По жизни так получалось, что Нод всё время чем-то увлекался. Резко. Неожиданно. Вдруг. То физикой с математикой. То биологией. Затем кинематографом. В дальнейшем – политикой. Но так же быстро разочаровывался и остывал, ничего до конца и не доведя.
С горами получилось иначе. Он влюбился в них истово и бесповоротно. Вскоре освоил сложное искусство восхождения и поставил перед собой сногсшибательную цель – взять никем не покоренную неприступную вершину.
Год за годом он сколачивал первоклассную команду из самых опытных и знающих альпинистов. Но добиться своего у него не получалось. Как будто кто-то задался целью ему помешать.
То местный гид их заводил куда-то не туда. То наиболее сильная и подготовленная часть команды тяжело заболевала, и их приходилось срочно эвакуировать. Подступы засыпало многометровым слоем снега. Происходил сход лавин. В общем, обязательно случалось нечто, что ломало его планы.
И тогда он решился на отчаянный шаг – совершить восхождение в одиночку. Он продумал все детали до мельчайших подробностей. Всё предусмотрел. Да и опыта к тому времени у него накопилось – на десятерых бы хватило. В этот раз всё сложилось. Ничто не сподобилось ему помешать. Он взял ее – неприступную вершину.
В ознаменование победы Нод хотел водрузить свой флагшток с персональной эмблемой. Место выбрал самое козырное – прямо перед огромным валуном, на котором были выбиты какие-то письмена. Но сначала тщательно очистил их и попытался прочитать.
К его удивлению, проблем с этим не возникло. Надпись гласила: «Направо пойдешь – смерть найдешь. Налево пойдешь – голову свернешь». Над стрелкой вверх были выбиты два слова: «Для праведников». Центральное место в этом что-то смутно ему напомнившем напутствии занимали три толстые стрелки вниз – туда, откуда он пришел. Под ними красовалось: «Только там ждут. Удача. Свершения. Признание».
Нод прочитал и расплакался – даже флагшток с выстраданной им персональной эмблемой в сердцах выкинул. За ненадобностью.