Параллельно нашему миру, где у нормальных людей нормальные человеческие имена, есть те, которые лепят свой уродливый, в котором у людей сплошь клички, прозвища, «погоняла»... Не случайно настораживает засилье лагерной тематики, лагерного жаргона, воровской поэтики в литературе, в кинематографе и на телевидении, в песенной культуре. А потому — с печальной неизбежностью — и в современной речи многих русских людей, не прошедших суровую школу «отсидки». И, как следствие, высокий уровень преступности в детской и подростковой среде. Ведь совершенное (или только задуманное) преступление — это всего лишь пропуск туда, в «клевую житуху», в воспетый разнузданным шансоном, орущим ныне на всех базарах и площадях, из авто и подворотен, умопомрачительный раек «Владимирского централа», в «настоящую» взрослую жизнь.
И за тюремным порогом и колючей проволокой останутся человеческие имена: Николаи, Никиты, Федоры, Анастасии, Марии. Взамен же, как ритуал распада человеческой личности, возникнут личины, все эти «Кирпичи», «Жженые», «Корявые», «Лютые»... А за всем этим — глубочайшее презрение: к труду, честности, людской порядочности, повседневным незатейливым человеческим печалям и радостям.
А ведь в тюрьмах и лагерях провели десятки страшных лет тысячи честных, бескорыстных людей и священнослужителей часто за то, что были честны перед Богом, собой и людьми. И разве можно представить, чтобы у таких людей были «погоняла»? Конечно, за их спинами вся преступность звала их тоже не по именам, а больше «интеллигент», «профессор», «батюшка», но именно по той очевидной причине, что сумели они в самых невыносимых условия сохранить чистой самую большую драгоценность — бессмертную душу, оставаясь и вправду — интеллигентами, профессорами и батюшками. Так что тут все правильно.
Но даже матерые душегубы не могли додуматься до такого кощунства, чтобы вообще перестать называть людей словами, в данном случае даже неважно какими — важно, что именно словами. И присвоить людям, живым носителям образа Божия, бездушны концлагерные номера.
