Найти тему
Наталья Галкина

За ритмом звонких кастаньет, или путешествие в веках. Часть 3

Часть 1 и Часть 2.

Дни шли своим чередом. Исабель с хозяином дома и Марко собрались в лес за хворостом. Мужчины захватили и охотничьи принадлежности. Сеньор запряг лошадь в повозку, и все трое покатили по горной дороге. Выехали пораньше, пока солнце не раскалилось докрасна, заставляя всё живое искать спасительную прохладу.

Лошадка неторопливо ступала, погоняемая возницей. Деревянные колёса громыхали по рытвинам, Марко чуть слышно напевал какую-то песню приятным бархатным тембром. И вот показался лес. Они забрались уже в самую чащу, и тут только встали. Мужчины пошли в лес, каждый в свою сторону от дороги, а девушку оставили присматривать за лошадью.

Вскоре сеньор вернулся с большой охапкой хвороста и снова ушёл проверить расставленные силки. Исабель же принялась делать вязанки из длинных сухих веток. Это было не такое уж простое занятие, сил едва хватало, да ещё она исколола все руки о сучья.

Марко всё не возвращался. Сперва до слуха девушки доносился его голос – незамысловатая мелодия народной песни, что пришлась ей по душе. Но вот стало тихо, только изредка вспархивали птицы, и ветер шелестел где-то в вершинах деревьев.

Исабель решила пойти навстречу – может, он набрал много хвороста и трудно тащить одному… Едва она углубилась в заросли, ветви будто сомкнулись над головой, образуя сумрачный полог. Зловещая тишина охватила всё вокруг. Вдруг раздался какой-то слабый звук – то ли вздох, то ли стон, но огромные старые коряги и замшелый пень, от которого во все стороны торчали сухие ветки, похожие на крючья, мешали разглядеть, что там, в низине.

Сучки цеплялись за одежду, кололи руки и шею, но она всё-таки пробралась и… ахнула. За пнём тропинка круто уходила вниз, а там раскинулось болото. Зелёная тина, кочки, покрытые мхом и запах, странный неприятный запах, что будто висел над всем пространством.

Исабель увидела Марко. Он замер на месте, словно затаился, выслеживая птицу или зверя. Девушка окликнула его, но он не услышал. Юноша будто смотрел в одну точку. Он что там, окаменел? Вдруг Марко шевельнулся. И тут Исабель поняла, что одна нога его увязла в тине.

Это еле заметное его движение привело к тому, что нога погрузилась в болото чуть не до колена. Топкое место, издав жуткий чавкающий звук, словно вздохнуло и принялось засасывать человека. Со стороны можно было подумать, что нужно просто вытянуть конечность и перейти на сухую твёрдую почву. Но как это сделать, когда малейшее шевеление, и ты погружаешься всё глубже...

Исабель всю сковал страх – вокруг Марко будто стал образовываться какой-то бесплотный дух. Из болота со свистом вылетал белый газ. Он окутывал фигуру юноши снизу – сначала щиколотки, потом заструился выше и выше.

Девушка закричала, но парень её не слышал. Она схватилась за юбки, пытаясь оторвать ткань от зарослей. И нащупала в кармане кастаньеты. Дрожащими руками Исабель достала инструмент, закрепила на пальцах и принялась отбивать ритм какой-то энергичной напористой мелодии.

Деревянные ракушки будто раскалывали скорлупки ореха, кричали воинственными птицами, трубили в горн. И… белёсый дух вдруг стал сворачиваться, как будто пытался увернуться, скрыться от ударов кастаньет. Болото пришло в движение, заколыхалось и словно выплюнуло человека… Марко упал на ближайшую кочку, не удержавшись на ногах и распластавшись. Штанина вся была в скользкой зелёной тине, рубаха – облеплена насекомыми и порвана. Он тяжело дышал, на лбу выступила испарина. Исабель показалось, что он не может сделать полноценный вдох.

Придя в себя, юноша вскарабкался наверх, где стояла девушка. Сбиваясь и путаясь в словах, Марко рассказал, что он не заметил топи, собирая валежник. А когда нога увязла в трясине, его будто сковали цепями, дыхание перехватило, смрадное дыхание болота проникло в гортань и, если бы не Исабель, не её чудесный инструмент, не известно, чем бы всё кончилось…

Молодые люди вышли к лесному ручью, и Марко скинул рубаху, чтобы умыться. Косые лучи солнца, проникавшие сквозь густые ветви, играли на струящейся воде и, отражаясь, плясали солнечными зайчиками по широкой спине и крепким плечам юноши. Исабель невольно залюбовалась его фигурой. А Марко, будто почувствовав её взгляд, обернулся, зачерпнул пригоршню воды и шутливо брызнул искристыми чистыми каплями в сторону девушки.

Она засмеялась и, смутившись, отвернулась. И тут же вспомнила своего молодого человека, Рамона. Ведь они поссорились тогда. Из-за какой-то чепухи. А теперь она в другой эпохе, смотрит на чужого жениха… Только сейчас она поняла, как соскучилась по Рамону. Где он? Ищет ли её? Или забыл… А родители? Они же не представляют, куда подевалась их дочь… На глаза сами собой навернулись слёзы. Она быстро смахнула их и поспешила к повозке.

Через пару дней Марко подошёл к изгороди со стороны сада, подозвал Исабель и застегнул у неё на запястье красивый металлический браслет – дубовый листок, довольно изящный, пришёлся точно по размеру. Исабель подивилась тонкой работе.

– Эту вещь я сделал сам, тебе в подарок – мой отец кузнец, и я иногда помогаю ему. Кто бы ты ни была, но вчера ты спасла мне жизнь, и я всегда буду это помнить. Но мою Исабель, ту, другую, я не забуду. И найду её.

Девушка ахнула, но даже не успела поблагодарить юношу, как тот исчез в глубине своего сада.

-2

Неделю спустя через деревню проходил цыганский табор. На склоне цыгане поставили шатёр, а вокруг выстроились многочисленные кибитки. Вечером чуть ли не вся деревня поспешила к шатру – у кочевых людей можно было выменять или купить много полезных и красивых вещей. Женщины, разумеется, выбирали разноцветные бусы, серьги – простенькие и с натуральными камнями, а также шали всевозможных расцветок с длинными тонкими кистями. Такую вещь ручной работы больше нигде было не достать.

Сеньор, у которого жила Исабель, тоже купил своей супруге красивейшую шаль, набросив тут же зардевшейся жене на плечи. А для «дочки» выбрал недорогие симпатичные серьги, хотя она и уверяла, что ничего не нужно.

С наступлением темноты все собрались у цыганского костра и слушали, затаив дыхание, их протяжные грустные песни с надрывными напевами, а потом смотрели, как танцуют цыганки в своих цветастых многослойных юбках, кофтах с широкими рукавами, с бубнами в руках. Монисты на их шеях звякали, словно вели свою мелодию, дополняя гитару. Вскоре жители большей частью потянулись по домам. Но несколько девушек осталось, в надежде погадать у одной известной в тех краях старой цыганки.

Исабель тоже задержалась, отпросившись у «родителей». Когда до неё дошла очередь, цыганка, длинные седоватые пряди которой свисали вокруг крупного горбоносого лица, долго смотрела на девушку своими глубокими, будто бездонными глазами. А потом проговорила:

– Ведь ты не здешняя…

– Нет же, я живу в деревне, – отвечала Исабель.

– А я говорю, что ты не отсюда, – упорствовала старая гадалка. – Я не возьму с тебя плату. Расскажи мне всё, ведь я не могу прочесть твою судьбу…

Костёр погас, цыгане устраивались на ночлег. Девушки уже разошлись. В стороне только остался Марко, чтобы проводить Исабель до дому. Она и не заметила, как выложила всё старой цыганке – про ярмарку, кастаньеты, про то, как очутилась в этой деревне. Та слушала, не перебивая. Потом задумалась. И велела ждать.

Женщина, тяжело поднявшись, удалилась, но вскоре воротилась обратно, да не одна. Невысокий человек не старый, примерно средних лет, с прямыми волосами почти до плеч, перехваченными шнурком, – Исабель видела его у костра, он играл на свирели.

– Вот ему расскажи всё, что сказала мне, – велела гадалка и удалилась в свой шатёр.

– Не бойся меня, я странник и не сделаю тебе зла, – проговорил незнакомец. – Возможно, я сумею тебе помочь...

Продолжение