Тринадцать человек расположились на небольшой поляне под деревом. Земля была накрыта плотной материей и представляла собой импровизированный стол. Разложенные яства были скромными. Пресный хлеб, маслины, хурма и слабое вино. Йешуа развёл руки, оглядев своих спутников приглашая к трапезе, и произнёс:
- Вознесём же хвалу нашему Господу, Небесному Отцу за хлеб, что послан нам и насытимся Его дарами.
Он разломил круглый хлебец и раздал по обе стороны от себя. И лишь ЙеГуда не отломил кусок, а передал хлеб дальше. Йешуа, заметив это, произнёс:
- Послушай меня, ЙеГуда…, что с тобой? Я не узнаю тебя.
- Ну что ты, Йешуа, я ослеплён твоим величием как и те остальные несчастные, которые сделают несчастным и тебя.
- О ком твои слова, друг мой?
- Мои слова…? Мои слова обо всех этих людях, которых ты очаровал. Они во власти твоих слов и ждут немедленного счастья. Но твои поступки немногочисленны. Ты излечил незрячего, оживил мертвеца, но поверь мне, им всем плевать на всеобщее счастье, они хотят счастья своего, они хотят излечиться, они хотят набить свой живот вот что для них Божие Царство на земле и другого им пока не надо. Люди хотят не только слышать, но и видеть, подержать в руках и по возможности прибрать в мошну для себя.
Йешуа старался сохранять спокойствие.
- Что же ты, друг мой…? Твои мысли заглушили чувства? Оставь всё и возьми хлеб от моих рук!
ЙеГуда зло посмотрел на Йешуа и ответил:
- Не от тебя твои слова…, или жалеешь меня!
Йешуа кивнул головой и произнёс:
- Ты прав…. Жалею…, ты достоин сострадания, как ни кто из всех тех, кто есть рядом…, потому люблю тебя. Я есть любовь здесь на земле и к тому взываю…, тебе последовать моему примеру, не делая разницы, между всеми кто дышит, в ком есть жизнь.
Йешуа сложил ладони и продолжил:
- Ко всем вам мои слова. Какой бы болью не наградили вас или обидели словом, а то действом, будьте снисходительны к палачам своим и обидчикам и помните, золото не всему цена. Да не устрашитесь смерти, так есть она избавление от земных мук. Малым делитесь с нуждающимися, отдайте последнее, так есть что дорога к Нему через «игольное ушко». Всё оставьте и будьте чистыми и свободными. Но прежде ваши помыслы пусть очистятся, а грузы земные лягут на дорогу и дальше путь ваш будет лёгок. Любите тех, кто к вам был добр, а более, к тем, кто недоброе замыслил, и пригладьте, прислоните к себе, жалея его голову, и станете подобно Богу вы, как Он прощает и жалеет нас. То зачтётся вам в вечной жизни, но прежде вам благо, что помыслы ваши были чистыми и светлыми от сердца. И убойтесь, что прежде чем сломить ветку, узреете, что соком потечёт кровь из раны, и поступайте так, как следовало бы поступать с вами. Помните, что каждый шаг, каждый вздох, есть Его дар и позволение нам.
Иуда гневно прокричал, указывая на остальных:
-Остановись…! Это можешь ты…, но не они!
- Замолчи…!- попытался прервать ЙеГуду Кефа.
Но он совершенно не обратил внимания на окрик и произнёс, указывая пальцем на Йешуа.
- Нет уж, ты дослушаешь меня. Как мы внимали твоим словам!
Йегуда тяжело дышал и внимательно взирал на остальных, желая разглядеть хоть один участливый взгляд. Но ни кто из остальных одиннадцати человек не выразил ему поддержку, ни кто не вышел.
- Вот ты,- ЙеГуда обратился к Кефе,- Возьми своего братца, ступайте и наловите нам рыбы или добудьте хотя бы один хлебец, а после оживите хотя бы одного мертвеца! Вы пьёте вино, но в том не ваша заслуга!
Кефа молчал.
ЙеГуда несколько раз кивнул головой и добавил, указывая на Йешуа:
- Что мы в этом мире без Него? Вы поймёте это, оказавшись рядом себе подобными, пожирая глазами море, в надежде, что в ваши сети попадётся глупая рыбешка, соблазнившаяся вашей приманкой и не более. Манны не будет!
ЙеГуда обвёл взглядом присутствующих и добавил, обратившись к Йешуа:
- Что ты сделал с нами, учитель?
Казалось, Йешуа был в растерянности.
Он опустил глаза и тихо произнёс:
- Я дал вам слово! Я пытался донести вам истину!
ЙеГуда обхватил голову руками, медленно опустившись на землю и размеренно раскачиваясь, произнёс:
- Но подтверждение твоих слов одна лишь смерть! Это есть истина? И если ты не позаботишься о себе…, тогда я это сделаю, пусть мои поступки будут не самые праведные, но я хочу что бы ты услышал меня, Йешуа!
Ученики зашумели, указывая пальцами на ЙеГуду:
- Что он говорит! Надо прогнать его!
Кефа вскочил на ноги и гневно прокричал:
- Учитель, позволь мне….
Йешуа поднял руку и произнёс:
- Кто дал тебе право судить? Как можешь ты даже думать об этом? Разве судить и обличать призывают мои проповеди? А ведь ещё до полудня ты, Кефа трижды отвернёшься от меня, в страхе пряча свои глаза! Но разве я упрекнул тебя в том, о чём мне известно?
От этих слов установилась тишина.
Кефа оглядел присутствующих и хриплым голосом произнёс:
- Это невозможно.
Йешуа подошёл к ЙеГуде и присев рядом тихо произнёс:
- Ты так ничего и не понял, как же мне жаль тебя прежде других, несчастный ЙеГуда. Не будет ни каких поступков, все, что нужно было тебе, ты уже сделал. Иди же, друг мой…, тебя ждут и по-другому уже не будет! Я это знаю, и ты это знаешь!
ЙеГуда медленно поднялся и произнёс:
- Ты не оставляешь мне выбора.
- Выбор всегда есть, и ты и я его сделали. Возьми плащ….
- Всё что мне было надо, Ты дал…. Но я как мог….
Не договорив, ЙеГуда резко развернулся и быстрыми шагами направился прочь от дерева и вскоре скрылся из виду.
За ужином царило оживление, казалось, что история с ЙеГудой как-то быстро забылась, и теперь ученики были заняты обсуждением предложения Кефы.
- Мы непременно должны описать нашу жизнь,- произнёс он,- То, что происходит сейчас не должно быть похоронено временем. Мы каждый будем писать свой труд и своё видение, и в том будет истина, что люди увидят единодушие в наших мыслях. Мы назовём наши повествования- Бесора (т.е. Евангелие). И пусть потомки узнают, что есть истина, кто есть Спаситель!
- И да услышат камни и узреет мир о тебе, учитель!- воздев руки к небу, произнёс Иоханнан.
Погрузившись в свои мысли Йешуа не заметил, как голоса его спутников постепенно затихли и сотрапезники погрузились в глубокий сон, обласканные пищей и приятной усталостью. Нагретая за день земля отдавало своё тепло ночи, от чего всю местность заполнил туман. Прорывающийся сквозь тяжёлые облака лунный свет, заливал открытые участки каким-то непривычно синим, делая картину жуткой и неестественной. Он поднялся на ноги, направившись прочь от места трапезы. Взглянув на страшное небо, он тут же опустил голову. Теперь природа пугала его своим состоянием, делая окружающий мир неприветливым и даже враждебным. Иисус склонился к земле и тут он явно ощутил, что кто-то неведомый и совершенно стремительный, пронёсся мимо него, всколыхнув траву, на мгновение, покрыв его голову чем-то похожим на развевающуюся одежду. От неожиданности он вздрогнул и замер. Теперь его не оставляло ощущение, что он был не один. Подняв голову, Иисус увидел какие-то тени и маленькие фигурки, что мелькали меж деревьев и кустов, а то и показывались из высокой травы. Ему даже показалось, что он смог разглядеть лик ночных гостей, что явился ему в виде мордочки летучей мыши в синеватом свете луны.
- Господь мой…, ты испытываешь меня,- произнёс он хриплым голосом,- От чего-то я уже не чувствую тех сил, что внушали мне уверенность ранее.
В ответ на это раздалось несколько десятков мерзких надтреснутых голосков, которые одновременно с отвратительным писком хохота перебивали друг друга:
- Хи-хи-хи-и-и…. Человечишко, хи-хи…, слабый человечишко…. Тебе страшно-о-о….
Он закрыл уши, что бы не слышать этого, но голоса казалось проникали сквозь одежду и кожу, до самого сознания, заставляя сердце то сжиматься в комок почти останавливаясь, то наоборот бешено колотиться даже заглушая звуки вокруг.
Иисус обратился на хмурое небо и стал шёпотом произносить слова, стараясь не слышать посторонних возгласов:
- Господь мой, я знаю, что ждёт меня…. Пусть так…, я постараюсь выдержать…, но спаси меня от смерти!
- Ничего ты не знаешь…,- перебили его снова,- Знает он…. Ты слаб…, ты не сможешь…, и счастье в том, что пока этого не знаешь….
- … потому всецело вверяю тебе себя. Отец мой, помоги мне…. Мне кажется, что всё было напрасно, люди желают от меня совершенно другого….
- … ты вздумал спасти этот мир? Возвращайся к своим соплеменникам, которые так зависят от еды и похоти. Что ты можешь…? Ты слаб!
- Дай же мне знак, дай знак, что слышишь меня, что не оставишь меня,- шептал Иисус,- Господи, как ты мне нужен сейчас!
И вновь голоса:
- Не оставит, не оставит…. Обернись и ты увидишь, чего это тебе будет стоить.
Он вновь оторвался от земли и почувствовал спиной и затылком, что ударился обо что-то твёрдое, но всё так же не поворачивал головы. Сзади его внезапно возник огромный деревянный крест с распятым человеком, истерзанное тело издавало жуткий запах смеси крови и фекалий. В тот же момент, с громким жужжанием перед глазами пронеслась огромная туча насекомых, которые тут же облепили мученика. Он почувствовал присутствие этого страшного соседства, но продолжал взирать в небо, стараясь не глядеть и только бы не заговорить с этими жуткими голосами:
- Помоги мне, помоги…!
- Ты боишься даже оглянуться, жалкий трус!- не унимались голоса,- Но если уж ты так хочешь умереть за людей, только обратись, лишь подумай и ты умрёшь, внезапно, без мучений, ни кто не станет терзать твоё тело. Только пожелай! Это может случиться прямо сейчас. А после тебя сожгут или в худшем случае бросят тут или в общую яму. Выбирай, время идёт, Иисус!
- Я смогу…, я смогу, только не оставь меня, Отец мой….
- Только представь, всего лишь миг, который ты не заметишь и избавишь себя от поцелуя и разочарований в своём предназначении. Лишь миг, Иисус, тебе решать!
В возникшей тишине он явно услышал звук, так словно в деревянной коробочке перекатываются маленькие шарики. На большом валуне, что стоял недалеко от Иисуса, серой лентой появилась змея. Она водила плоской головой вокруг себя жадно втягивая воздух. Изо рта то появлялся, то исчезал раздвоенный язычок. Змея не мигая смотрела на сидящего на коленях человека, словно ждала чего-то. Заметив её краем глаза, Иисус нащупал лежащий рядом небольшой камень, но тут же снова услышал:
- Не-е-ет.., нельзя…, убить нельзя божью тварь! Нет, Иисус…, нет!
Он отнял руку от камня и заговорил:
- Мне так страшно, Отец мой! Убей меня сейчас…. Убей ты, но не отдавай меня им….
- Да-а-а!- запел и засмеялся жуткий хор,- Ещё даже не утро, а тебе уже страшно! Отдай мне душу, и я позабочусь о ней, и тебе не придётся каяться и кого-то спасать. Или ты увидишь, как эти «заблудшие» отблагодарят тебя, глупец!
Теперь эти страшные существа уже не скрывались.
- Мои слуги несколько неприятны?- не умолкал всё тот же голос,- Ну так что с того, поверь, Иисус, помыслы людей куда более ужасны, нежели те, которых ты видишь сейчас.
Страх…, жуткое состояние и невероятные ощущения. Холодными и липкими струями он овладевает тобой, сотрясает тело жутким ознобом, заставляет зубами выбивать немыслимую дробь. И вот эти ощущения окружающего мира, которыми ещё совсем недавно человек был обласкан, теперь предстаёт земным адом, где всё то, что движется или растёт, имеет себе цель ужалить, уколоть, укусить и наконец истребить несчастного. Тают остатки самообладания, а разум на грани помешательства. И кажется, совершенно нет выхода, но стоит лишь сделать шаг вперёд, лишь поднять глаза и страх отступит, но не покинет, он затаится и будет выжидать момента атаковать вновь. Надо лишь удержаться и теперь уже не сломаться. Но как. Постыдное, но естественное чувство человека, и раба и царя. Страху сословия неведомы.
Иисус взялся было отступить, но всё ещё стоявший крест за спиной не давал ему сделать движение назад, его голова упиралась в приступок, на котором располагались прибитые ноги распятого человека. Он вновь склонился в поклоне. Эти ужасные и отвратительные мухи, перелетая с распятого тела, садились на шею Иисуса, заползали в волосы и уши, скользили мохнатыми лапками по его лицу, словно пробовали на вкус свою будущую жертву. Они припадали своими хоботками и жадно втягивали капли пота и слёз. Странные существа уже не скрывались. Они подходили к нему, прикасались к его голове и телу своими корявыми когтистыми лапками- ручками, дёргали за одежду, дышали в лицо холодом и отвратительным запахом, стараясь заглянуть в глаза.
- Заговори со мной, заговори, Иисус,- наперебой звучали голоса,- Ты остался совсем один…, они покинули тебя, они хотят описать твою жизнь и получить известность, хотят въехать на твоих страданиях в рай…, наивные людишки, что называют себя апостолами. Они считают тебя безгрешным, но так ли это, Иисус…? Считаешь ли ты таковым себя сам…? Лишь задумайся….
- Господи…, Господи, только сейчас не покинь меня!- шептал Иисус.
- Вот этот огромный камень…, известно ли тебе, что под ним есть? Так я скажу тебе…, там умерщвленные младенцы…, понимаешь меня? Или совсем ты забыл ту историю при твоём рождении…. Тот, кто сделал это, искал лишь одного…, только одного, Иисус! Получается, что на тебе их кровь. Я свидетельствую, что они не виновны…, а ты жив! И теперь тебя боготворят, и именно себя они хотят видеть рядом с тобой, а потом рассчитывают рассказывать лёжа на смертном одре, что были тебе свидетелями! Но этого не будет…, спокойного конца им не будет…, если уж они считают себя твоими последователями, то пусть так и случится, их участь будет ужасной. Мир содрогнётся от своей жестокости! Но сейчас я тут, с тобой…, доверься мне! Я не враг тебе…, я Его палач…, но и у меня есть своё царство, и есть свои ангелы! Я призываю тебя прийти ко мне! Тебе не поднять ту ношу, что ты выбрал себе. Ещё ни кому и ни когда не удавалось и ни когда не удастся спасти этот мир. Верь мне. Твоё время ещё не пришло, несчастный Иисус из Назарета! Заговори же со мной….
- А-а-а...! А-а-а…!- до хрипоты в горле закричал он и взмахнул руками, словно очерчивая вокруг себя в воздухе воображаемый круг.
- Ну что же, оставайся здесь, безумец, но знай, они уже идут за тобой!- прокричали всё те же голоски.
Пронзительно взвизгнув, фигурки разбежались, ему даже показалось, что он задел кого-то, в тот же момент на просветлённом небе невероятным блеском засияла луна, и всё что шевелилось, передвигалось и издавало звуки, исчезло, словно ничего и никого не было. Он решительно поднялся с земли и оглянулся вокруг. Теперь было тихо. Где-то вдалеке, между деревьями заметались огни факелов, и стало слышно, как хрустят ветки под ногами приближающихся к нему людей. Он подошёл к огромному валуну и навалился, обхватив каменное тело руками, прижимаясь то щекой, то лбом к гладкой поверхности. Одновременная прохлада и необъяснимое тепло, что источал камень, успокоило его.
- Учитель, учитель…,- услышал он обращение.
Кефа, Иоханнан и Йааков осторожно приблизились к нему.
- Ты звал нас, учитель…, мы услышали твой крик,- произнёс Кефа,- Что с тобой?
Ответа не было. Иисус молчал, теперь они все стали наблюдать, как большая группа людей быстро приближалась к ним и вскоре вооружённые люди остановились в нескольких шагах, освещая перед собой пространство, внимательно рассматривая четверых мужчин стоящих перед ними. Это была личная стража первосвященника, а чуть поодаль полукругом стояли около десяти римских солдат.
Помолчав немного, один из воинов произнёс, обратившись к кому-то через плечо:
- Ну…?
Двое других вытащили вперёд человека. Он попытался было отступить, но держащие его крепкие руки не дали сделать этого.
- Ну же…, кто из них?- спросил всё тот же человек.
Иисус поднял голову, облизав пересохшие губы, и произнёс:
- Кого вы ищите тут в этот час?
Стражник обернулся на своих товарищей и, сделав шаг вперёд, ответил:
- Нам нужен Иисус из Назарета! И не пытайтесь сбежать или обмануть нас.
Сделавший, было на встречу шаг Кефа, был остановлен жестом руки Иисуса, который сказал:
- Это я.
Стражники уставились на ЙеГуду, который, нетвёрдой походкой приблизился к учителю, и хриплым голосом, заикаясь, произнёс:
- С добром к тебе…, учитель.
Постояв в нерешительности несколько секунд, ЙеГуда оглянулся, а затем склонился к лицу Иисуса и поцеловал его.
- От чего же ты предаёшь меня, ЙеГуда?- смиренно спросил Иисус.
- Учитель…, я лишь хочу спасти тебя,- ответил он,- Так должно быть.
Иисус усмехнулся и ответил:
- Да, друг мой, как же ты прав! Именно так и есть….
Плотным кольцом стражники стали приближаться к Иисусу.