и милосердии:
«Сколько заключается несчастья в таком положении, и сколько нужно постоянного внимания и усердия для облегчения участи лица, который происхождением, образованием и всеми способами предназначен был для земных величий».