Беседа предстоит действительно серьёзной. Однажды побывав в этом кабинете, тебе станет легче, но не надолго. Да, выговоришься, скажешь то, что накопилось, однако ощущение освобождения от пережитого завершится достаточно быстро. У некоторых это чувство пропадает уже выйдя за пределы кабинета, некоторые с неотъемлемым оптимизмом сохраняют свой настрой вплоть до того момента, когда им достанется новый подопечный, новый человек, появившийся на свет.
Ох уж эти новые люди, которые появляются на свет… Многие люди, будучи детьми, создают своим хранителям массу сложностей. Но жизнь — игра, без потерь не бывает.
На письменном столе стоит лампа, именно тот яркий свет освещает самую малую часть этого помещения, а именно высокие стопки бумаг и папок со множеством личных дел хранителей. Позади, если приглядеться, возможно разглядеть шкафы со стеклянными дверцами, за ними же хранились бесчисленные документы каждого ангела. Только представьте, сколько уйдёт времени, чтобы найти нужного хранителя, но благо, что всё разложено по полочкам, по алфавиту.
Вокруг, в самом помещении царит сплошная темнота, и тот, кто сидит за столом — неизвестен, во тьме не видно ни черт лица, не ясен примерный рост, известно, что это предположительно мужчина, а так же в свете лампы видны его кисти рук, но только неестественно серого цвета. Пальцы этих рук крутили шариковую ручку. Кажется, некто будет записывать всё, что скажет зашедший сюда.
Юноша, который не знал с чего начать, заламывал себе руки, теребил рукава белой рубашки, и в прочем не находил себе места. Не смотря на то, что он и так сидел на предложенном кресле, все равно готов был упасть, в целом, от обморока и стыда. Он понимал, что созвали его сюда не для того, чтобы распивать чай, а из-за его частых промахов, и именно из-за промахов парнишка многим рискует, в особенности своим нечеловеческим чином. О его чине говорят в первую очередь два больших крыла за спиной и сияющий нимб над головой, и именно этот позолоченный ореол освещает каштановую макушку юноши. Так сказать, нимб — второй источник света в этой непроглядной темноте после настольной лампы.
Однако волнение юноши можно ощутить на расстоянии. Да что уж там, он по началу скрывал то, как нервничает, а потом скрывать это стало невозможно, тот, кто собирается записывать каждый диалог, быстро раскусил парня. Раскусить довольно было просто, и свидетельствами переживания стали нервно подёргивающиеся белоснежные крылья пришедшего, и взгляд, безучастно устремлённый куда-то вниз.
— Ангел-хранитель Агапэ? — низким голосом даже не спрашивал, а утверждал записывающий.
— Да? — юноша оживился, прекратив глядеть куда-то в пустоту, подняв глаза на неизвестного во тьме.
— Известно ли тебе то, за сколькими своими подопечными ты не успел уследить?
— Угу, — легко кивает.
— Ты хоть помнишь точное количество тех людей?
— Помню, но… Я не хотел этого. Я не понимаю, как так выходит, что стоит мне лишь на минуту отлучиться, а мой подопечный влез в какую-то историю. — Агапэ не мог говорить спокойно, по ходу своей речи он начал даже жестикулировать, да так, что взмахом руки едва ли не обронил настольную лампу. Вовремя среагировав, юноша ставит вещь на своё место, а потом краснея маковым цветом, извиняется:
— Извините. Мне до жути не ловко. Во мне всё трепещет. Я… Я совершенно никчёмен.
Помимо стыда за свои эмоции, ангел-хранитель ощутил то, как неспокойная дрожь прошлась от его кончиков пальцев рук вплоть до коленей, а сердце порой даже казалось, переставало вообще постукивать.
— Ты не первый, кто чуть не уронил эту лампу на пол, — и это учитывая то, что пола в этом кабинете вообще нет, точнее, ступать по этой поверхности можно, но не плиток, не деревянного, каменного пола здесь не увидеть, вместо него поверхность представляет собой россыпь звёзд и галактик, то есть космос. — Поставим её на другую часть стола, — неизвестный передвинул лампу на другой край. — Вот так, — и не смотря на то, что голос записывающего был низкий и строгий, он одновременно казался мягким и успокаивающим.
— Теперь-то я точно ничего не испорчу, — нервная улыбка подрагивает на губах Агапэ, но ему все равно стыдно. Он зарывается пальцами одной руки в свои каштановые, немного волнистые волосы, но хотя и в этом действии ему не найти спасения. Он нервный — оно и понятно — каждый его подопечный то и дело влипал в какие-то опасные авантюры, и кончено, за каждого своего подопечного ангел должен отчитаться.
— Скажите, а попадались ли ангелы-хранители, которые были столь же неудачниками, как я?
— Ну-ну, ни к чему отчаиваться. У тебя ещё есть шанс всё исправить, — а эти слова поддержи подействовали словно бальзам на душу. — Правда он у тебя только один, и тебе нужно постараться не запятнать свой последний шанс, — записывающий обнажил улыбку в идеально белые 32 зуба, и протянул ангелу-хранителю чек. — Ну как, справишься, Агапэ?
Ангел-хранитель взял бумагу напоминающую визитку, и прочитал на ней простое: «Один купон на ещё одного подопечного»
Агапэ словно просиял, ему в очередной раз дали шанс, что даётся далеко не каждому ангелу-хранителю, ведь зачастую те, кто своего опекаемого не берегут и в итоге упускают, повинены казни, и высший суд таких разгильдяев не прощает, ссылая в геенну огненную, из которой нет выхода.
— Ох, это правда? — юноша был на седьмом небе от счастья, хотя эту фразу ему до конца сложно понять, ведь для него так и останется не понятным почему существует семь небес, ровно столько же семь нот, и семь основных цветов радуги. Семь — хорошая цифра, она фигурирует во многих сферах, а ещё это счастливое число. Но перейдём от хороших чисел обратно к ангелу-хранителю, прижавшему чек к своему солнечному сплетению. — Я бесконечно счастлив! Обещаю, что следующего своего подопечного я не упущу, — ангел-хранитель в знак своей признательности приложил ладонь к сердцу. Он подскочил со своего места на котором сидел, и радостно пожал руку записывающему. — Я буду осторожен! Ну, я пойду, всех Вам благ!..
И только бы Агапэ собрался с чистой совестью уходить, как его вновь окликнули, ведь разговор не окончен, ангел-хранитель не услышал самого главного, а уже собрался спокойно так уходить, лёгкой походкой, благоговейно рассматривая данный ему купончик напоминающий самую обыкновенную визитку. Да, не всё так просто.
— Ангел-хранитель Агапэ, — слышится за спиной.
— Да? — юноша обернулся, но медленно. Он ожидал подвоха, ведь не могут его так просто отпустить. Ему уже не понравилось предчувствие, что теплится в душе. А тревога нарастает в той же степени, что лёд на стенках морозильника.
— Насчёт твоего будущего коллеги.
Ровный, холодный тон голоса записывающего не предвещал ничего хорошего.
— Какого ещё коллеги?
— Чёрта-подстрекателя.
— А что насчёт него?
— Как ты отреагируешь на то, будь твоим тем самым коллегой будет Эрос? Ты наверняка слышал о нём? Это сын властелина Адской бездны. Сын Абаддона.
При произношении этих фраз, ангел-хранитель поменялся в лице, и если до этой секунды он был и так светлокожий, точно тончайший фарфор молочно-белого цвета, то теперь цвет лица юноши изменился на мертвенно белый. И казалось бы, ну чего так бояться? Ну если так и получится, что твоим коллегой станет сын самого Абаддона, так не терять же рассудок из-за этого. Однако по мнению Агапэ всё плохо, просто хуже быть не может.
— Нет! — ангел-хранитель подбежал вновь к столу, к записывающему неизвестному, упираясь ладонями о край стола. — Этому не бывать!
— Отчего же?
— Вы хоть представляете, что представляет из себя этот Эрос? Это воплощение страшного сна многих ангелов-хранителей.
— Ну что ты, Агапэ, — надо бы как-то успокоить ангелка, он слишком напуган этой новостью, даже крылья распушил. — Не так страшен чёрт, как его рисуют.
— Страшен! Каждого своего подопечного он всеми усилиями склоняет к смерти. Это я не преувеличиваю, многие знают, кто такой этот Эрос, и мне страшно, если это чудовище будет соседствовать со мной. Мне не хочется такого чёрта-подстрекателя на левом плече моего подопечного!
— В любом случае, — вздыхая, говорит записывающий, — никто из ангелов-хранителей не выбирает себе коллегу по левому плечу. Тут уже как судьба распорядится.
Приблизившись, Агапэ спрашивает записывающего, но каким-то полушёпотом, от коего становится не по себе:
— Вы хотя бы знаете, что те ангелы, которые были не угодны Эросу, им же и были унижены? Я не хочу быть в их числе.
— Просто надейся, что Небеса помилуют тебя и уберегут от зла.
Это и весь совет, прозвучавший так лаконично, но что поделать, ведь пишущий принимает в свой кабинет по тысячи ангелов-хранителей за день, а это работёнка не из простых, и не смотря на то, что ты ангел, тебе тоже подчас требуется поддержка психолога, пусть не такого, каким его представляют себе люди.
Между Раем и Адом есть особая, если так можно выразиться, служба, которая впрочем имеет серый цвет, она сохраняет нейтралитет, и готова помочь морально да и просто советом представителю того или иного мира. И не зависимо от того, демон ли (с ноги вынесет дверь) настойчиво постучится в эту блёклую дверь, или же робко постучится ангел, серая служба обязана принять и выслушать любого, кем бы не был пришедший. А ещё представители так называемой «серой стороны» бывают с одним выражением лица, непроницаемым, и кажется, бесчувственным, но так только казалось. Они имеют эмоции, но показывают их в крайних случаях.
— Хочется верить, — обмяк Агапэ, хотя зная проказницу судьбу, она может подкинуть ему ох какой неприятный сюрприз. — Да как-то верится с малой вероятностью, — добавил он с вымученной улыбкой.
— Не отчаивайся. Ведь у тебя есть чек, воспользуйся им, и не думай о плохом.
Агапэ всё же смог превозмочь своё негодование. Он легко улыбнулся, отвечая:
— Я постараюсь, обязательно.
— Ну вот и прекрасно! — сказал неизвестный за столом, вновь конспектируя что-то. — Следующий!
После, Агапэ вышел за пределы кабинета, негромко хлопнув дверью, и по ней же ангел-хранитель сполз спиной вниз.
— Ну как? — внезапно на него падает тень, а голос принадлежал ангелу женской наружности, но это вовсе не означало, что этот ангел является девушкой, ведь посланники Небес бесполые. — Тебе дали добро? У тебя такой вид, будто тебя уже приговорили к Высшему суду.
— Пока что нет. — Агапэ поднял взгляд, и только образ подруги смог побудить в нём желание искренне, хоть и вяло улыбнуться. — Прагма, мне дали ещё один шанс. Ещё один шанс на нового подопечного, — и показал в руках чек.
— А ты счастливчик. Какой раз уже упускаешь своего подопечного, а тебе всё сходит с рук, — нет, нет, Прагма ни в коем случае не попрекает друга, она даже наоборот удивлена такой удачи Агапэ, ведь за те несколько пару десятков раз, что он теряет человека, мог уже давно быть наказанным, и причём серьёзно, уже не на словах. — Это будто синоним к слову…
— Удача? — юноша встревает именно тогда, когда его подруга не могла точно выразить то слово, щёлкая пальцами.
— Именно. Но знаешь, такой чек даётся далеко не каждому ангелу-хранителю. — Прагма помогла встать Агапэ, подхватив его за локоть. Ангел женской наружности тоже являлся ангелом-хранителем, вот только она никогда не имела столько оплошностей, сколько её косячный дружок-пирожок.
Агапэ был признателен, что порой в трудные моменты своего существования, словно из ниоткуда появляется Прагма. Может, она предчувствует что-то, и потому является юноше именно в те минуты, когда это нужно? Ладно, спишем это на случайность.
— Я об этом знаю, — сказал юноша, уже крепко стоя на ногах, глядя почти влюблённым взглядом на Прагму, что примерно была такого же роста, что и он. Однако гляделкам пришло время прерваться. Из-за двери вновь послышалось это: «Следующий!»
И следующим ангелом, что должен пройти в кабинет должна была быть именно Прагма. Не то, чтобы она провинилась за своего подопечного, просто… просто ей нужен совет. Её подопечный должен принять важное для себя решение очень скоро, а сама Прагма не знала, что правильно подсказать своему человеку. — Следующий!
Прагма тут же поспешила зайти в кабинет, попрощавшись с Агапэ, и последний, посмотрев подруге вслед, для себя решил, что не стоит медлить. В руках купон, в сердце некая влюблённость, в голове туман, ноги словно ватные, крылья — пушистые. О, и ещё не мало важная деталь! Нужно как можно скорее увидеть душу-сферу, которая в ближайшее время будет принадлежать будущему подопечному. Уж с этой светящейся, пульсирующей вещицей прибавится головных болей.
Спрятав в карман белоснежных брюк счастливый купон, Агапэ ушёл по своим ангельским делам.