Подписывайтесь на канал в телеграме: https://tlinks.run/maximillianman
И паблик в ВК: https://vk.com/public189072634
Маша сидела возле кровати бабушки, Тамары Васильевны, уже третью ночь. Мама её, Антонина Федоровна, совсем выбилась из сил и отсыпалась дома, крепко обнимая кошку. В соседней комнате пила чай сиделка Аглая, пожилая женщина из деревни, где у Машиной мамы был дом. Это она позвонила среди ночи и позвала Машу: «Тамара тяжело дышит, похоже всё».
Бабушка действительно не прекращала тяжело и часто дышать. Скорая должна была приехать с минуты на минуту. В глазах у девочки двоилось и тяжелые веки тянуло вниз. В голове сменялись по кругу одни и те же мысли: о школе, о мальчике Пете, не отвечавшем на её сообщения, и о танцевальном классе, откуда её грозились выгнать. Телефон выпал из её опустившейся руки и стукнулся о старые деревянные доски, выглядывавшие из-под желтого ковролина.
Сквозь сон Маша увидела, как круглая и неуклюжая Аглая вошла в комнату, взглянула на неё и подошла к ложу Тамары Васильевны. Склонившись, она прикоснулась губами ко рту умирающей и будто что-то потянула из него, глубоко вдохнув. Изо рта старушки потекла тонкая голубоватая ниточка.
Раздался громкий стук в дверь. Девочка открыла глаза. В комнате было пусто. Бабушка лежала на своём ложе, но Маше показалось, что дыхание её стало спокойнее. Вскочив, девочка побежала открывать дверь.
Бригада скорой расположилась возле кровати Тамары Васильевны и стала спрашивать у Маши все эти бесконечные анализы и бумаги о госпитализации, которые стопками лежали на крышке старого пианино.
- Нет, не знаю, сейчас спрошу у мамы, - невпопад отвечала девочка, роясь в анализах и выписках и попутно набирая домашний телефон.
Но мама все не отвечала, а старший врач с потерянным лицом все чаще разводил руками и сетовал, что не позвонили раньше.
- Мне придётся раскрыть ей горло, - сказал он Маше, словно извиняясь.
- Да, конечно, - растерянно ответила девочка.
Они достали что-то большое и засунули в голо Тамаре Васильевне. Та закряхтела и задышала громче.
- Надо везти, - разглядывая кардиограмму, пробормотал врач, - Федь, узнал? Куда? В тридцать третью?
- Нет, в тринадцатую, - откликнулся фельдшер.
Санитары погрузили старушку на носилки и вынесли к скорой. Маша только и успела, что бросить испуганный взгляд на Аглаю, как очутилась в машине.
За окном брезжил рассвет, окрашивая оранжевой искрой крыши самых высоких домов, а они неслись по пустому проспекту, без мигалок и сигналов, по мокрой дороге, отражающей отступающую ночь.
Тамара Васильевна умерла в лифте, еще не доезжая реанимации. Об этом девочку информировала растерянная медицинская сестра.
Долго еще сидела Маша на диване перед входом в реанимационное отделение, пытаясь унять слёзы и собраться с мыслями. Пару раз звонила маме, но та никак не брала трубку. На часах было уже около шести утра.
Когда стрелка над входом в отделение добралась до семи, девочка наконец собрала волю в кулак, вызвала такси и направилась к выходу из корпуса.
Открыв ключом дверь, она тихо вошла в прихожую. На звук выбежала кошка, к которой Маша наклонилась и обняла. За кошкой вышла встревоженная мама и, сразу поняв, что случилось, зарыдала.
- Вот, и зачем мы таскали её по всем этим больницам, - всхлипывая, повторяла Антонина Фёдоровна, поворачивая к дому бабушки, - Ведь просила же она, хочу дома умереть, спокойно. Почему мы её все спасти пытались…
Маша молча смотрела на ползущие по стеклу машины отражения и ничего не отвечала, машинально дергая обновление в ленте Инстаграма.
Они поднялись на этаж и позвонили в дверь. Открыла Аглая, уставшая и спокойная.
- Все? – спросила она.
- Все, - кивнула мама, переступая порог, - спасибо вам.
- Да что уж там, - махнула сиделка.
- У Машиной подруги старая бабушка. Им, наверное, тоже помощь нужна, - опустив голову, продолжила Антонина Фёдоровна, и повернулась к девочке -, спросишь?
- Спрошу, - неуверенно кивнула Маша, внутренне тут же решив этого не делать ни при каких обстоятельствах.
- Хорошо, - вымученно улыбнулась её мама, - вы тогда поживите тут пока, если не страшно вам.
- Да что там, - отмахнулась Аглая, - Мы привыкшие.
Следующие несколько дней Маша не могла найти себе места, все время вспоминая тот странный полусон, увиденный ей перед приездом скорой. Интернет давал очень противоречивые толкования, суля то «признание заслуг», то «сомнение в правильности выбора профессии». Но нигде не находилось ничего похожего на то, что видела девочка.
В один из дней она решила навестить свою подружку, Аню, чья бабушка тоже находилась в тяжелом состоянии уже несколько лет. В последние месяцы ей также потребовался серьезных уход, совсем пропала память и сознание стало угасать.
Подруга открыла Маше дверь и тут же обняла.
- Как ты? – всхлипывая прошептала она, - Я все эти дни сама не своя, а ты еще и не отвечаешь.
- Надо было одной побыть, - тяжело вздохнув ответила Маша, чувствуя, как у неё самой наворачиваются слёзы, - Похороны, вот это вот всё. Извини.
- Да, да, понимаю-понимаю, проходи.
Маша вошла в прихожую и замерла. В конце коридора на неё смотрела Аглая.
- Привет, мил моя! – помахала рукой сиделка, - Обнимать не буду, руки скользкие и жирные, - улыбнулась она беззубым ртом и скрылась на кухне.
- А как.. – начала было Маша.
- Мама, мама твоя позвонила, где-то нашла телефон моей, на сайте, точно, точно на сайте, - вытирая пухлыми руками глаза, произнесла Аня.
- А мне не сказала ничего.
- Ну…
- Слушай, - схватила Маша подругу за руку и потащила из коридора в её «будуар», - пойдём к тебе.
Поставив Аню у окна её комнаты и плотно закрыв за собой дверь, девочка встала рядом и заговорила тихо, почти шепотом, схватив подругу за плечо.
- Да что, что такое-то? – удивлённо спросила девочка, накрывая ладонь подруги своей.
- Я не знаю…что это было, - начала она с сомнением, - Сон или нет.
- Ты меня пугаешь, говори быстрей, - воскликнула Аня.
- Тсс, ты чего? – подняла брови Маша, - услышит еще.
- Кто услышит?
- Она.
- Кто? Аглая?
- Да.
- И, что, что?
- А то, что я видела. Не пойму, во сне или нет, как она что-то высасывала из бабушки.
- Ты что такое говоришь? – засмеялась Аня, вновь повышая голос – Высасывала? Что высасывала?
- Тише, - зашипела Маша, - душу, жизненную силу, не знаю, какая-то синяя нить. Она подошла и стала втягивать ртом. И изо рта бабушки поднялся такой голубоватый поток.
- Что за глупость, - уже в голос рассмеялась подруга, - насмотрелась «Битву Экстрасенсов». А ты понимаешь, понимаешь, что это всё чушь?
Но на этих словах ручка на двери в комнату Ани скрипнула, и обе девочки обернулись.
- Я же говорила, тише, - прошептала Маша.
- Знаешь, знаешь, - отпуская руку подруги, прошептала в ответ Аня, - теперь я кое-что припоминаю. Вечером вчера иду к бабушке с тарелкой, тарелкой супа. Дверь открываю, а Аглая сидит на стуле возле кровати бабушкиной и говорит: «Не надо, внучка, заснула она, пусть поспит». А у бабушки рот, понимаешь, рот открыт. Но никакого огонька синего я не видела. Я говорю: «А что с ней? Может скорую?» А она: «Да нет, все чин-чинарь». Я этот «чин-чинарь» знаешь, как запомнила. До сих пор помню, - она усмехнулась, - «Чин-чинарь», это же надо такое выдумать.
- Говорю тебе, что-то тут не чисто.
- А в сонник глядела? К чему такое снится?
- Если видишь ведьму во сне, это значит работу поменяешь, - грустно ответила Маша.
- Может, блог, блог твой заработает наконец, - рассмеялась Аня, - прибавилось подписчиков?
- Нет, - нахмурилась гостья, - один даже отписался. Сказал, что его сториз про похороны не ролфят.
Хозяйка рассмеялась как раз, когда дверь снова скрипнула и открылась. В комнату вошла Аглая с перепуганным лицом.
- Девоньки, отходит она, скорей.
Аня и Маша вбежали в соседнюю комнату, где в агонии, сбросив одеяло и подушку, металась по кровати Анина бабушка.
Скорая помощь приехала через десять минут. Бригаду прислали без санитаров, поэтому и девочки, и сиделка вынуждены были помогать спускать умирающую вниз. Все вместе и поехали в ту самую тринадцатую больницу по забитому машинами проспекту. И только при входе в реанимационный корпус им помогли перетащить бьющееся и отяжелевшее тело старушки с одних носилок на другие.
В этот раз врачи долго боролись за жизнь Аниной бабушки. Заплаканные подруги лежали, сжавшись, на старом диване при входе в реанимацию.
Та же медсестра вышла к выбежавшим из лифта Аниным родителям и тем же сочувствующим и растерянным голосом сообщила, что старушка скончалась. Анин папа обнял девочек, а мама, положив руку на грудь пошла оформлять документы.
- И зачем все это. Спасать, везти, - причитала она, включая поворотник и утирая слёзы, по дороге домой, - почему мы просто не могли ей дома дать умереть.
Маша взглянула на ее отражение в зеркале заднего вида и задумалась. А ведь и правда. Почему система построена так, что мы все время хотим удержать в этом мире тех, кто хочет из него уйти?
Через несколько дней Маша еще раз посетила тринадцатую больницу, забрать какую-то справку, нужную для оформления наследства на маму.
Подняв взгляд от телефона, в коридоре приёмного покоя она увидела моющую пол знакомую фигуру. Аглая тоже увидела девочку и помахала ей рукой. Только сейчас Маша поняла, что она не видела ее с момента, как они привезли сюда Анину бабушку.
- Да я вот тута устроилась, - кивнула сиделка, подходя ближе, - помогаю им теперя, за тяжелыми смотрю, убираюсь.
- Хорошо, - кивнула Маша, - а вещи ваши?
- Та у меня все с собою всехда, - рассмеялась Аглая беззубым ртом.
- Понятно, - еще раз кивнула девочка, - а жить вам есть где?
- Все есть, все есть, милая, не бескойсю.
- Ну тогда я пойду?
- Иди, конечно, живи пока, наслаждайся. Сюда еще не скоро, - рассмеялась сиделка и заулыбалась так, что у Маши холодок побежал по спине, и она поспешила прочь из больницы даже не попрощавшись.
Этой ночью девочке не спалось. И если и проваливалось её сознание в дрёму, то непременно видела Маша освещенную лунным светом больничную палату, грязные желтые простыни, больных и склонившуюся над одной из кроватей Аглаю, «целующую» немые губы очередного умирающего.
Девочка пыталась разглядеть лицо умирающего, почему-то это было очень важно. И в конце концов ей это удалось. Это было лицо мальчика Пети, серое и безжизненное, оно было еще красивее и мужественнее, чем в жизни.
После этого сна Маша поднялась с кровати в холодном поту. Моргая, она смотрела на свои желтые тапки в виде утят, которые она как оберег поставила на край кровати. В необъяснимой решимости, она оделась, прокралась по коридору в подъезд и вызвала такси.
Заблудившийся на развязке перед проспектом водитель все же отвёз её в тринадцатую больницу и высадил у дальних ворот, так что пришлось девочке идти через темные аллеи больничного парка, мимо морга, инфекционки и маленькой церквушки, чей силуэт мелькнул на фоне луны где-то далеко в деревьях.
Вход в реанимационное отделение был открыт, возле регистрации сидел одинокий, уставший человек лет сорока и ждал. Маша медленно прошлась по корпусу, в палатах с ярким обжигающим электрическим светом лежали новоприбывшие, но везде было тихо и только лифт щелкал и мерцал желтым огоньком в полутьме коридора.
Взгляд девочки упал на лестницу с надписью «кардиология, женское отделение» и ноги сами потянули её вниз по ступеням, закончившимся длинным желтым коридором, ведущим в другой корпус.
Блуждая в полутьме плохо освещенных проходов, Маша вышла к очередной лестнице и поднялась на первый этаж. В коридоре было темно и свет нигде не горел. Девочка прошлась по этажу, но никого не нашла, все двери были закрыты. Но уже на втором этаже она увидела свет на стойке регистрации. Однако за стойкой не было медсестры, и Маша пошла по длинному изогнутому коридору мимо палат.
Зайдя в одну из них и привыкнув к темноте, она насчитала пятерых старушек, тяжело сопящих на своих койках. В другой палате была такая же ситуация, только одна из больных была молодой. А в третьей. В третьей девочка увидела Аглаю. Сиделка стояла, склонившись над кроватью пожилой женщины, и почти касалась своими губами её губ. В просвете между губами виднелось голубоватое свечение.
Маша застыла в дверях, не в силах пошевелиться. Аглая перестала вдыхать, сделала большой глоток и повернулась к Маше.
- Не стесняйся. Проходи.
Девочка не шелохнулась.
- Вы…Что…Вы…
- Остатки жизни вдыхаю, - спокойно ответила сиделка, выпрямившись и потеряв неуклюжесть и округлость деревенской бабы и как-то даже засветившись в свете луны, - они живут так, что к концу жизни дух в них еще живой, а тело уже не может его носить. Не живут, а берегут себя слишком. Вот я и помогаю им, выпиваю остатки духа и даю спокойно уйти. Так и твоей Тамаре помогла.
- Зачем? – только и смогла выдавить из себя Маша.
- Чтобы жить самой, - пожала плечами «сиделка».
- Как вампир?
- Нет, эти настоящие наркоманы. Им бы только… А впрочем, не об этом речь. Я, если хочешь, «санитар леса», врач, - обвела она рукой вокруг себя.
- Почему вы мне все это рассказываете?
- Ты видишь, у тебя есть дар, - наклонила голову Аглая.
- То есть…
- Ты тоже так можешь, - кивнула «сиделка».
Маша вздрогнула и отступила. Повернув голову, она увидела в конце коридора теплый желтый свет регистратуры, и ей даже показало, что она видит за стойкой голову медсестры.
- Я уже стара.
Уставший и грустный голос Аглаи вырвал девочку из её испуга.
- Мне самой нужно, чтобы меня кто-то забрал. Я о-о-очень надолго задержалась.
Маша повернула к ней голову и внимательно посмотрела в глаза «сиделки».
- А разве вы не можете просто перестать…ну…делать то, что вы делаете? И все произойдет само.
- Видишь ли, не все так просто. Если уж начал, то остановиться трудно, за…столетия, вырабатывается привычка. Я не могу просто перестать. Мне нужно, чтобы кто-то помог мне.
- И я стану такой же как вы?
- Да, станешь, - кивнула Аглая, - Станешь помогать другим уходить. Без боли, без страданий, без потери себя в агонии и страхе. Знала бы ты, как важно правильно умереть, ты бы сейчас не сомневалась.
Маша вспомнила бабушку Ани и ее старческое тело, пытающееся вырваться само из себя. Вспомнила месяцы, проведенные со своей бабушкой, день за днём теряющей свою личность, кричащую не своим голосом, хрипящую, стонущую.
- Смерть может быть очень некрасивой, - продолжила «сиделка», - Очень…некрасивой. И в твоих силах изменить это, хотя бы для некоторых из них.
Маша молча смотрела в пол, и испуганные образы в её голове отступали на второй план перед все возрастающей ясной уверенностью. Она сможет помогать людям. Она будет обладать волшебной силой, чтобы помогать людям. Петя поймёт, какая она хорошая, и ответит ей. Это все, о чем она могла бы мечтать.
Аглая медленно подошла к ней, взяла за руку и подвела к кровати с больной.
- Попробуй. Просто попробуй, и решишь.
Девочка нерешительно открыла рот, посмотрела на «сиделку» и опустилась к лицу больной. Поднеся свои губы к её, она поморщилась, вдохнув старческий запах.
- Не обращай внимания, вдохни.
Маша закрыла глаза и потянула ртом воздух. Сначала ничего не было. Но потом появился легкий теплый ветерок, что потянулся по языку и дальше в горло, наполняя её грудь необычным ярким чувством, энергией, завращавшийся клубком между рёбер. Девочку настигло забытье. Она почти потеряла сознание и провалилась в мир непередаваемого наслаждения, где не было мыслей и забот, где был теплый согревающий свет от этого легкого ветерка, трепещущего в её груди. Но тут поток прекратился.
Голова гудела. Маша обнаружила себя застывшей над безжизненным лицом старушки. Изо рта девочки свисала слюна, а руки, схватившиеся за поручни кровати свело, так что она не сразу отняла их от похолодевшего металла.
- Ну как? – спросила Аглая, улыбаясь.
- Хо-ро-шо, - кивнула Маша, утирая рот рукавом.
- Привыкнешь, не будешь терять контроль.
- Это что-то удивительное… - с трудом подбирая слова, произнесла девочка и оглянулась на другую больную.
- Нет, нет, не спеши, - покачала головой «cиделка», - нельзя переедать.
- Но я не чувствую, что переела, - запротестовала Маша.
- Еще нет, но тебе и меня надо «забрать».
Девочка кивнула и с ожиданием уставилась на свою учительницу.
- Молодежь. Все бы вам да сразу. Слышала поговорку, «поспешишь - людей насмешишь»? Может, хочешь узнать у меня что-то прежде, чем «выпить»?
- Да, наверное… - неуверенно кивнула Маша, облизывая губы - но что? Мне кажется, что я и так разберусь.
- Ишь, какая, - усмехнулась «сиделка» и в ней вновь промелькнул улетучившийся было образ деревенской бабки, - Смотри. Ты молодая, если в месяц одного выпьешь, тебе хватит. Но если начнёшь ворожить, то силы свои израсходуешь и начнёшь стареть, как я. Применяй ворожбу с умом, только когда припрёт.
- А когда припрёт? И как…
- А это уже сама поймешь, - произнесла «сиделка», поглядывая на занимающийся в крышах рассвет, - И правда, нечего тянуть, давай-ка, начинай.
С этими словами, она села на стул возле кровати и запрокинула голову вверх. Воодушевлённая Маша подошла.
- Рада была познакомиться, - подмигнула Аглая, закрыла глаза и открыла рот.
Маша глубоко вздохнула, наклонилась над губами «сиделки» и закрыла глаза. Потянув воздух, она сразу почувствовала теплый ветерок на языке. В животе у неё заурчало от предвкушения и в голове включились разом все центры удовольствия, предчувствуя приближающийся экстаз.
Но что-то схватило девочку за горло. От испуга она тут же открыла глаза, но не смогла ничего увидеть, потому что Аглая обвилась вокруг её шеи, не давая Маше вырваться. Теплый ветерок во рту превратился в обжигающий вихрь. Девочка закричала, но «сиделка» настолько крепко прижала свои губы к её, что он потонул в них, так и не родившись.
Маша билась в агонии, пока грудь ее набивалась клокочущей огненной болью. В очередной раз её сознание начало отдаляться и наконец выключилось, погрузившись во тьму, чтобы избежать продолжения страдания.
Пришла в себя она в очень странном, не знакомом ей состоянии. Зажатая где-то в глубине собственной головы, она смотрела теперь на происходящее безмолвным свидетелем. Все остальное, доминирующей пространство её тела занимала теперь Аглая. Точнее это была не та Аглая, которую знала Маша. Это было нечто совершенно другое. Такое, что у девочки не находилось подходящих слов. И оно теперь было ей – Машей.
Оно выпрямило Машино тело, отбросив безжизненные останки Аглаи, ощупало себя, покрутило головой, руками, сделало пару приседаний и радостно, по-детски расхохоталось. Затем в страхе икнуло, схватилось за рот и выглянуло из палаты. Но никакой медсестры за регистратурой все еще не было, и оно поспешило прочь из корпуса.
Маша, сидящая внутри самой себя, лишенная каких-либо прав на своё тело, наблюдала как существо, бывшее когда-то Аглаей, вышло на освещенную рассветом улицу, потянулось, улыбнулось и поспешило домой, наслаждаться наступающим летним днём.
Подписывайтесь на канал в телеграме: https://tlinks.run/maximillianman
И паблик в ВК: https://vk.com/public189072634