Шекспир верно подметил однажды, что театр – это весь мир. Может быть, именно поэтому мир с таким удовольствием столько тысячелетий наблюдает за тем, как на сцене воссоздают частички жизни, превращенные в удивительные, неповторимые истории.
Подмостки старинные и современные
Среди множества театров можно встретить подмостки буквально на любой вкус: от древних, овеянных вековой славой, до суперсовременных и весьма необычных на вкус среднего зрителя. Вот лишь некоторые примеры из этого почти бесконечного списка.
Римский амфитеатр в Сиде (город в южной части Турции), построенный во II веке до нашей эры, был очень крупным сооружением: он вмещал до 15 тысяч зрителей. Процветающий римский город мог позволить себе обеспечить местных жителей и приезжих не только хлебом, но и разнообразными зрелищами.
Некоторое время в театре Сиде не показывали представлений, но и тогда он пользовался огромной популярностью: зрители следили в нем за гладиаторскими боями, а после прихода в эти земли христианства его использовали, как сцену для богослужений и проповедей. В наши дни в театре Сиде снова ставят пьесы классических и современных авторов.
Древний амфитеатр в итальянской Вероне вдвое вместительнее своего турецкого «собрата по искусству» - в нем могут разместиться целых 30 тысяч зрителей. Римляне возвели его на рубеже I и II тысячелетий, и за свою историю он успел побыть не только театром, но еще и цирком, и местом массовых казней.
С начала XX века в нем регулярно ставят оперные спектакли. Внизу амфитеатра установлены кресла для любителей удобства, а желающие почувствовать себя зрителями прошлых веков могут разместиться на рядах каменных ступеней.
Кроме простого удобства зрителей во время представления современные владельцы театров придумывают все новые способы продать побольше билетов на спектакль.
В американском штате Вирджиния, например, по сей день работает театр, где оплату за билеты берут…натурой. Труппа начала работать в годы Великой депрессии, когда у жителей штата не хватало денег и на обычную еду, не то что на духовную пищу.
И директор театра нашел для проблемы оригинальное решение: в оплату он позволил принимать не только деньги, но и продукты, посуду, украшения и другие вещи, которые стоили не меньше 40 центов (столько стоил один билет). Бартерный принцип оказался таким удобным, что действует в вирджинском театре до сих пор.
А хозяин лондонского театра Barbican однажды целый месяц проводил необыкновенный перформанс с «говорящим» названием «Колыбельная».
Вместо стандартных кресел зрителей размещали в самых настоящих кроватях, чтобы во время просмотра пьес они заодно готовились к крепкому, освежающему сну. Кстати, стоимость традиционного английского завтрака также входила в стоимость билетов.
Успехи и неудачи на подмостках
Общеизвестно, что в основе успешного спектакля почти всегда лежит интересная зрителю пьеса. И если заглянуть в прошлое, можно увидеть, что некоторые популярные жанры гораздо старше, чем принято считать.
Так современные сериалы придумали много столетий назад на острове Сицилия: там в театрах ежедневно шли спектакли, чей сюжет развивался от представления к представлению. Самые длинные из них длились, как считается, до года и более, и все это время зрители с неослабевающим интересом следили за ходом повествования.
В наши дни театральная история полна примерами успехов и неудач, достигнутых авторами самых интересных и самых провальных пьес, отмеченных в знаменитой Книге рекордов Гиннеса.
Сразу два мюзикла Эндрю Ллойда Уэббера стали самыми доходными представлениями за всю историю театральных постановок. Его мюзикл «Призрак оперы» ставился в 18 странах и получил сборы, превышающие 3 миллиарда долларов.
А спектакль «Кошки» собрал чуть менее 2 миллиардов долларов. За другие представления зрители, напротив, не желали платить вовсе. Музыкальный спектакль «Кэрри», постановка которого стоила более 7 миллионов долларов, убрали из репертуара всего после пяти показов на нью-йоркском Бродвее.
А мюзикл о Мартине Лютере Кинге (борец за права чернокожих в США) окончательно провалился спустя шесть недель показа, причем убытки составили более 5 миллионов долларов.
Некоторые спектакли не давали огромных сборов, но пользовались устойчивой любовью зрителей, а потому многие годы не пропадали из репертуара театров. Так в лондонском театре Святого Мартина целых 49 лет шла пьеса Агаты Кристи под названием «Мышеловка». За почти полвека спектакль давали 126 раз, его успели посмотреть больше 10 миллионов зрителей.
Короля играет окружение
Представлениям Древнего Рима был не чужд реализм: в сценах гибели героев актеров обычно подменяли «дублерами» - приговоренными к смерти преступниками, которых и умерщвляли на глазах потрясенной публики.
Современных актеров не убивают на сцене, хотя, разумеется, в ходе спектаклей случается всякое. Видимо, как раз поэтому актерская братия славится своими суевериями. Одно из них гласит, что ронять сценарий совершенно недопустимо.
Если же эта неприятность все-таки произошла, на папку с пьесой нужно сесть, где бы ни происходило дело (даже на грязной улице или посреди огромной лужи). Затем папку следует взять рукой, и лишь потом можно подниматься на ноги.
Актеры свято верят, что если не проделать описанных выше манипуляций, спектакль ждет провал, а их наверняка освищет недовольная публика. Другое суеверие предупреждает: ни здоровья, ни удачи не видать тому артисту, который слишком часто «умирает» на сцене.
А те из служителей Мельпомены, кто не слишком суеверен и не следует традициям, рискуют попасть в курьезные ситуации, остающиеся затем на страницах истории в виде театральных анекдотов. Ценность их состоит в том, что эти уморительные истории произошли однажды на самом деле.
В 80-х годах XIX столетия Мариус Петипа поставил в Петербурге балет «Дочь фараона». В первом акте статист изображал льва, который бродил по скалам, а затем, сраженный стрелой охотника, падал в пропасть. Как-то статист занемог, и ему подобрали замену.
Увы, но в самый роковой момент выстрела новый «лев» глянул в пропасть и остался переминаться на краю скалы, испугавшись падения. Петипа, стоявший за кулисами, страшным шепотом требовал от статиста исполнить роль до конца.
Наконец «лев» (видимо, решившись), встал на задние лапы, размашисто перекрестился, и «солдатиком» прыгнул вниз. Публика была в восторге, хотя сам Петипа считал спектакль провальным.
В провинциальном театре актер исполнял в пьесе Шиллера «Разбойники» роль Моора, и в момент смерти персонажа произносил монолог тихо, как и полагается умирающему.
Публика не оценила реализма, и в полный голос требовала «говорить громче». Тогда актер хладнокровно объявил, что «Моор при смерти, и громче говорить не в состоянии».
Звезда Александринского театра Василий Далматов в одной из пьес должен был потребовать у слуги перо и чернила. Вместо этого «заговорившийся» актер сперва велел подать себе «перна и черна», затем – «чернила и пернила», потом – «черно и перно». И только после этого, отчаявшись, попросил «принести, наконец, то, чем пишут».
Все эти курьезные случаи, хотя и считались позором для артистов, публикой принимались «на ура», поскольку происходили не так уж часто и порядочно освежали действие известных пьес.
Почтеннейшая публика
Издавна зритель считается полноценным творческим участником любого представления, и его реакция на то или иное действо – важнейшая оценка труда всех работников театра. Администрация театров всегда трепетно заботилась о свободе самовыражения зрителя.
Чтобы аплодисменты звучали всегда вовремя и достаточно громко, в одном греческом театре перед однорукими зрителями (чаще воинами, потерявшими конечность в бою) сажали лысых невольников. В кульминационные моменты действия инвалиды могли сколь угодно сильно лупить по головам рабов уцелевшей рукой, извлекая звонкие хлопки.
В XIX веке в европейских театрах распространилась мода нанимать зрителей, так называемых клакеров, чтобы обеспечить аплодисменты во время спектакля. Клакеров нанимали и драматические и оперные театры, но со временем найм «приглашенных зрителей» сошел на нет.
Причиной тому стали требования наемников увеличить гонорары под угрозой освистания актеров. В конце того же столетия известный английский аристократ и любитель шуток «на грани фола» Гораций де Вир Коул использовал зрителей для своего розыгрыша.
Он раздавал билеты на представление лысым мужчинам с расчетом, чтобы их головы, размещенные в зале, при виде сверху складывались в ругательство.
Современный театр пошел еще дальше – в иммерсивных спектаклях (от английского «immersive» - погружающий) зрителей полностью погружают в действие, вводят в структуру представления.
Актеры взаимодействуют с людьми, сидящими в зрительном зале, могут вступить с ними в диалог или за руку отвести на сцену, чтобы те двигали действие по «непроторенному» пути. У этого нового вида театрального искусства находится все больше почитателей.
За каким театром будущее – нам еще только предстоит узнать. Но каким бы он ни стал с течением времени – в нем всегда найдется место и для классических, привычных нам спектаклей, и для новаторских, привлекающих любителей нового постановок.
Екатерина Кравцова