Россия. Москва. 1995 год.
Мужчина, худощавого телосложения и среднего роста, с длинными засаленными волосами, с худощавым лицом, покрытым бородой, одетый в джинсы, чёрный вязаный свитер, на рукавах которого виднелись распустившиеся нитки и джинсовую куртку, с изображением отличительного знака пацифистов на спине, держался за болтающиеся ручки, что бы устоять на ногах в идущем автобусе. Он не отрываясь смотрел на свою спутницу, одетую примерно так же и при этом лучезарно улыбался ей, и она отвечала ему тем же. В автобусе было душно, женщина с огромной нежностью утёрла ладонью его висок, на котором проявилась испарина, поправив спадавшие густые и длинные до плеч волосы. Они были так увлечены собой, что совершенно не замечали, как автобус то наполнялся пассажирами до отказа, то немного пустел и даже появлялись свободные места для сидений. Их толкали, наступали на ноги, но они совершенно не обращали на это внимание, продолжая улыбаться друг другу. Если задаться целью и понаблюдать за ними, то можно заметить, что с того момента как они вошли в салон, они ни произнесли ни одного слова. Однако мимика на их лицах говорила об обратном. Выражения их лиц постоянно менялись, они были даже более чем живые, так, словно что-то горячо обсуждали или спорили о чём-то, однако неподвижными оставались лишь губы.
- Зачем мы здесь? Скажи…? Что это за место?
Он улыбнулся и кажется, наслаждался действиями. Затем повернувшись в пол оборота, сказал:
- Неужели тебе не интересно? Это место я выбрал…, наугад…, совершенно случайно.
- Мне…?
Она задумалась. Помолчав, поправила сумку, разрисованную глупыми цветами, и ответила:
- Мне…, ты знаешь….
Он перебил её, накрыв руку своей ладонью.
- Знаю…. Тебе интересно всё моё…, но так не должно быть. Неправильно так…. То, что создал Он, тем более наделил разумом….
- Оплачиваем прое-е-е-езд, Что у вас!- зычный женский голос перебил его слова.
Он посмотрел на кондуктора и продолжил:
- …а слепое поклонение…. Эх…. Нет, Мария, нет. Всё не то…. Говорить о том, что чувствует душа, а не живот…, вот истина! Истину познает лишь тот, кто познал боль, будь она физической или пуще того, душевной, Мария! Верь мне!
Она хотела лишь ответить Ему, но рука остановилась, ухватившись за ремешок сумки.
- Но, они же слепы! Неужели Ты не видишь?
Он словно понял её, да нет же, понял…, конечно, понял, и боязливо оглянувшись, произнёс:
- Нет, Мария, нет…, они всего лишь люди…, как и мы с тобой…, и тогда и сейчас. Они готовы распять меня снова и снова…, и хлестать себя веригами, но постоянно предаваться своим поступкам вновь и вновь, и заметь, я не сказал что это грех. Сейчас они совершают деяние, а уже через пять минут замаливают грехи под аккомпанемент красивой музыки, которую и придумали в угоду себе…, в каком-нибудь соборе, при этом заплатив служкам, чтобы те не мешали в покаянии и не более. Ну, а покинув храм, они совершают те же поступки, с ещё большими грехами…, и заметь…, с надеждой о спасении…. Спасении, Мария…!
Не поднимая взгляда, Она спросила:
- Но, как же так может быть?
Он усмехнулся:
- Может, мой друг, ещё как может. Это их жизнь, они так хотят и Отец, как заботливый родитель позволяет им эти шалости.
- Шалости…? Что ты такое говоришь…? Они убивают друг друга…. Они убили тебя….
- Они убили меня…, это верно, но иначе не могло быть. Тем более, что твои мысли…, зачем они…, ты знаешь ответ, тем не менее, мы рядом и значит что мы будем жить вечно и грехи людей не закончатся покаянием. Они ещё и ещё раз убьют меня, дай им случай, а дальше станут описывать всё это в книгах и делать себе святых. Но убить меня можно один раз! Я человек, такой же как они.
К беседующим, подошла крупных размеров женщина- кондуктор:
- Эй, вы…, платите за проезд!
Она взглянула на Него и спросила:
- Что хочет эта женщина?
Он пожал плечами и ответил:
- Я не знаю, но мне кажется, что мы делаем что-то не так.
Женщина налегла на него своим достойным корпусом и, ища поддержку, произнесла:
- Слышь ты, пацифист, а ну давай плати! Нет, ну вы посмотрите, хиппи унюханые, страна тут воюет, работает, уже устала перестраиваться и ускоряться, грёбаный меченый устроил нам тут цирк…, а они раскатываются и не желают платить!
Она сказала:
- Давай уйдём. Прямо сейчас, встанем и выйдем из….
- Да это же глухонемые…, это инвалиды,- воскликнул какой-то старичок в берете.
В салоне разнеслось:
- Мы все тут инвалиды, скоро по миру пойдём….
- Посмотрите на него…, волосню тут распустил и баба его…, да она наркоманка…! А мой сын в Чечне….
Какая-то бабулька в чепчике произнесла:
- Да что вы такое говорите, опомнитесь, люди…
- Что там опоминаться нам…, надо платить за проезд, пусть вона Правительство опоминается…. Или пусть убираются отсюда. Я бесплатно возить никого не собираюсь!
Они переглянулись. Он улыбнулся и сказал:
- Пусть так, давай сделаем, как они хотят.
Мужчина с «китайской» сумкой произнёс:
- А может у них есть инвалидный проезд? Так пущай проезжають, кто же против, токи надо его показать. Предъявить, так сказать!
Но непреклонная кондуктор объявила:
- Послушай- ка меня, хренов заступник, Ты у меня хлеб не отнимай и со своим багажом помалкивай, как бы тебе по инвалидности не пришлось ехать. У меня рука тяжёлая, так что…. Проверять он тут удумал… Заткнись, а то ссажу прям тут…. И вообще, ты за багаж давай- ка доплати.
И вновь обратилась к обнаруженным безбилетникам, при этом схватив мужчину за рукав куртки, сильно тряхнула его. Мужчина не торопясь повернулся к ней и посмотрел прямо в глаза. Но в его взгляде не было ни злости ни обиды, он просто посмотрел ей в глаза, после чего автобус вдруг внезапно остановился прямо по- середине дороги и расступившаяся толпа пассажиров выпустила из салона этих двух странных людей. Тут же в салоне появился испуганный водитель и, подойдя к открытым дверям, несколько раз щёлкнул кнопкой экстренного открывания и произнёс в недоумении:
- Ничего не понимаю, сначала я заглох ни с того ни с сего…. А кто дверь открыл? Тут «аварийка» в жизни не работала.
Пассажиры молчали. Водитель махнул рукой и тут совершенно внезапно запустился двигатель автобуса.
- А-а-а…, эта-а-а…,- проблеял водитель и метнулся к себе в кабину.
Запрыгнув, он проверил рычаг ручного тормоза при этом в зеркало заднего вида, подозрительно посмотрел на кондукторшу которая стояла с открытым от изумления ртом.
Водитель высунулся в форточку перегородки салона и кабины и крикнул:
- Ты это…, ничего не понимаю! Скинем рейс, и на сегодня хватит. Я заболел.
- Ам-ам-ам…,- ответила кондукторша.
Автобус дёрнулся и поехал, от чего женщина пришла в себя и стала боязливо озираться по сторонам. Не найдя своих недавних пассажиров она громко выдохнула и утёрла выступивший на лбу пот, зачем-то объявив стоявшим рядом людям:
- Так наверно у них проездные были. А что, так трудно показать что ли. Я же на работе, с меня же тоже спрашивают. А коли положено, так надо предъявлять, там прямо вот так и написано.
И нетвёрдой походкой отправилась на своё место сделанной на самодельном возвышении.
А тем временем уже знакомые нам молодые люди шли себе беззаботно по улице большого города, с интересом рассматривая всё, что попадалось им на глаза. Они остановились привлечённые вниманием к уличному торговцу. Разложенное на импровизированном прилавке барахло по своему назначению было неизвестно путешественникам, и они с любопытством разглядывали всевозможные будильники, щипцы для завивки волос, тостер, в общем, все те предметы, которые перестали служить своим хозяевам или из-за нужды, либо что бы хоть как-то поправить своё финансовое положение. Видя в подошедших потенциальных покупателей, продавец приступил к рекламе с надеждой «впарить» этим проходимцам какую-нибудь совершенно ненужную ему вещь.
- Ну, молодые люди…, что вас интересует?
- Да мы посмотреть,- ответила Мария.
Продавец сплюнул на землю и закурив сигарету ответил:
- Так посмотреть…, это в музей…. Вот…, обратите внимание, имеется прекрасный тостер, почти новый. Очень подойдёт для приготовления завтрака, после романтической ночи. Берите, не пожалеете. Жареные хлебцы с кофе, что может быть лучше. Или вот есть набор для сборки мебели. Освоите такое дело и можно иметь небольшой приработок, зато живые деньги.
- Нет, спасибо,- ответила женщина, широко улыбаясь.
Решив развивать инициативу, коробейник продолжил:
- Ну, купите очки.
- Где?- спросил уже мужчина,- Какие?
- Да вот тут разные…, на выбор. Могу даже свои уступить, такие как у Джона Леннона. Но они дорогие.
- У Джона Леннона?
Продавец подозрительно посмотрел на клиентов и произнёс:
- Ну да…, вот…, синие стёкла. Неужели не видел ни когда?
- Знаете, как-то не встречал,- ответил мужчина.
- Да ладно…, он такой же…, из ваших. Тоже за войну и там за любовь стебался!
Странный покупатель взял в руки очки с круглыми линзами и стал с интересом их рассматривать.
- Тебе нравится, возьми,- сказала Она.
Он улыбнулся и, посмотрев на солнце сквозь стёкла ответил:
- Да как-то смотреть на мир, через это…, я даже не знаю…, а зачем?
- Слышь, ты…,- нетерпеливо пробурчал уличный продавец,- на мир не смотри, давай деньги или верни товар и проваливай…, в планетарий иди и там смотри на мир…, философ.
Он протянул очки хозяину и ответил:
- Вот, конечно возьмите…, а хотя знаете…, продайте мне их. А точно, они такие как у этого…, Левиона.
- Такие, такие, что тут сомневаться,- продавец вытащил коробку из-под кассеты с изображением длинноволосого мужчины в круглых очках с синими стёклами и ткнул в него пальцем,- Вот…, смотри…. У меня всё без обмана. Так что…, сто тысяч и они твои.
Девушка взяла своего спутника под локоть и отвела в сторону, шепнув на ухо:
- Постой тут, я всё улажу.
Она вернулась к лотку и протянула несколько зелёных купюр.
- Так пойдёт?
Продавец принял доллары, и внимательно осмотрев их, ответил:
- Порядок!
- Вот что,- добавила Она,- Дайте мне ещё вот это,- и указала рукой на коробку от кассеты.
Продавец отрицательно кивнул головой.
- Так вон ларёк, иди и купи.
Она достала ещё одну купюру и показала её продавцу, вновь указав на подкасетник:
- И вот это.
- Тебе чего, просто коробку что ли? У меня кассета зажёванная….
Она кивнула утвердительно головой.
- Хм…. Ну на, коли так. А может ещё чего прикупите, я уступлю, договоримся.
- А вот это что такое,- Она указала на Библию.
- Так, это… Библия.
Мария полистала толстую книгу и сказала:
- Бесора….
- Без какого сора?- изумился продавец.
- А кто автор?
- Ну, авторов там много…, Матвей, Лука и этот…, как его…,- терпение продавца иссякло в одно мгновение, и он произнёс,- Слышишь, чё тебе надо, где ты сор увидела…? Купи и читай, а нет, так иди в справочном бюро спроси. Вот пристала. Вали отсюда, не мешай мне работать.
Он продолжал бурчать укладывая книгу на место и не вынимая сигарету изо рта, как вдруг сам того не осознавая вдохнул и приклеившийся к губе «бычок» опрокинулся в рот.
- Ай- ай- ай…, а-а-гы-ы-е-е-е…, твою ж…,- громко закричал продавец и пальцем буквально выгреб угольки с обожженного языка.
- Что там?- спросил Иисус, удивлённый активными действиями продавца.
Мария пожала плечами и ответила:
- Какая-то дымящаяся штука обожгла ему рот. Хотя я сама видела, что он добровольно сунул её себе в губы, а потом поджёг и выпускал из себя дым.
Достав очки, она протянула их Иисусу и произнесла:
- Это тебе…, как у этого…, Леввия кажется. Похожее имя очень.
Они опять долго шли по улицам большого города. Вокруг спешили куда-то люди, подхваченные потоком суеты, и лишь мои герои производили впечатление праздно гуляющих граждан. На пересечении двух улиц им предстал величественный собор в бело - салатовых тонах с куполами, покрытыми сусальным золотом. Несмотря на пасмурную погоду, кресты огнём сияли на фоне серого неба. Они казались неестественными яркими бликами на фоне серого города и таких же хмурых лиц многочисленных прохожих, делавших окружающий мир совершенно неуютным и недружелюбным. Невысокий забор из металлических решёток и такие же невысокие столбики ограждали территорию собора. Путники приблизились и мужчина, вытянув вперёд руку, дотронулся до ограды. Он провёл ладонью по металлическому древку и попробовал пальцем остриё.
- Обрати внимание, Мария, словно это копья солдат охраняют эту территорию. А ещё это похоже на приспособление для отражения конной атаки, только вот конных я тут не видел, ни одного человека.
- Я видел…,- раздался голос за спинами Марии и её спутника.
Иисус усмехнулся, услышав знакомый голос, и не торопясь обернулся.
На скамейке, расположенной вдоль тротуара, развалясь, закинув ногу на ногу, сидел мужчина и ел эскимо. Одет он был приблизительно так же, как и оба наших героя. В джинсы, несвежую футболку и короткую кожаную куртку, называемую «косуха». Увидев, что на него обратили внимание, мужчина поднял руку с половинкой эскимо и повторил:
- Ну, я конных видел, двое, верхом…, там, на перекрёстке стоят, одетые в доспехи, с палками и перетянутые ремнями. Я как раз вот такую штуку купил…, смотрю, а эти…,- он откусил большой кусок и открыл рот от невозможности сразу разжевать лакомство и, кое- как добавил,- глаз с меня не сводят.
Иисус посмотрел на Марию и, кивнув головой, произнёс:
- Давай подойдём.
И они приблизились к своему знакомому.
- Что это?- спросила Мария.
Мужчина повертел в руках половинку шоколадного цилиндра и ответил:
- Вот не поверишь, это молоко, но настолько холодное, что его можно жевать.
Не переставая улыбаться, Иисус сказал:
- Скажи мне, ты там…, где всадники…, надеюсь без фокусов?
Иуда улыбнулся в ответ и, изобразив театральную обиду, проговорил:
- Ну фокусы, это по твоей части. Хотя не скрою, желание было.
Все трое замолчали и, откинувшись на спинку скамьи, подняли головы, подставив свои лица появившемуся Солнцу, лучи которого приятно согревали щёки.
Их покой нарушил громкий звук скрипящих тормозов. Недалеко от скамьи остановилась огромная чёрная машина. Путники с интересом рассматривали автомобиль. Наконец стекло опустилось и крупный мужчина с бритой головой в чёрных очках, осмотрев компанию, вдруг обратился ко всем, сразу тыкая в них пальцем с огромным перстнем:
- Эй вы…!
Иисус взглянул сначала на Марию, затем на Иуду, потом обернулся через плечо и, решив, что незнакомец обращается к нему, указал рукой на себя. Толстяк закивал головой.
-Да-да…, вот ты… вроде посообразительней будешь…, иди сюда!
Иисус поднялся со скамьи, но продолжал стоять на месте. Мужчина что-то там проворчал, взмахнув несколько раз руками и тяжело пыхтя, вылез из машины. Посмотрев по сторонам, направился к скамейке. Подойдя, он высокомерно осмотрел странную троицу и тяжело дыша, спросил:
- Ну чё…, типа гордые что ли? Ну как видите, зато я из простых…, и подойти могу.
Ему не ответили.
Толстяк опять махнул рукой и продолжил:
- Заработать хотите?
Иисус вновь поглядел на своих спутников и провёл несколько раз рукой по своей груди.
Мужчина уставился на них и, поняв всё, сказал:
-Грёбаный экибастос! Так вы глухонемые что ли?
Он почесал свой бритый затылок и заговорил, растягивая слова и широко раскрывая рот, помогая руками:
- В общем, так…, мне надо помыть мою лайбу, стёкла протереть. А то у меня намечается рандеву с одной Лялей! Ну…, понимаете?
Троица молчала. Толстяк подождал и продолжил:
- Средство есть. Пш- пш….
Внезапно откуда-то донёсся непонятный звук, похожий на трель:
- Тир-лир-лир-лир.
Мужчина замер и тут же толстыми пальцами из внутреннего кармана суетливо извлёк какой-то предмет, похожий на коробочку. Приставив к уху, он произнёс:
- Да, Ляля моя…!
Немного послушав щебетанье из коробочки, толстяк расплылся в широкой улыбке:
- Твой котя в нетерпении…. То есть как…, прямо сейчас…? Да могу…, да хочу…, уже лечу…!!!
Потыкав пальцами- сардельками в коробочку, он опять обвёл взглядом глухонемых и, продемонстрировав мобильный телефон, гордо произнёс:
- Поэзия, бляха- муха! Могу, хочу, лечу… О…, техника!!! Сила…, ладно, мне некогда тут тёрки устраивать…, бизнес понимаешь…!
И развернувшись довольно легко для своего тучного тела, буквально полетел к автомобилю, словно на крыльях.
- Твои художества?- спросил Иуда у Христа.
Иисус усмехнулся и не ответил, вновь расположившись между Марией и новым спутником, щурясь от солнца и не сводя глаз с сияющих крестов на куполах собора. Иуда наклонился и вытер ладони о густую траву, собирая капли воды, а затем о свои штаны и заметил предмет любопытства Христа.
Посмотрев попеременно, то на Иисуса, то на кресты, то на Марию он спросил:
- И что там тебя так заинтересовало?
- Да так,- ответил Иисус и нацепил на нос круглые очки с синими стёклами и вновь взглянул на купола.
Посмотрев некоторое время, Он произнёс:
- Ну и в чём прелесть лишать себя разноцветного мира? Я всегда считал, что немного ориентируюсь в сути нашей жизни…, но вот подобные предметы…, зачем они?
- Позволь?- обратился Иуда.
Получив очки, он так же одел их на нос, рассматривая окружающую природу и здания.
- Неудобная штука и более всего, совершенно бесполезная! Нос чешется….
Затем, пожав плечами, вернул очки Иисусу.
- А давайте зайдём туда,- произнесла Мария, указывая на храм.
Мужчины переглянулись и согласились. Не торопясь они поднялись со скамейки и отправились вдоль изгороди в поисках ворот. Вдали показалась группа людей, расположившихся вдоль заборчика. Одни сидели на деревянных ящиках, другие просто стояли, прося подаяние. Помятого вида мужчина схватил Христа за рукав куртки и заговорил:
- Слышь-ка, землячок, подай мне на хлебушек. Два дня ни крошки во рту.
Иисус остановился и протянул багет в полиэтиленовом пакете, непонятно откуда появившемся в его руках. Лицо мужчины, из плаксивого, превратилось в озлобленную маску.
Он громко сплюнул на асфальт и прошипел, оглядываясь по сторонам:
- Ты чё…, самый умный что ли? Мне деньги нужны, а уж как ими распорядиться я и сам решу.
Иисус молчал, держа хлеб в руке.
Мужчина подождал и, выхватив багет из рук Христа, произнёс, потирая пальцами изображая купюры:
- А деньги…, деньги есть у тебя? Денег мне дай!
Мария схватила Иисуса за руку и увлекла за собой в сторону больших красивых кованых ворот, которые были закрыты, но для входа была распахнута довольно широкая калитка.
- Эй ты…, стой! А ты.., ты куда его потащила? Денег…, он мне обещал денег…,- кричал вслед мужчина.
Ряд несвежих граждан сменили богобоязненные старушки. И вот троица достигла ворот не решаясь войти. Вскоре они привлекли внимание стоявшей на входе женщины, которая деловито давала распоряжения всем, кто попадал в зону её интересов. И вот на глаза ей попались женщина и двое мужчин, явно выделяющиеся из общего количества посетителей. Она пристально изучала подозрительную компанию, сообразив, что это не случайные прохожие и, по-видимому, у них есть тут интерес.
Наконец она обратилась:
- Ну, чего мнётесь, что вам тут надо?
Вперёд вышел благообразного вида мужчина, невысокого роста с длинными волосам, редкой бородкой, и произнёс:
- Мы хотели зайти посмотреть.
Женщина удивилась:
- Чего посмотреть?
Мужчина в покорности склонил голову и тихо произнёс:
- Мы хотели посмотреть храм изнутри.
Женщина громко выдохнула и сказала:
- Значит так…, во-первых вы не соответствуете своим внешним видом что бы посещать дом Бога. Во вторых у вашей спутницы нет платка, что бы покрыть свою голову, а это не приемлемо для женщины заходить в храм с непокрытой головой….
Она замолчала, ожидая реакции на её претензии, но, ни кто не стал с ней спорить. Его спутница несколько пришла в замешательство и не знала, как ей стоит поступить. Женщина махнула рукой, давая понять, что разговор закончен и перестала смотреть в их сторону. Подождав немного, мужчина заговорил вновь:
- Послушайте! Ну, так может вы всё же позволите нам войти? Поверьте мне на слово, что если моя спутница посетит это прекрасное строение, не покрыв свою голову, ничего не будет.
-Эридаванна…, душечка дорогая,- раздалось из-за массивных плеч женщины и почти сразу, перед собравшимися появился худощавый мужчина в рясе,- ну что же вы так нервничаете. Давайте просто поможем этим людям пройти в храм.
Эридаванна, имея имя Эрида Ивановна, презрительно смерила взглядом внезапно возникшего заступника и произнесла:
- Знаете что, отец Филипп, вы покуда тут ещё не настоятель. Так что отправляйтесь в свою вотчину и там распоряжайтесь, а здесь у нас есть, кому указания раздавать и не в пример нам.
Священник усмехнулся, сложив на груди руки ладонями друг к другу, ответил:
- Сестра моя, с настоятелем я всё улажу, а вы, чады мои проходите…, прошу вас, проходите, не стесняйтесь.
Встав между Эридаванной и путниками, отец Филипп завел их на территорию, указывая рукой на главный вход в собор и обернувшись к гостевому домику, крикнул:
- Сестра Агафья, прошу тебя, помоги нам с платком для этой женщины.
А затем как бы извиняясь, прошептал:
-Простите уж, но что делать. Негоже тут устраивать перебранку, покоритесь, надеюсь вам это ничего не будет стоить. Тут же на пороге флигеля появилась женщина и выслушав просьбу священника кивнула головой, скрылась, а уже как через пол- минуты появилась с кисейным отрезом и подбежав с поклоном протянула материю Марии. Мария взглянула на Иисуса и тот чуть заметно дал понять, что материю надо принять и сделать как того требует устав собора и приняв отрез, покрыла им голову.
Отец Филипп засиял от удовольствия, и вновь указывая рукой на крыльцо и вход, произнёс:
- А давайте- ка я провожу вас, если вы не против.
- Нет,- ответил Иисус,- мы не против.
Священник заспешил рядом.
- А знаете, сейчас службы нет, обедня уже закончилась, так что вы спокойно можете осмотреть храм.
Они поднялись по ступенькам, и отец Филипп осенив себя крестным знамением, первым вошёл в помещение, за ним последовали и остальные. В углу за столом сидела какая-то женщина и, углубившись в толстую тетрадь, что-то быстро посчитывала на электронном калькуляторе. Услышав шум, она подняла голову и вопросительно уставилась на священника и его спутников.
- Всё в порядке, Ольга Петровна, это я…, а со мной вот…, посетители. Желают осмотреть собор, мне кажется им не надо мешать.
Загнув тетрадный лист, женщина закрыла свой фолиант, положив на него сверху руки, и спросила:
- Чего они хотят осмотреть?
- Так вот собор и хотят осмотреть,- ответил отец Филипп. И тут же обратился к своим спутникам,- А вы проходите, я не стану вам мешать. Тут подожду. Идите, прошу вас.
Посетители направились к алтарю, осматривая стены и потолок, расписанные картинами из жизни святых.
- Они что, из экспедиции?- негромко поинтересовалась служительница,- какие-то странные личности. Как бы ни стащили чего.
- Не беспокойтесь, матушка, я присмотрю,- ответил отец Филипп.
Посетители осторожно двигались вдоль стен, стараясь производить как можно меньше шума, который тут же отражался звонким эхом, улетавшим под своды собора.
- Красиво…, очень красиво,- тихо произнёс Иисус,- но это не моя жизнь.
- Ну, подумай сам, так откуда же им знать о твоей жизни,- спросил Иуда.
Иисус долго вглядывался в изображение человека несущего огромный крест и после произнёс:
- Когда рвут тело крючьями, больше властвует страх, а уж потом страдание. Именно страх не от самого истязания, которое уже произошло, а перед следующим ударом, перед следующей пыткой, перед событием, которому лишь суждено произойти.
Откуда-то из двери появилась ещё одна женщина и строгим голосом произнесла:
- Вы помолиться зашли?
- Нет,- ответил Иуда.
Женщина кивнула головой и ответила:
- Тогда вот что, храм закрывается на приборку. Покиньте помещение, если у вас более нет дела, кроме как разглядывать стены.
- Спасибо,- произнесла Мария,- в принципе, мы получили то, что хотели и зачем пришли.
И они направились к выходу, где их уже поджидал новый знакомый, представившийся отцом Филиппом.
Выйдя на крыльцо собора, они постояли, оглядываясь вокруг, и тут отец Филипп произнёс:
- Знаете что, а давайте прокатимся ко мне в деревню, так сказать в мою епархию. Вообще тут не далеко, зато чистый воздух и нет всей этой суеты. Обещаю, вы не пожалеете. Доедем на электричке, а дальше прогуляемся немного.
- А что это за место?- спросил Иисус.
- Деревня Богоявленка, вернее это село Богоявленское, там и стоит мой храм, церквушка.
- Вот как?- удивился мужчина,- значит Богоявленское, что же, мы поедем, очень уж название знаковое.
Отец Филипп засуетился и произнёс:
- Тогда прошу вас, вы меня там, за оградой подождите, покурите пока на лавочке, а я соберу свои вещи, и можно будет отправляться в путь.
Он торопливо сбежал по ступенькам и направился в гостевой флигель.
Все трое вышли с территории собора и в ожидании расположились на скамье в сквере.
- Что мы тут должны сделать, пока он собирает вещи?- спросил Иисус.
- Покурить…,- ответила Мария.
-А зачем мы туда поедем?- перебил Марию Иуда.
Иисус помолчал и произнёс:
- Просто поедем и всё. Нас пригласили, и мы примем предложение, без всяких условий.
На дороге сквера показались два всадника одетые в милицейскую форму, но больше походивших на мотоциклистов. Двигались они не торопясь, осматривая округу и о чём-то беседуя между собой. Поравнявшись со скамьёй, они остановились, рассматривая троих сидевших. Раскрыв «планшетку» один из всадников достал несколько фотографий и стал внимательно изучать их, сверяя изображения с лицами сидевших людей.
- Эа-а-а…,- промычал Иуда, сопровождая свои звуки пасами рук, указывающих на собор.
Милиционеры переглянулись, и один сказал другому, убирая снимки в сумку:
- Убогие…, глухонемые…, целыми днями трутся возле собора. Чего с них взять. Сидят себе и пусть сидят, лишь бы не бухали или не кололись. На ориентировки они не похожи. Ладно, поехали.
Тронув поводья коней, оба всадника продолжили свой путь, раскачиваясь в сёдлах в такт хода коней.
- А мир почти не изменился…, почти две тысячи лет…,- произнёс Иисус, провожая взглядом всадников.
Проехав с десятка три метров всадники осадили коней и с криками: «Хейя-я-я» пустились в лёгкий галоп, звонко цокая копытами по асфальту, смешиваясь с грохотом и звоном проходящих неподалёку трамваев.