— И вот внучку варежки передай. Он ещё любит жёлтый цвет? Когда Митя был маленький, то постоянно просил купить всё жёлтое. Ха-ха! Помню, как он на весь магазин орал и требовал бутылочку жигулёвского…
— Мам! Ну ты чего? Какие варежки? У Мити сейчас перчатки со всякими мембранами, да чтобы телефоном на морозе пользоваться можно было. Не нужно.
— Ну просто как подарок от меня. Передайте.
— Правда, не нужно. Всё есть. Ладно мамуль, я уже в кино опаздываю. На неделе ещё забегу! Пока, — и чмокнув старушку в щёку, дочка вышла из квартиры.
А бабушка так и осталась стоять с жёлтыми варежками в руках. Как же быстро растут дети.
Вот только недавно дочка сама была ещё малышкой, и с братом жгла матрас в доме. Вот она подросла, и мальчики стали подбрасывать под дверь букетики полевых цветов. Свадьба. Сынишка. Развод. И вот уже бабушка днями и ночами присматривает за внуком, пока дочь работает. Было непросто.
А что теперь? Доченька выбилась в большие начальники, даже ремонт сделала и себе и матери. Внук вырос. Поступил на первый курс. На архитектора! Ему теперь совсем не до своей бабульки.
Вот и стоит старушка посреди своей квартирки сталинской планировки, с ремонтом, с кабельным телевидением на сто пятьдесят каналов и с никому не нужными варежками.
Тьфу.
Зачем всё держать в себе, когда можно собраться и на всё пожаловаться другим бабушкам-подружкам на лавочке? Там всегда кто-нибудь да есть.
— Представляете? Не взяла! Я тут стараюсь, а она даже не берёт! Не нужно, видите ли. Сама забегает в лучшем случае раз в неделю чай попить, и всё. А Митя и вовсе последний раз был полгода назад. Как будто я им чужая совсем. А ведь обоих вырастила и воспитала! Как так то? — жаловалась бабушка, а кумушки ей поддакивали. Да, мол, наши тоже не приходят. Неблагодарные.
— Им с нами скучно, — внезапно сказала одна дама из лавочного сестринства, — им не о чём с нами говорить. Мне тут внучка недавно сказала, что ей надоело слушать бесконечные истории про моих мертвецов. И про то, как хорошо было в Советском Союзе. А что я ещё могу рассказать? Я же больше ничего и не помню и не знаю.
Лавочка замолкла в раздумьях. Ненадолго.
— Так что делать-то? — вопрос разбил молчание.
— Развиваться! Интересоваться тем, что нравится молодым. И не плеваться сразу, а пробовать как-то понять, наверное. Я вот сериал начала смотреть. Доктор Хаос. Страшно жуть просто. Там такие болячки! И обидно немного, что у нас медицина не такая. Я когда с сердцем лежала, прям натерпелась… А там все в отдельных палатах, вокруг все носятся, спасти хотят. Я к чему? Мы с дочкой часто серии обсуждаем. И ей это так нравится! И мнение моё, и само́й есть что сказать. Вы тоже посмотрите что-нибудь, ну хайпавое. И сразу дети с внуками к вам потянутся.
Лавочка задумалась. И наша бабушка тоже.
И ведь правда. Это она помнит, как Митя любил палкой ворошить собачьи какашки. Очень сомнительно, чтобы внук и сейчас делал то же самое.
А эти его срамные мультики с мужиками в обтягивающих костюмах?
Тьфу.
Бабушка вернулась домой. Заварила себе крепкого чая с ромашкой. Закусила кардиомагнилом и карамелькой. Полегчало. Ну что? Утро вечера мудренее?
Из ста пятидесяти каналов бабушка в основном смотрела «Звезду». Там часто показывали советские фильмы. Но молодёжи они совсем неинтересны. Скучны. На «Первом» или на «Втором» тоже нет ничего подходящего. Новости да покатушки прошмандовак на льду.
ТНТ, что ли, включить?
«В кино последний фильм новой трилогии Звёздных войн, а ты ещё не пересмотрел все предыдущие части? Киномарафон только на ТНТ! Сегодня весь день только Звёздные войны! Показ в историческом порядке. Вторая трилогия, первая и эксклюзив! Последние два фильма новой трилогии. ТНТ»
А ведь дочь именно на это кино пошла. А их, оказывается, много. Может посмотреть?
— Муть какая-то.
— А мы в таких тряпках даже в СССР не ходили. Ты бы ещё простынь напялил!
— Ух. Эдакой чёрной рожей только фашистов пугать.
— А я по молодости как-то крутила бараньи рога из волос. Дурная была.
— У нас на свалках тоже такие крысы обитают.
— Мальчишка молодец. Я вот с закрытыми глазами в игольное ушко́ в жизни не попаду.
— А это они в Сибири снимали? Знакомые пейзажи.
— Вредный зелёный старикашка. Мой покойный таким же был.
— В смысле отец?! И этот сына бросил?!
— То есть только два варианта? Или срам или простынь?
— А это где снимали? В тайге? Вряд ли. Тамошние медведи сожрали бы всех.
— Вот так всегда. Как маленький так не нужен, а как вырос сам, так можно и мир вместе захватывать. Тьфу.
— Сестра? Они же целовались! Ой срамота-а-а…
Глаза смотрят, а руки делают. Вот уже и варежки распущены. Вот и чёрная пряжа достаётся из запасов на похороны. И вяжется яркий, узнаваемый образ в мрачных тонах.
— Ну всё мам. Мне бежать уже пара. Чай был очень вкусный! — сказала дочь, застёгивая сапоги.
— Ты это. Мите передай от меня вот, — бабушка несмело протягивает свежесвязанную игрушку.
— Да не нужны ему вар… ой! Это Дарт Вейдер? Такой милый! Ты сама связала?
— Конечно! Кто ещё-то? Мите понравится?
— Очень! А мне можешь такого же Кайло Рена связать? Я сейчас покажу картинку.
— Этого ушастого мальчика? Могу, конечно. Забегай через пару дней, — старушка была довольна произведённым эффектом.
— Ма-а-ам. Я что-то не знаю?
— Да всё хорошо! Ты же опаздываешь? Вот и беги. Потом поговорим.
— Ладно, мам. Я пошла, — дочь, как всегда, чмокнула мать на прощание.
— Удачи, дочка. И это… Да пребудет с тобой Сила!