- По места-а-ам! Все по местам!- надрывая связки, заорал капитан,- Все паруса поднять! Кораблю полный ход! Салман, свисти команду!
Сидевший на палубном перекрытии, там, где ещё совсем недавно были Хайри и Блез, помощник не ответил. Он так и остался безучастным к приказу капитана и лишь крепко сжимал раненую руку. В исступлённой злобе, Яссир выхватил из ножен саблю и, потрясая ей над головой, прокричал:
- А-а-а, свора трусливых индюков! Мой приказ! Мы идём на Акру! Кто посмеет ослушаться, я отрублю голову!
Команда заняла свои места, с опаской поглядывая на хозяина.
- Патрон, хода не снижать, заведёшь корабль прямо в бухту!
Матрос, отвечавший за движение корабля кивнул головой, но тут же переспросил, приблизившись к капитану:
- Хозяин, но вход в бухту перекрывает цепь. Мы не сможем зайти без досмотра….
- Плевать мне на цепи. Эй там, на корме! Флаг братства на мачту! По-о-олный вперё-ё-ёд!
Огромное чёрное полотнище с нарисованными песочными часами взвилось на острие мачты и затрепетало от свежего ветра. Паруса надулись и корабль, заскрипев всем своим корпусом, вздрогнул и понёсся что было сил, огибая портовый мол.
С первой смотровой башни взвились в небо три зажженные стрелы.
- Они требуют убрать паруса и остановиться, господин,- прокричал смотрящий, указывая на сигнальные огни.
- Требуют?- оскалился капитан,- Так что бы требовать, нужны возможности, а их нет и быть не может, так что мне плевать на их требования. Чем я хуже женщины, для которой мои требования и чувства были лишь пустым звуком. Полный вперё-ё-ёд! Жаль, что у нас нет вёсельного хода.
Ныряя то вверх, то вниз и поймав посвежевший попутный ветер, стремительно набирая скорость, «Рас Алкур» стал входить в узкий пролив бухты Акры.
С высоты башни вновь взвились три стрелы.
- Господин, мы на линии прямого поражения,- прошептал один из матросов.
Капитан обернулся к помощнику и крикнул:
- Так ты со мной, Салман?
Салман поднял голову, и бледное лицо озарила страшная улыбка. Рукав и часть одежды сбоку были мокрыми от крови. Какое-то время они смотрели в глаза друг другу, так и не проронив более ни слова. Затем Салман откинул голову назад, упершись затылком в борт корабля, и закрыл глаза.
- Салман!
- ....
- Мы все погибнем, хозяин,- вновь донёсся голос матроса.
- Прочь с дороги!
Шахрани оттолкнул его и поднялся на нос корабля.
Было видно, как из второй сторожевой башни высыпало несколько человек, которые бросились к колесу большой лебёдки и стали вращать огромную ручку, поднимая со дна пролива дополнительные цепи.
- Да-а-а! Да-а-а!- заорал он,- Я иду к тебе, господин наместник! Готовь свои виселицы! Вы все ещё узнаете, кто такой капитан Яссир аш Шахрани!
Предчувствуя не самый лучший исход событий, несколько матросов стали прыгать за борт.
- А-а-а, трусливые шакалы! Мерзкие крысы, безродные человечишки! Ну то же, попробуйте доказать, что вы не из моей команды, когда вас отловят. Это будет не так-то просто. А может вы пленники? Так что болтаться вам на виселице, коли не захотели идти до конца со своим капитаном!
Несколько стрел с горящей паклей вонзились в борт корабля и тут же раннее вечернее небо озарили три летящих огненных шара.
- Вот оно! Вот оно небо тысячи лун!- срывая голос, кричал капитан,- Тысячи лун! Небо тысячи лун! То-о-о-я-я-я!
Первый из шаров ударился о борт, от чего корабль вспыхнул ярким пламенем. Второй и третий снаряды баллисты, пролетев над головами капитана и его команды, подожгли палубу, огонь которой мгновенно охватил большие паруса второй мачты, а с ними и нескольких человек, которые управляли парусами. Обезумев, люди стали метаться по палубе. Кто был в состоянии добраться до борта корабля, сваливались в воду, остальные так и остались лежать в растекающейся огненной жидкости не в силах спасти себя. Но, кажется, что это совершенно не интересовало капитана.
Имея многолетний опыт военных действий, баллисты и катапульты были установлены таким образом, что не требовалось даже пристреливания по идущим целям. Солдаты расчётов с первых выстрелов поражали «греческим огнём» корабли, что входили в «бутылочное горлышко» пролива, если считали, что перед ними противник, лишая захватчика всякой возможности маневрировать и вести боевые действия. Пращники и лучники сторожевых башен, осыпали палубу корабля стрелами и камнями, поражая всё живое и уже мёртвое. Началась безумная паника. Спасаться в трюме было бессмысленно, ибо корабль был обречён, палубу дакара обстреливали лучники, тех же, кто оставил «Рас Алкур» и не утонул, неминуемо ждала виселица.
Перед свидетелями зрелища предстала невероятная картина. Объятые пламенем люди, словно пылающие слёзы, прыгали с борта в воду, оглашая окрестности истошными воплями. Четвёртый снаряд поджёг первую мачту. Идя под огненными парусами, «Рас Алкур» тем не менее, имел внушительную скорость, двигаясь по инерции и сохраняя курсовую устойчивость. Он с лёгкостью летел по водной глади пролива, объятый пламенем и рассыпая вокруг себя огромные снопы искр. В этом огненном освещении был хорошо виден один единственный человек в развевающемся халате, стоявший на носу корабля. Поставив одну ногу на бушприт, а другой, упершись в палубу, на вытянутой вверх руке, он держал сверкающую, широким лезвием кривую арабскую саблю, словно призывая к абордажной атаке, совершенно не обращая внимания на невыносимый жар от пожара.
- А-ага-а-а! Но чёрт меня побери!- опять закричал капитан, оглядываясь как лопавшиеся канаты, что удерживали обе мачты, взвивались в небо огненными хвостами из клубов дыма,- Вы уже тут, слуги Диавола? За мной явились? Так знайте, я и вас не боюсь!
Потрясая саблей, он, не переставая, продолжал выкрикивать проклятия тем, с кем судьба сводила за все тридцать пять лет его жизни, считая их прямыми виновниками неудач последних дней. И уж тем более, не остались без внимания ни француз Блез Пежо, ни лекарь Хайри, ни наместник Акры. Лишь переводя дух, он шёпотом и со страстным придыханием, произносил имя отвергшей его женщины, которой он лишился безвозвратно.
Две стрелы впились в тело капитана. Одна попала в нагрудник, не причинив никакого вреда, вторая же прошила руку в предплечии, от чего Шахрани чуть не выронил своё оружие. Застонав от боли и стараясь удержать равновесие, он с силой переломил древко стрелы, швырнул его обломок на палубу дакара, но оставив в мякоти металлический наконечник. Однако, и теперь он не покинул своего места продолжая стоять, закусив до крови губу, а раненой рукой опираясь на саблю, словно на трость. Ему очень хотелось, что бы то, что должно было случиться, произошло как можно быстрее. Но более всего он боялся, что какой-нибудь слишком удачливый лучник попадёт ему в голову, и он умрёт раньше своего корабля, либо потеряет сознание. Капитан желал погибнуть вот так, стоя упершись рукой в эфес сабли, а ногой в бушприт «Рас Алкура» и ни как иначе. Вот что страшило его, если вообще понятие страха можно было применить к этому человеку.
Достигнув второй башни, корабль заскрипел, наползая на огромные цепи, затем споткнулся, задрав нос вверх, стряхивая тонны воды, словно стараясь перескочить через огромные звенья, обнажив до днища носовую часть своего корпуса облепленного ракушечником. Однако подобное заграждение давно приобрело славу надёжного и непреодолимого препятствия для нежелательных гостей. Задержавшись на несколько секунд в таком положении, «Рас Алкур» стал сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее заваливаться на левый борт, и, наконец, рухнул всем своим весом, подняв огромную волну в спокойной глади пролива, заливая морской водой берега, заключённые в камень. Вытесняя воздух, вода с шумом заполняла трюмное пространство, которое совсем недавно служило людям защитой и укрытием на время странствий. Там они пили и ели скудную еду, играли в кости, укрывались от непогоды и делили добычу. Там теплилась жизнь, пусть не самая лучшая, не самая праведная, но их жизнь. Вскоре корабль вместе с привязанной к корме лодкой и вовсе погрузился в образовавшуюся воронку объятую дымом и паром. Одна стихия сменила другую, наслаждаясь страшным пиром. А через несколько минут всё стихло, волны сомкнулись, поглотив вершину первой мачты на которой ещё недавно развевался огромный чёрный флаг берегового братства с изображением песочных часов, сменивший зелёное полотнище с вышитым аистом.