Всю историю целиком читайте на моем канале. Предыдущая глава здесь.
Глава 10. Звездная бездна
Я сидела на вершине древнего, седого от увядших трав кургана и молча смотрела на алый закат, точно он был последним в моей жизни. Октябрь был довольно-таки холодным, но я ни капельки не мерзла, сидя на ледяной земле вот уже который час. Наверное, я так отупела от всего, что на меня навалилось, что неспособна была обращать внимание на холод и прочие мелкие неприятности.
Сильнее той стужи, что поселилась отныне внутри меня, все равно быть не могло, а значит, все происходящее со мной снаружи было просто несущественно, будто ничего этого на самом деле и не было.
«Иногда ты понимаешь, что времени больше нет», – говаривал мой дядюшка, будь он неладен. Теперь-то я понимала, о чем он говорит. Теперь-то я сама оказалась в подобном безвременьи.
За моей спиной медленно проступала бесконечность и загорались первые звезды. А впереди, как погребальный костер, догорал закат, и последние лучи солнца били мне прямо в глаза. И глаза мои были сухими, несмотря на ослепляющий свет. Я думала странное. И чем дольше думала, тем тверже становилась в своем решении.
Я рылась в себе, словно в замызганной дорожной суме. Ворошила прошлое, как горсть сухой могильной земли. И настоящее – похожее на кусок льда. И будущее, превратившееся в пепел. Я все искала что-то… Что-то очень важное, без чего нельзя жить. И не могла найти, точно это что-то нарочно от меня спрятали. Или украли.
Кто же, интересно знать, мог похозяйничать в суме моего сознания? Да может быть, там ничего и не было? Совсем ничего – с самого начала? А мне просто казалось, что там что-то есть…
Сегодня к обеду в общину доставили почту. Сетовой жене пришло письмо за подписью его величества короля Аталая. В нем говорилось, что ее муж Александр ма Сет героически погиб, защищая свою Отчизну от захватчиков из До-Кано.
Ух, как она выла, эта бабенка, как рвала на себе волосы и одежду. Начала было и по полу кататься, но ее скрутили и увели в ее комнату. Асани осталась сидеть с ней – добрая душа.
Пока законная супруга Сета орала и билась, я все смотрела на нее и молчала. Я не умею плакать, а потому эта дрянь душила меня изнутри, как будто какие-то скользкие, грязные лягушачьи лапы, мерзкие и толстые, схватили меня поперек горла и тянули, тянули меня куда-то в свое теплое горькое болото. И никакими силами было не выдрать из себя эту горечь, разве что вместе с глоткой.
Я затолкала эту мерзость поглубже в грудь. Я ничего не сказала и не сделала, и эта дрянь, кажется, подохла где-то во мне. Подохла и начала помаленьку гнить, но наружу так и не вышла.
Желание удушить саму себя у меня со временем тоже прошло. Но отрава разъедала меня изнутри. Хотя я была очень спокойна. Спокойна до такой степени, что Виола надавала мне пощечин после обеда в коридоре. Я едва заметила это. Слишком о многом мне надо было подумать.
Но мысли почему-то не приходили. Ни одной не было. Чувства тоже сжались в едва заметную точку, как острие иголки, и покалывали изредка, почти не больно. А больше во мне ничего не было. Ну просто-таки совсем ничего, как в пустыне – песок да небо. И доводящая до безумия своей ровной и гладкой поверхностью линия горизонта. И одна маленькая тоскливая звезда на западе…
Что я знала до сих пор? Злость, потому что мне нравился Сет, а заполучить его не было никакой возможности. Но какой, в сущности, слабенькой она была, эта злость. Я знала ненависть к человеку, который сделал из меня то, чем я была. Но какой бы глубокой ни была поначалу эта ненависть, она все равно ни в какое сравнение не шла с этой поганой дрянью, которая сдохла где-то во мне и отравила меня всю. Такого мне не приходилось испытывать никогда.
И как это люди могут жить, терпя такое и зная, что на них в любой момент может обрушиться нечто подобное?.. Хотя… люди ведь, в отличие от меня, умеют плакать.
Да, вот в этом-то различии и заключается суть. Нет, слишком рано я отказалась от своего предназначения и решила, что я такая же, как все. Невероятная глупость. Я не могу быть такой, как все, и об этом забывать было нельзя.
Да, людям случается испытывать приятные ощущения. Любовь, например, дружбу и даже иногда покой. Но вместе с тем эти чувства почти всегда отравлены такими тревогами и страхами, что сама радость становится невыносимой. И эта боль… с ней нельзя жить. Одна минута такой боли перечеркивает все хорошее, что может быть в человеческой жизни.
Как они выносят это? Как могут смеяться и любить, когда над всем этим стоит призрак неминуемой боли – всегда, каждую секунду?
Почему они живут так, будто они бессмертны?
Нет, я не хочу этого. Не хочу выть, как Сетова жена и царапать себе лицо ногтями. Я не хочу быть человеком, что бы там это ни значило. Не нужно больше обманывать себя.
Я достала из кармана свой кристалл связи и некоторое время смотрела на него. Я не сомневалась, нет. И все же не так-то это было просто – предать все, чем я доселе жила. Не так-то просто, но уже неизбежно. Я наконец начала медленно, точно во сне, произносить магические слова. В огонь. В огонь все и всех.
Стать как все, ишь чего захотела. Дрянь такая. И как тебе такое только в голову могло прийти? И не помню даже, но ведь я всерьез об этом думала. Забыла золотое правило: каждый должен знать свое место. Без этого ни одна система не устоит. Нужна ли мне такая система – это уже другой вопрос. Впрочем, как оказалось, мне-то она как раз и нужна.
– Знай свое место, – произнесла я излюбленную дядюшкину фразу. – Знай свое место, чертово Пугало. Знай свое место… – В горле у меня пересохло, и я осеклась.
– Пугало, – услышала я ледяной голос дядюшки Пройта, и его смутная тень появилась в гранях моего кристалла. – Это ты? Я уже не ждал, когда ты выйдешь на связь.
– Отчего же не ждал? – сказала я равнодушно. – Я выхожу на связь потому, что мы об этом договаривались.
– Как договаривались? – голос моего хозяина звучал спокойно, но в нем все-таки угадывалась истерическая дрожь. – Прошло полгода – и ни единой вести от тебя, глупая тварь.
А я и забыла, какие у Пройта мерзкие круглые глазки, какой отвратительный медовый голосок. Как и прежде, у меня возникло желание сказать ему в лицо что-нибудь гнусное и хлесткое, как удар кнута по глазам. Чтобы хоть рожу покривил и не воображал о себе больше положенного.
– Эй, родненький, сбавь обороты, – сказала я холодно, даже с явным омерзением. – Я ведь здесь по своей воле. И по своей воле делаю свое грязное дело. А воле своей я хозяйка. Понимаешь, о чем я, золотко?
Пройт задохнулся от злости, но тон сбавил.
– Ты тоже полегче на поворотах, – буркнул он весьма агрессивным тоном.
– Слушай, не рычи, – посоветовала я ему. – Кристалл связи у меня был неисправен. На том и остановимся.
Дядюшка, однако, не угомонился.
– Неисправный кристалл? О чем ты говоришь? Я сам проверял его перед твоим отъездом. И как же тебе удалось выйти на связь? Где ты взяла новый кристалл?
– Да не находила я новый кристалл. Я этот починила.
Ну, и дотошный же ты, братец, с ума можно сойти! У меня сразу улучшилось настроение. Правда, при этом мне все же хотелось удушить Пройта его собственным поясом. Вот и вернулось все на круги своя. Вот и встала я на свой прежний путь. И теперь-то я свое место знаю. Я ухмыльнулась.
– Ты сама починила кристалл связи, который и сломаться-то не мог? Занятно. – Ни на грош он мне не верил и правильно делал. Да мне-то что с того?..
Я поковыряла пальцем землю, потом устремила глаза на закат и долго молчала. Молчала до тех пор, пока у Пройта не кончилось терпение. И он не заорал:
– Чего ты молчишь, скотина?
– Жду вопросов по существу, – мягко сказала я. Никогда бы не подумала, что смогу отважиться на такое, но как же приятно было издеваться над любимым дядюшкой. Даже при том, что я отлично знала – в долгу он ни за что не останется. Отыграется. Дождется момента…
– По-моему, ты нарываешься, – проскрипел Пройт. – Ты забываешь, чем ты мне обязана. И ты забываешь, что мы еще встретимся, и тогда ты за все заплатишь.
– О… – Я помахала рукой. – Сколько угодно… Так я тебе еще нужна или ты сам справишься?
До Пройта наконец кое-что начало доходить. По крайней мере, мое вопиющее хамство он проглотил молча. Только на миг зажмурился, пряча злость в потайной чуланчик своей души. Потом снова открыл свои блеклые глазки и вымолвил:
– Хорошо, девочка моя, прости меня. – Я поняла, что в свое время мне придется очень дорого заплатить за это извинение. – Так что тебе удалось узнать? Талисман здесь?
Мой план был предельно прост, если эти соображения вообще можно было назвать планом. Никакого особенного ума и таланта он не требовал. Только ненависти, огромной, как северное море, и такой же холодной, как дрейфующие там льды. А уж этого добра у меня было не занимать. Поэтому я улыбнулась и сказала.
– Конечно, талисман здесь. Где же ему еще быть? Саврето хорошенько его прячет.
Что тут случилось с моим бедным дядюшкой. Глазки у него засверкали, а носик побелел. Я думала, он тут же грохнется в обморок от переизбытка чувств, но Пройт устоял. Жаль. Я была бы очень довольна, если бы он упал и убился. Хотя нет – рано. Он еще свое получит. А у меня есть план.
– Где он? Ты видела его?
– Да ты шутишь? Конечно, нет! Неужели ты думаешь, что Саврето показывает свое сокровище каждому встречному и поперечному? Где Саврето прячет свой талисман, ты будешь спрашивать у него самого.
Столкнуть их лбами, и чтобы оба – всмятку!
Ослепительную эту мечту погасил веселый голос дядюшки:
– Как в замке обстоит дело с охраной?
– Хорошо обстоит, – ухмыльнулась я, отрываясь от чудного видения, в котором Пройт и Саврето взаимно перегрызали друг другу глотки.
– Не дури, Пугало, – рыкнул Пройт, но вовремя спохватился и удержался от дальнейших претензий. – Говори толком, кто и каким образом защищают дом, сад и сам талисман? Припомни мельчайшие детали. От этого будет зависеть направление наших действий.
«Наших»!.. Нет, какая прелесть! Черта с два, дружок. У тебя – свое направление, у меня – свое.
– Замок охраняет вооруженная стража. Четыре поста по двое охранников. Днем охраняют только ворота. Что до талисмана, то, я думаю, что это Криш – Кришиан Феррон – и его пес охраняют его. Иначе быть не может. Иначе зачем держать в замке такую тварь? Эта псина размером со льва и зубы у нее… не хотела бы столкнуться в темном переулке с этим Витязем. А ведь я ничего на свете не боюсь, ты знаешь.
– Витязь?! – дико взвизгнул Пройт, как будто в его тощий зад кто-то вонзил иглу.
– Ну, да. Так зовут пса, – уточнила я. – Того пса, который вечно ходит с Кришем. Потому-то я и думаю, что они охраняют талисман.
Пройт стиснул зубы и немного поразмыслил, уставившись поверх моего плеча. Я безмятежно смотрела в небо. По-моему, после смерти Сета я потеряла интерес ко всему, кроме своей ненависти.
– Как это может быть? – процедил Пройт. – Витязь – боевой пес моих… В общем, он же принадлежал Семи темным. Как он мог оказаться у Саврето?
– Не у Саврето, – уточнила я. – У Криша.
– Какая разница? Главное – он здесь, и Саврето это терпит. Постой-ка. Отшельники отправили Витязя к Сарвадилу, когда талисман был еще у него. Витязь как раз и должен был выведать побольше об этом Волшебном Фонаре. В результате Сарвадил был загрызен, а талисман и боевой пес бесследно исчезли. А теперь оба они находятся здесь.
Я вежливо подняла брови. А может, талисман и вправду здесь? Я этого не знала. Я знала теперь только одно: Саврето заслуживает смерти. И его полоумный Криш – тоже.
– Ха! А Саврето неплохо устроился! Сумел-таки переманить на свою сторону этого чудесного песика. Раньше этот милашка питался только свежей человечиной, ты знаешь? А теперь чем наш благородный Великий магистр потчует собачку? Скармливает ей братьев построптивее? Ничего, скоро этот пес будет принадлежать мне, и я лично скормлю ему Саврето. Живьем.
Эта идея пришлась мне по душе. Мой план работал наилучшим образом. Неважно, как именно, но Саврето издохнет. И если это произойдет так, как говорит Пройт, можно счесть этот успех вершиной моей карьеры.
– Витязь соскучился по человечинке, – автоматически ответила я. – Он охотится на зайцев, а иногда – на бродячих собак. Но основной его рацион – куриный суп матушки Риш.
– Скучно живете. Мое предложение ему понравится.
– Главное, чтобы Криш не был против, – брякнула я.
– Да кто он такой, этот Криш?
– Понятия не имею, – поморщилась я. – Но Витязь за ним ходит, как за родной матерью. Криша здесь вообще больше любят, чем Саврето, хоть он и болтун.
– Фанатик?
– Дурачок.
Пройт призадумался. Я поковыряла пальцем землю и спросила:
– Ну, а ты-то когда к нам?
– Мне нужно подготовить отряд, – пробормотал Пройт. – И мне нужно быть уверенным, что ты не пропадешь снова.
– Ты знаешь, что не пропаду, – ухмыльнулась я. – Мои мысли не изменились.
– Хорошо, допустим. Саврето тебе доверяет?
– С чего вдруг? Он догадывается, что меня подослали, но не догадывается, кто именно. Правда, теперь он стал относиться ко мне немного лучше. Я тут ему жизнь спасла. Ненароком, конечно. Как-то само получилось, и я об этом очень сожалею. Хотя разве я могла позволить, чтобы кто-то доделал эту работу за меня?
– Работу?
– Ну да… На него покушались, а я случайно прикончила убийцу.
– Кто покушался? – Дядюшка тут же вцепился в меня клещом.
– Какой-то Прамор или что-то в этом роде…
– Уже началась грызня?.. Славно-славно, – пропел Пройт. – Что ж, прекрасно. Используй это, – приказал он. – Саврето должен во всем тебе доверять. Мне безразлично, как ты этого добьешься. Можешь его приворожить или спасти ему жизнь еще пару раз. Хоть сто раз, если потребуется. Главное, чтобы он доверил тебе тайну талисмана.
– О, делов-то, – легко сказала я. – Немедленно этим займусь. Как ты себе это представляешь, дорогой?
– Мне не нужно ничего представлять. Это должна делать ты. Я даю тебе неделю на то, чтобы войти в доверие к Саврето и узнать о талисмане как можно больше. Ты меня поняла?
– Ну, поняла, – буркнула я. – Ладно, чего торговаться, дело не такое уж хитрое.
– Кроме того, ты регулярно, каждый день должна выходить со мной на связь. В одно и то же время. Скажем, как сегодня, после заката. Ты хорошо меня поняла, крыса? Что ты ухмыляешься? Ты даже не представляешь, в какой опасности окажется твоя жизнь, если ты ослушаешься меня!
Я захохотала, как безумная. За такой смех дядюшка всегда отвешивал мне оплеуху. Но сейчас дядюшка был далеко и ничего не мог поделать. Только скрипеть зубами и слушать – вот что ему оставалось.
– Любезный мой Пройт, – прошипела я. – Что это еще за угрозы, черт возьми? Давай-ка вспомним вместе, друг мой. Может быть, это ты дал мне жизнь? Нет. Может быть, я просила эту жизнь? Нет! Если ты отнимешь у меня эту глупую, бессмысленную суету, которую вы называете жизнью, я не буду против. Но у меня есть здесь дельце. И тебе, и мне очень хотелось бы, чтобы я это дельце завершила. Разве нет? Так что брось свои пустые угрозы!
Пройт свирепо уставился на меня из бледных граней кристалла. Ох и натешилась я над ним этим вечером… А он-то и не знал, что я умею так говорить – что я посмею так говорить. Наконец дядюшка процедил сквозь зубы:
– Хорошо, Пугало, я тебя понял. Больше мы это не обсуждаем. Так ты исполнишь то, о чем я тебя… прошу?
– Да не бойся ты так, я все сделаю, – отмахнулась я нетерпеливо. – Ты же знаешь, что я тут при своем интересе. Никто и ничто меня отступить не заставит. Даже если ты, соколик, вдруг передумаешь, уж я-то своего не упущу!
– Где уж мне не знать про твои интересы, – пробормотал Пройт. – Наслышан- наслышан! Да уж очень они узки, твои интересы, и это меня пугает.
– Смотри, не обделайся со страху, – хмыкнула я. – Ты сам меня такой сделал, так что не обессудь. Ты хотел меня видеть такой – одержимой местью зацикленной идиоткой. Так что же ты удивляешься тому, что я такая и есть? Ты, именно ты создал мою личность, хотя жизнь моя принадлежит не тебе.
– Хорошо-хорошо, – почти умоляюще проговорил Пройт. – У нас еще будет время, чтобы все это обсудить. Я понимаю тебя, как никто, но об этом после. А теперь будем считать, что договорились, не так ли? Завтра в это же самое время я буду ждать твоего вызова.
– Договорились так договорились. – Я пожала плечами и собралась прервать связь, но Пройт остановил меня решительным жестом. Я зевнула и посмотрела в его бледное скучное лицо.
Да, он научил меня всему, что я знала. Он даже сделал меня похожей на человека, но от этого было только хуже, потому что человеком я так и не стала. Я только выглядела как человек, а внутри меня торчала все та же сухая березовая палка. Я прямо-таки чувствовала ее внутри себя. Забавно, а здесь все говорили со мной как с ровней. А теперь и этот черный маг с навозом вместо мозгов заговорил со мной как с ровней. Хотя он-то как раз знал, что я такое на самом деле. Страх творит чудеса.
– И все же, Пугало, почему ты не выходило на связь? Только честно, – прищурившись, спросил Пройт.
Я показала ему язык и совсем было накрыла рукой кристалл, чтобы прервать связь, но в последний момент все же решила ответить ему.
– Да были причины, чего уж там. Я тебе обязательно расскажу о них. Но потом. Когда уже ничего невозможно будет изменить.
– Изменить? Что изменить? – вскинулся Пройт.
– До новых встреч, дорогой, – И я накрыла кристалл ладонью.
Этот разговор изрядно меня утомил. И не только потому, что я потратила столько сил на эту болтовню. Меня утомлял сам дядюшка, весь – от кончиков волос до кончиков ногтей. Да еще необходимость говорить и вступать в заговор с этим темным монахом. Ну да ладно, как-нибудь выдержу, немного осталось. А потом, в один прекрасный момент все это перестанет иметь всякое значение. Цель будет достигнута, предназначение – исполнено и круг замкнется. Для таких, как я, Путь – это всегда круг. Беготня за собственным хвостом.
После я долго лежала на голой земле и дышала холодом и мертвым запахом гниющей листвы. Пропитывалась этим запахом как следует. Смерть должна пахнуть смертью.
Внезапно из подкрадывающихся сумерек на меня уставились два огромных огненных глаза, словно это сама ночь пялилась на меня из самых глубин своей темной и полуслепой сущности. Потом у одной паре глаз присоединилась вторая. Горели они не так ярко и напоминали две безумные луны, сорвавшиеся со своих орбит. Это Криш выгуливал по окрестным холмам своего Витязя.
Я небрежным жестом бросила свой кристалл в озеро, будто весь вечер только тем и занималась, что бросала камушки в воду, и громко засвистела, подзывая пса и его хозяина.
– Ма Тео? – закричал Криш еще с соседнего холма, спеша ко мне. – Регина, это ты? Прекрасный вечер, не правда ли? Так и располагает к прогулкам на свежем воздухе, не правда ли? Я не смог усидеть дома.
– Неправда, – сказала я. – Сегодня холодно и сыро. И от озера лягушками пахнет. Хотя мне такая погода, пожалуй, нравится. А вот ты, ясное дело, опять заскучал дома.
Витязь посмотрел на меня очень внимательно. Своих подозрений относительно меня он никогда не скрывал. И сейчас развалился в траве, продолжая загадочно пялиться на меня. Криш добрался до меня чуть позже и без приглашения уселся рядом со мной, глядя на звезды, заполонившие небо и сверкавшие даже из озера.
– Ты хочешь побыть одна? Я помешал? – разумеется, спросил Криш.
– Нет уж, достаточно с меня одиночества, – усмехнулась я. – Лучше скажи мне – вот прямо сейчас – для чего мы живем? Я знаю, что ты знаешь.
Криш удивленно взглянул на меня.
– С каких пор тебя интересуют такие вещи? – хмыкнул он.
– Вот прямо сейчас – очень интересуют, – сказала я, глядя, как звезды подмигивают друг другу в гладкой, как зеркало, поверхности озера. – Так бывает.
– Тогда, я думаю, ты знаешь ответ сама, – улыбнулся Криш.
Я стиснула кулаки и с ненавистью посмотрела на него. Но сразу же поняла, что Кришиан, как ни странно, не имеет больше власти надо мной. И осознание этого наполнило меня гнусной радостью.
– Зачем давать человеку жизнь – ни с того ни с сего, а потом так же внезапно отнимать ее? Зачем давать смысл бытия, а затем уничтожать этот смысл. Разве во всем этом есть что-то разумное?
– Ничего разумного, – поддакнул Криш.
– Разве можно так жить? – удивилась я.
– Людям не так уж многое дано, – мягко заметил Криш. – Потеря имеет ту же цену, что и обретение. А смысл всему этому люди придают только сами.
– Ну, значит, такую цену я платить не стану, – отрезала я. – Предпочитаю брать все даром.
Криш безмятежно улыбнулся.
– Тебе просто нечем расплачиваться, – сказал он. – По-моему, твой кредит исчерпан. Не обижайся.
– Какие уж тут обиды?.. – Я тоже улыбнулась. А что, не такая уж большая разница между моим и его пофигизмом. – И все-таки один вопрос остался – для чего все это?
– У меня есть предположения. Может быть, для этого?
И Криш махнул рукой в сторону озера, сливавшегося в этот час с небом. И я увидела раскинувшийся от наших ног до бесконечности холодный, прекрасный и равнодушный звездный океан.