Деревня сегодня - настоящая «терра инкогнито». Неизвестная земля. И для урбанизированного населения нашего, и для власти. Давно изгнанная из телевизора, она живет своей жизнью, неизвестной, тайной, неведомой. Это даже если недалёко от столицы, хотя тут и деревень-то не осталось - сплошь дачи да рублёвки.
Но есть Сибирь- матушка, или лучше сказать - дедушка. Где в одной из деревень я был главой поселения. Это в среднем течении Ангары, триста вёрст от Иркутска и триста от Братска, ежели по прямой. А по тайге, по сопкам, где можно проехать только по леспромхозным дорогам, так, вообще, вёрст пятьсот-семьсот будет.
Если читателю интересно, готов рассказать что-нибудь из тамошней жизни.
О чем, например? Да вот хотя бы о конфликте укладов, старого, от века заведенного, почти патриархального, и нового, демократического, пробивающего и в Сибири место под солнцем...
Степан Горячий горячо воспринял новые, постсоветские идеи и законы, вычитал в газетах, что теперь можно оформить на себя участок тайги для промысла и охотничьего хозяйства, справил документы и оформил в области, в соответствующих инстанциях, несколько гектаров тайги на себя. В 80-х годах, когда ещё был Союз, он приехал с Украины в леспромхоз за «длинным рублём». Сначала на время, но тут перестройка, 90-е, реформы, предпринимательство и частная собственность. И решил Степан домой не возвращаться, а тут осесть. Новые возможности и всякое такое. Ну, и оформил на себя деляну. Не то чтобы большой охотник был, но зимовье себе срубил, лесную дорогу пробил, а от всяких посторонних личностей перегородил ее шлагбаумом, то есть - жердями. Хозяин, имеет право, всё по закону.
И все бы хорошо, если бы не Василий Долгих. Чалдон здешний. Предки которого в этих местах с незапамятных времён жили. И в той тайге, которую Горячий на себя по закону оформил, с незапамятных же времён промышляли пушнину. их тайга была, и тоже по закону, только другому, дедовскому ещё, если не прадедовскому, неписаному. Это когда та или другая часть тайги по традиции от отца к сыну передаётся, из поколения в поколение. И по тому самому неписаному закону никто другой на эти места и урочища претендовать не может.
Вот и Василий, который задолго до появления Горячего как охотился на соболя и белку в тех местах, так и продолжал владения нового хозяина от пушнины освобождать. Невзирая на жерди через дорогу, на зимовьё и бумаги с печатями. Ходил в родную тайгу со своими собаками да зверя постреливал.
Встретил его как-то Горячий в своей тайге и принялся объяснять, что Долгих тут не по закону. Официальную бумагу на владение Васе стал показывать. Посмотрел Вася ту бумагу, печать голубую, и посоветовал Горячему эту бумагу себе в одно место засунуть. И пояснил дополнительно, что этих самых местах его прадед, дед охотились, отец соболя бил, теперь Вася, а после него сын и внуки тут промышлять будут. и что на новый закон, про который собеседник талдычит, ему мягко сказать, накласть. Тут, в Сибири, свои законы, они постарей и попрочней всяких новых будут.
Так и поговорили, оба с ружьями на плечах и с патронташами, полными патронов.
На следующий день новый хозяин тайги пошёл на Васю управу искать. К местным властям, ко мне, значит...
Власти, как водится, этот вопрос изучили, с документами ознакомились, право на лес законное, а закон есть закон, его властям исполнять положено. И решила власть Васю в рамки поставить. Вызвала его в администрацию поселения, как положено, и объяснила ему реальную картину мира.
Вася власти выслушал и сказал на чистом русском языке, который в полном объеме я здесь привести не смогу по причине его первозданности. Что в гробу он, Вася, видел нового хозяина и его бумаги. А если власть хочет, то и власть тоже.
— Как я там охотился, так и буду охотиться! У любого спроси, чья там тайга, каждый тебе подтвердит! Вот и весь сказ.
— Василий Иванович, ты мне это брось! - власть сказала. - Поймает тебя за охотой на своём участке настоящий хозяин, сфотографирует, задокументирует и подаст в суд. И загремишь ты под панфары, как один старик в кино говорил...
- За что это?! - В конец взъерепенился Долгих. - Я разве тебе не объяснил, что это мой лес? А побежит в суд, пусть лучше сразу отсюда удочки сматывает! В тайге огонь бумаг не спрашивает. Будет кому подпалить его зимовье и шлагбаумы переломать к такой-то матери!
Власть тоже на принцип пошла.
- Ты язычок-то попридержал бы, Иванович! Разговор у нас с тобой официальный и может тоже в зачёт на суде пойти!..
- Да плевать! Сказал, моя тайга, значит моя! Точка! Это я предупредил его, а не он меня! А тюрьма, так тюрьма! Но и он у меня в землю ляжет! Так и передай, хозяину этому...
Встал и вышел. Да ещё дверью так двинул, что с потолка администрации извёстка посыпалась.
Власть карандаш в пальцах сломала, уставилась в заиндевевшее окно и долго думала, какой из имеющихся перед нею законов правильней. Писанный или не писанный? Старый или новый?
Ничего не решив, выкинула всё это из головы и занялась другими насущными вопросами. Такими же не решаемыми...
