Среди христианских святых эпохи Великого переселения народов и так называемых Темных веков апостол франков Святой Ремигий занимает место особое. Не потому, что это был выдающийся прелат. Таких как раз было немало в ту смутную эпоху.
Епископ Реймсский - значительная фигура в истории варварских королевств. Одна из тех личностей, которые вольно или невольно закладывали своими деяниями основу жизненного уклада не только будущей Франции, но и Европы в целом. Ведь исторический выбор Хлодвига, которому способствовал Ремигий – это не просто спонтанное решение амбициозного вождя. Оно спровоцировало и запустило целую цепь событий, которая привела к битвам при Пуатье, римскому Рождеству 800 года, возвышению Капетингов и всему прочему, в результате чего родилась прекрасная страна Франция. Собственно, если бы не встреча выдающегося пастыря и великого вождя салических франков, королевство потомков Меровея могла постичь участь всех других варварских государств, возникших на территории бывших западных римских провинций. Но именно Королевству франков суждено было выстоять среди всех испытаний и бурь, чтобы три века спустя другой его великий правитель заложил основы системы западноевропейской государственности. И епископ Реймсский в немалой степени способствовал этому.
В ту эпоху мало было просто сильного и умного вождя. Король вестготов Аларих II, «убийца» Западной Римской империи Одоакр, правитель Италии Теодорих Амал, грозный властитель вандалов Гейзерих были отнюдь не глупее франкского правителя, а в чем-то умнее, дальновиднее, талантливее. Но увы, они оказались не столь прозорливы в вопросе, который был едва ли не первостепенным – в вопросе выбора религии и правильного построения отношений с Римом и Константинополем.
Однако все по порядку.
О самом Ремигии нам известно не слишком много. И все это – поздняя информация из хроник, житий, апокрифов и других источников, достоверность сведений в которых надо проверять и перепроверять. Ничего подлинного от самого Ремигия до нас не дошло - ни писем, ни сочинений, ни речей. Все, что подписано его именем, либо подделки, либо апокрифы. А житие его настолько мифологично, что не позволяет установить точные обстоятельства его земной жизни.
В сущности, все, что мы знаем точно – факт его существования и деятельности на посту епископа Реймса, его происхождение, дату избрания на должность и факт его сотрудничества («дружбы» не рискну написать, вряд ли столь разные люди могли дружить по-настоящему) с Хлодвигом, сыном Хильдерика, вождем салических франков. Все остальное – домыслы, мифы и непроверенные сведения.
Даже год рождения прелата определяют гипотетически – примерно 437.
Происхождение Ремигия вполне обычное для высшего церковного иерарха V века - выходец из знатной галло-римской семьи. Его отцом был граф (то есть, высший сановник, например, имперский казначей или глава администрации) Эмиль Лаонский, матерью — Святая Селин, дочь епископа Суассонского.
Если верить «Истории Реймсской церкви» Флодоарда, христианская община возникла в городе еще в I веке, когда апостол Петр сделал Святого Сикста епископом Реймса. Видимо, при этой общине с самого начала существовала школа, пользовавшаяся в Галлии и Риме авторитетом.
Судя по всему, именно в этой школе Ремигий получил богословское образование, там же он был рукоположен в сан и вскоре стал известен в епархии благодаря своей учености и праведности.
В 22 года его избрали епископом Реймса (назначение на епископскую должность столь молодого человека в то время было случаем исключительным). Произошло это около 459 года (если считать годом рождения Ремигия 437).
Дальнейшее служение Ремигия тесно связано с историей франков и тем смелым поворотом в судьбе не слишком знаменитого западногерманского племени, который произошел благодаря предприимчивости вождя и прозорливости церковного иерарха.
Реймс - один из древнейших городов Галлии, основанный еще до римского завоевания.
Город, ставший одним из христианских центров беспокойной провинции в середине III века, к моменту избрания епископа пережил немало испытаний.
В 357 и 366 годах он отразил два нападения германских племен (в источниках не указано, каких, но, вероятнее всего, это были алеманы, с которыми будущий император Юлиан Отступник боролся в Галлии как раз в то время).
В 407 году во время знаменитого прорыва рейнской границы Реймс разграбили вандалы.
Затем на этих землях обосновались салические франки во главе с легендарным вождем Фарамондом, прапрадедом Хлодвига (если верить его полумифической родословной).
В 451 году во время похода Аттилы на Галлию город сильно пострадал от нападения гуннов.
После распада империи Бича Божьего воцарился полный хаос, ни остатки римских властей, ни какое-либо из обосновавшихся здесь германских племен не контролировали охваченную анархией, периодическими восстаниями багаудов (местных жителей, маргиналов и бывших рабов, окончательно разочаровавшихся в имперских порядках) и новых узурпаторов провинцию.
Все это продолжалось, пока сначала Хильдерик, отец Хлодвига, а затем его знаменитый сын не взяли дело в свои руки.
Хильдерик был вождем салических франков примерно в 457-481 годах (даты не точные потому что система отсчета в документах того времени была иной – отчасти римской, по консульствам и годам правления императоров, отчасти языческой германской). Если верить Григорию Турскому, в начале правления он был изгнан собственными подданными из-за своей неумеренной любви к женскому полу (а у франков с этим было строго). Затем вернулся, видимо, взял себя в руки и занялся делами. Он не только вел успешные войны с саксами, вестготами, алеманами, даже бриттами, но и проводил последовательную политику поддержки Равеннского двора, то есть, был неизменным союзником того, кто в данный момент официально являлся императором. Более того, есть свидетельства, что Хильдерик старался поддерживать хорошие отношения с ортодоксальной церковью. Григорий Турский пишет даже, что романское население Галлии относилось к франкам куда более лояльно, чем к други германцам, во-первых, потому что другие были арианами, а франки еще язычниками, во-вторых из-за того, что франкские лидеры старались сохранять добрососедские отношения с местными церковными иерархами.
Видимо, эту нехитрую, но очень важную мудрость основатель Королевства франков перенял от отца.
Хлодвиг стал вождем примерно в 481-482 годах и сразу приступил к осуществлению своих масштабных планов.
Сначала он разобрался с квазигосударством Сигария – последним римским конгломератом на территории Галлии, чье существование было санкционировано еще императором Майорианом (годы правления 457-461).
Поскольку в Равенне уже правил Одоакр, франкский вождь (ему, кстати, на тот момент было только 19) посчитал, что нападение на строптивого римского наместника, который уже почти двадцать лет успешно отражал набеги германских племен на свои территории (это примерно современные регионы Верхняя и Нижняя Нормандия, Иль-де-Франс, Шампань — Арденны, и частично: Бургундия, земли Луары, Пикардия и Нор — Па-де-Кале) никого не оскорбит. Война с Сигарием длилась 5 лет и закончилась знаменитой битвой при Суассоне, в которой армия гало-римлян была разгромлена, сам правитель погиб. Соответственно, территорию анклава стали контролировать франки.
Видимо, именно тогда Ремигий обратил внимание на неординарного варварского вождя. Тем более, Хлодвиг вел себя с представителями церкви столь же дальновидно, как отец. Вспомним хотя бы знаменитый эпизод с суассонской чашей.
Конечно, епископ не сразу решил завязать отношения с Хлодвигом. Будучи, судя по всему, человеком практического склада, он прекрасно понимал, что для спокойствия в его епархии нужно отдать город под власть какого-нибудь умного и сильного лидера, способного навести порядок в этом хаосе. Тем более, территорию епархии итак уже контролировали франки.
Но одно дело терпеть власть пришельцев, совсем другое – быть с их лидером на короткой ноге.
Для Ремигия оказалось очень выгодным то обстоятельство, что франки оставались язычниками. Привести в лоно ортодоксальной церкви новый народ значительно удобнее, чем перекрещивать еретиков, каковыми являлись готы и бургунды, не говоря уже о бретонцах в Арморике (ближайшие соседи франков). К тому же в обоих королевствах готов уже тогда начала набирать силу идея об арианстве, как своеобразном «благородном» признаке гота, отличающем его от римлян. Ведь у них был свой апостол и переводчик Библии – Ульфила, который принес им крещение по арианскому обряду. Бургунды тоже не питали особенного доверия к католическим иерархам ибо никогда не получали их поддержки, даже несмотря на то, что умели строить отношения с Римом.
Ремигий решил, что амбициозный и решительный вождь франков подходит на роль лидера, который станет добрым сыном церкви и наведет порядок в Галлии. Естественно, епископ разглядел в Хлодвиге отнюдь не христианские добродетели – франк не обладал ни одной из них. Зато быстрый, гибкий ум, явные лидерские качества, дерзость и авантюрная жилка, умение принимать нестандартные решения и добиваться своего были на лицо.
Епископ решил поставить на самого перспективного, с которым можно рассчитывать на стабильные и взаимовыгодные отношения. Потому он не только спокойно принял перемену власти над городом и епархией, но и постарался завязать с королем франков нечто вроде дружбы.
Хлодвиг, конечно, был не против.
Во-первых, обладание таким городом (который, к тому же, не надо удерживать силой) – веский козырь для закрепления в этой части Галлии.
Во-вторых, Ремигий, видимо, просто нравился королю - он был образован, умен, обаятелен, умел найти общий язык с кем угодно, не проявлял обычного римского высокомерия по отношению к варварам.
В-третьих (полагаю, это самое главное), епископ отлично сумел объяснить, какие выгоды получит Хлодвиг, если будет не ссориться, а сотрудничать с кафолической церковью (а через нее и императорскими дворами). Ведь в условиях тогдашнего хаоса церковь во многих ситуациях оставалась единственной реальной силой и в идеологическом, и в политическом, и даже в экономическом смысле.
Как бы там ни было, прелат и варварский вождь, можно сказать, подружились. Во всяком случае, Хлодвиг всегда учитывал интересы епископа, старался угодить ему, защищал.
Дальше все просто. Думаю, именно Ремигий, а не жена Хродехильда (которая была дочерью бургундского короля Хильперика II и христианской никейского толка), убедил Хлодвига в необходимости крещения, причем, именно по никейскому обряду.
Хлодвиг, конечно же, не вдавался в теологические тонкости, не размышлял над различиями арианства и никейского христианства.
Впрочем, он вряд ли что-то понял бы, даже если бы ему попытались объяснить, поскольку язычество франков было даже проще, чем язычество восточных германцев, испытавших влияние иранской и греческой традиций. Ни малейшего представления о теологии и философии Хлодвиг не имел. Еще менее его интересовал вопрос, какая вера «правильная».
Как человек практичный, дальновидный, он быстро просчитал, какие выгоды сулит ему принятие веры в той форме, которую одобряют в Константинополе и которая принята у церковных иерархов, назначаемых с одобрения имперского двора. Это давало возможность завязать отношения императором и высшими церковными иерархами, получить их поддержку, легализовать свое положение и завоевания.
Логика Хлодвига, видимо, была проста: если арианину Теодориху Амалу дали титул консула и разрешение на захват Италии только ради того, чтобы выгнать оттуда слишком самостоятельного вольнодумца Одоакра (который, кстати, не разрушал никакие римские властные институты и структуры, разве что, императоров больше не делал – смысла не видел), то куда больше привилегий получит вождь, выбравший «правильную» веру и линию поведения с императором и прелатами.
Хотя… Может, так масштабно Хлодвиг и не мыслил, но то, что ортодоксом быть выгоднее, нежели арианином, понял быстро.
Как бы там ни было, в период между 496 и 500 годами (есть даже мнение, что не раньше 506 года) франкский вождь, его семья, личная дружина и приближенные приняли от Ремигия крещение по никейскому обряду.
Церковные историки утверждают, что это произошло 25 декабря 498 года.
Дата очень условная. Настоящей ученым выяснить пока не удалось. А традиция приурочивать такие масштабные события к Рождеству или Пасхе – главным христианским праздникам – очень давняя. По поводу года тоже идут споры, поскольку документы, в которых упоминается это событие, чрезвычайно трудно точно датировать, и многие из них – поздние компиляции, копии или подделки.
Впрочем, это и не важно.
Важно, что произошло все точно так, как предсказывал Ремигий - из язычника и разбойника Хлодвиг превратился в христианского правителя, сына церкви, что обеспечивало ему признание при императорском дворе.
Правда, реальной военной поддержки Константинополь оказать не мог. Но Хлодвиг в ней и не нуждался, ему важна была легализация положения. Теперь у ортодоксальных епископов Галлии, Аквитании, Италии и Сабаудии (Савойи, где находился центр Королевства бургундов) была веская причина предпочесть его любому другому вождю-еретику. А слово епископов в ту смутную эпоху значило очень много. Именно они были настоящими лидерами на местах, вдохновляли местное население на борьбу или наоборот договаривались с пришельцами, влияли на внешнюю политику формирующихся варварских королевств.
Так что, приняв историческое для своего племени решение (вот уж о чем он точно не думал - насколько судьбоносным окажется его выбор для дальнейшей истории его народа и королевства) Хлодвиг не прогадал.
Хотя при жизни он не успел осуществить все свои грандиозные планы, но основал династию правителей, поддерживаемых церковью. А это была перспектива - путь к настоящему государству.
Не знаю, мыслил ли столь далеко и масштабно Ремигий, когда склонял вождя франков к крещению. Но в любом случае он этим деянием заложил основы французской монархии.
Церковная традиция и народная память, всегда предпочитающая мифы фактам, доделали остальное.
С именами Хлодвига и Ремигия связана легенда, на которой основана французская монархия - о Святом сосуде с елеем, принесенным с неба (или наполнившимся чудесным образом) во время крещения Хлодвига. С эти сосудом связан важнейший ритуал, составляющий саму суть монархии - обряд помазания на царство, благодаря которому король Франции становился сакральной фигурой, отмеченной даром исцеления, имеющей право руководить церковью, подсудной только Богу.
Конечно, Ремигий никакого помазания не совершал - ему бы в голову не пришло такое. Он провел обычный обряд крещения по всем правилам.
Но благодаря церковной традиции, устным преданиям, народной фантазии и предприимчивости епископа Х века Хинкмара крещение франкского вождя слилось в народном воображении с его венчанием на царство, и Хлодвиг превратился не только в сына церкви, но и в небесного избранника, которому руками своего епископа сам Бог вручил власть над Галлией.
Во многом благодаря этому монархическая традиция во Франции была гораздо сильнее, чем в других государствах Европы.
Даже сменявшие друг друга династии французских королей не случайные баловни фортуны, не то, что в Англии или Священной Римской империи: Каролинги – близкие родственники Меровингов, Капетинги – Каролингов, первый Валуа был двоюродным братом «Проклятых королей», первый Бурбон – кузеном последних Валуа. То есть, сохранялась даже родственная преемственность, несмотря на то, что смена династий не всегда проходила мирно.
Предвидеть всего этого Хлодвиг, разумеется, не мог. Он вообще не мыслил такими категориями, не задумывался о создании, как бы мы сейчас сказали, централизованного государства. Просто он был очень умным и предприимчивым человеком, знающим, чего хочет. Он прекрасно понял, что благодаря поддержке Ремигия и правильному выбору веры получит, по крайней мере, лояльность, а во многих случаях и поддержку Константинополя и князей церкви. Так и вышло.
Король франков был благодарен мудрому епископу - одаривал землями, ценностями. К моменту смерти прелата (533 год) епископство Реймсское стало очень богатым и влиятельным.
Так что Ремигий – личность по всем параметрам выдающаяся, истинный апостол франков, совершивший, сам того не зная, один из самых важных символических актов в истории раннего Средневековья и весьма способствовавший тому, чтобы римская Галлия, раздираемая междоусобными войнами, восстаниями, набегами, начала медленное, но уверенное превращение в королевство Франция.