Читайте Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4, Часть 5, Часть 6 повести "Планета господина Пенса" в нашем журнале.
Автор: Борис Петров
Глава 6. Черный город
Вечер наступил неожиданно рано, сгустившаяся тьма поглотила улицы, дома, оставив взору небольшие участки пространства, освещенные яркими лучами уличных фонарей. Яркий электрический свет терялся в этом сумраке, словно Злобный карлик желал поглотить его, медленно высасывая энергию из бесстрашных источников света. Всё вокруг замерло, затаилось. В соседних домах мерцал свет, люди готовились ко сну, занимаясь нехитрыми делами.
Энни была на кухне. Стоя у плиты, она медленно помешивала черную массу в кастрюле, всматриваясь в глубокий черный цвет. Варево было густое, как и сумрак на улице, оно, казалось, поглощало свет, поэтому возле плиты было сумрачно. Может так действовали пары, тяжело отводимые вытяжкой, может в этом был виноват свет Злобного карлика, проникавший на кухню сквозь открытое настежь окно.
Энни стояла в еле заметной черной дымке, принюхиваясь к своему колдовскому раствору. В нем не было ничего опасного: сок дикой груши, косточки плотоядной вишни, несколько корней разных растений, густая черная смола хищной яблони и несколько щепоток разных солей, брошенных Энни наугад в качестве имитации морской соли. Рецепт этого колдовского варева она нашла вместе с Мэриэт в школьной библиотеке, этим раствором или, точнее сказать мазью, обмазывали себя жители планеты Духов, чтобы скрыться в ночи. Девушки задумали сыграть для детей сказочный спектакль, в котором роли достанутся всем: и зрителям, и любому, кто будет в этот момент на улице. Для своего мужа Энни уже подобрала роль страшного великана, но доброго внутри, нашлась и роль для господина Пенса – роль главного и коварного злодея, он не был против. Но сначала надо было всё испробовать на себе, чтобы не потерпеть досадную неудачу, дети это запомнят, потом будут долго подшучивать над ними, а авторитет ронять перед этими хулиганами было нельзя, ни в коем случае!
На кухню вбежал Майкл, рослый мальчик, не погодам крупный, весь в отца. Он обнял маму и жалобно прохныкал:
‑ Она меня опять обыграла!
На кухню вошла Мэриэт, одетая в темный купальник, тело было разрисовано воинственными знаками, а волосы стянуты в тугой пучок, в который были вставлены белоснежные косточки. Вид у нее был более чем воинственный, в руках она держала трубку, длинной с ее руку, на бедрах висел туго стянутый пояс с небольшими кармашками, в которых лежали самодельные иголки из пластика. Она, не снижая хода, выхватила одну из иголок и ловко, не прицеливаясь, стрельнула ею через трубочку в мальчика, попав ему прямо в шею. Делала она это легко, не задумываясь, как если с самого рождения занималась этим, несмотря на то, что они с Энни придумали это пару дней назад. У Энни тоже легко получалось, била она точно и быстро, не тратя времени на лишнее прицеливание или набор воздуха в легкие: цель, вдох, выстрел.
‑ Ай! – вскрикнул Майкл.
‑ Ты убит! – зловеще прошептала Мэриэт, исполнив древний танец людей планеты Духов.
‑ Тебе надо тренироваться, и тогда всё получится, ‑ сказала Энни, забирая у Майкла игрушечную иголку.
‑А почему у вас сразу получилось? – возмутился мальчик.
‑А это потому, что мы с другой планеты, ‑ хищно оскалилась Мэриэт. – У нас это в крови!
‑ Но я же твой сын! – возмутился Майкл. – Значит, я тоже должен уметь это!
‑ Тебе надо разбудить мою кровь в себе, ‑ сказала Энни, погладив сына по голове. – А давай-ка попытаем Мэриэт, она как раз одета как надо.
‑ Давай! – обрадовался мальчик.
Энни сняла кастрюлю с плиты и подозвала жестом к себе Мэриэт. Девушка подошла, воинственно грозя ей трубкой. Энни сняла с нее пояс и зачерпнула рукой немного черной мази. Она стала медленно втирать в живот Мэриэт эту мазь. Эффект был потрясающий, живот Мэриэт будто бы исчез, а вместо него появился глубокий черный космос, без блеска даже самых дальних звезд. Абсолютная чернота поглощала в себя свет, и казалось, что Мэриэт поглощает его, жадно впитывая в себя. Энни обмазала Мэриэт всю с ног до головы, только глаза остались без этой мази, и Мэриэт почти исчезла, оставался виден только ее купальник. И глаза, как только она их закрывала, то исчезала полностью.
‑ Ух-ты! А можно меня! – завопил Майкл, запрыгав на месте.
‑ Да, раздевайся, ‑ кивнула ему Энни.
Мальчик полностью разделся, в его юном возрасте еще был неведом стыд обнаженного тела, внушаемый незыблемостью архаичной морали. Мэриэт и Энни обмазали мальчика с ног до головы, остались видны лишь его глаза, а по кухне запрыгала бешеная тень духа, улюлюкающая, охающая, шипящая, пытавшаяся напугать кого-нибудь, хохочущая, радостная.
‑ Лучше без одежды, сказала Энни.
‑ Да, и надо еще волосы обмазать, - согласилась Мэриэт и сняла с себя купальник.
Энни домазала чистые участки тела и втерла мазь в волосы. Мэриэт тоже исчезла, была видна лишь ее трубка и почерневшие косточки на голове придававшие ей еще более страшный и зловещий вид.
- Теперь ты, ‑ скомандовала Мэриэт Энни.
Энни аккуратно сложила свою одежду на стуле, ежась от холода. Пока Мэриэт обмазывала ее, Майкл скакал по кухне, выбегая в дом, носясь по нему, совершенно не обращая внимания на них.
‑ Удивительно, но даже стало теплее, ‑ сказала Энни, ощупывая свое тело. Она что-то чувствовала внутри себя, новый огонь загорался внутри нее, согревая, будоража кровь.
‑ Ты тоже чувствуешь это? – спросила Энни Мэриэт, чувствуя, как подрагивают ее пальцы, когда она втирала мазь в волосы Энни.
‑ Да, я вся горю, - ответила Мэриэт.
Энни погладила ее плечи, окаменевшую грудь, живот – Мэриэт была вся напряжена, подрагивала, шумно дышала, как и Энни.
- Как ты думаешь, с какой мы планеты? – спросила Мэриэт, прижавшись к Энни. – Мне кажется, что мы сестры.
‑ И мне, мы словно одно целое, прошептала Энни, ловя губами поцелуи Мэриэт. Это было что-то новое для них, в этих поцелуях не было влечения, которое они испытывали со своими мужчинами, каждый поцелуй открывал перед их глазами новые неизвестные картины прошлой жизни, зеленую планету, высокие горы, реки, озера, животных, которых они никогда не видели. Картины были столь завораживающий и столь же невыносимые, их тела разгорались до боли, девушки взялись за руки и выбежали из дома в прохладу ночи, не в силах сдержать дыхания и сбить стук сердца.
‑ Ты видела тоже, что и я: ‑ спросила Энни.
‑ Да, а ты видела мои видения, ‑ прошептала Мэриэт. – Господин Пенс говорил мне, что мы сестры.
‑ Но у нас разное количество пальцев, ‑ засомневалась Энни, крепко сжимая ладонь Мэриэт.
- Это не важно, мне мои пальцы достались от отца, но у нас была одна мать, самая первая мать нашего круга.
‑ Тогда у нас с тобой общий круг?
‑ Да, ‑ прошептала Мэриэт и поцеловала Энни. – Хватит, мне тяжело вспоминать.
‑ Да, и мне, повторим наш опыт потом, нельзя так сразу, а то можем сойти с ума, согласилась Энни. – Ты думаешь, что мы там жили?
‑ Я уверена в этом! – с жаром воскликнула Мэриэт. – Я заплету тебе косичку.
Мэриэт стала заплетать тугую косичку, чтобы волосы не мешались при беге, а они, не сговариваясь, решили так оббежать весь поселок, это была их ночь, можно было немного похулиганить. Из дома выбежал Майкл, он уже подготовился к ночной вылазке, верно угадав желание двух дикарок, стоявших под лучами фонаря, невидимые неопытному взгляду, только глаза блестели в ночи, выдавая их.
‑ Я с вами! – радостно воскликнул мальчик.
‑ Хорошо, но тогда ты должен нас слушаться, понял? Веди себя тихо и делай так, как я или Мэриэт тебе скажем, хорошо? – Энни поймала сына, она научилась видеть его в ночи с закрытыми глазами, она начала видеть мир по-другому, не узнавая знакомых улиц, теперь это был дремучий таинственный лес.
Мэриэт переглянулась с Энни, без слов они передали друг другу ощущение незримой опасности, может это уловил их обостренный слух, может глаза, начавшие видеть на много сотен метров вперед, увидели приближающуюся опасность, освобождённая от оков одежды, кожа ощутила незримые вибрации, еле уловимое изменение электромагнитного поля, на расстоянии чувствуя приближение опасности. Они еще не понимали всего, но Энни, подчинившись духу приближающейся опасности, она слышала шептание добрых духов в голове, предупреждавших ее, она слышала голос Мэриэт, говорившей, что она тоже это слышит, она побежала в дом в свою комнату.
В дальнем ящике комода она нашла небольшую баночку с ядом дикой плотоядной вишни и хищной яблони, которые она по капелькам собирала, когда работала в медпункте. Рядом лежали использованные иглы для шприцов, бережно уложенные в коробочки, за годы работы в медпункте она так и не смогла объяснить себе, зачем она их собирала, подчинившись внутреннему желанию. Она взяла две пустые баночки и перелила часть яда туда, потом положила иголки и баночки в небольшие черные сумочки, в которых ее муж хранил высокоточные измерительные инструменты, они прекрасно сливались с телом. На кухне она переложила часть мази в банку и, найдя в холле дома свою трубку для стрельбы иглами, намазала ее тонким слоем мази. Трубка стал почти невидимой.
‑ Это тебе, ты знаешь, что там, сказала Энни, передав одну из сумочек Мэриэт.
Да, и я не хочу это использовать, - ответила Мэриэт, затягивая ремешок сумки у себя на поясе, Энни сделала точно также. Потом она помазала мазью трубку Мэриэт, а Майклу вручила банку с мазью.
‑ Майкл, ты должен хранить её, не потеряй, она нам сегодня может еще пригодиться, ‑ сказала Энни.
‑ Я всё понял, ‑ еле слышно прошептал Майкл. – Мы выходим на охоту!
‑ Мы идем на охоту! – в один голос прошептали Энни и Мэриэт.
Три машины выехали из темного квартала многоэтажных домов, быстрым ходом двигаясь в сторону Зеленой улицы, на которой располагались небольшие двух и трехэтажные дома с отдельными двориками и небольшим садом. Машины долго объезжали густой парк, головная машина норовила уйти вперед, ведущему не терпелось быстрее добраться до места. Машины выскочили в начале улицы, выхватывая куски пространства разгоряченными фарами. Из длинных шести и восьмиосных автопоездов на улицу высыпали люди, первые уже поджигали самодельные факела, которые скорее пугали своим видом, чем освещали путь.
‑ Какой дом? – возбужденно вскричали те, кто держал факела.
‑ Да какая разница – сожжем их всех! – вскричали другие.
‑ Тише, они нас услышат и убегут! – заволновались те, кто еще не успел выйти из машин.
Толпа гудела, неорганизованная, каждый норовил взять руководство в свои руки, спорил, дрался за это право, получая по морде и, с набитыми боками, отходил назад, чтобы наброситься на того, кто выйдет вперед, и уже в упоении, вместе с теми, кто его бил минуту назад, избивать нового претендента. Последним вышел огромный мужик, державший в руках не менее страшный топор. Он встал вдалеке от всех, вглядываясь в темноту окон спящих домов. Никто не посмел приблизиться к нему, толстый коротышка прыгал на месте и кричал, с десяток человек не подпускали к нему разъярённых людей, желавших набить морду этому толстяку, кто-то предлагал вздернуть его на первом же фонарном столбе, для красоты, хорошо будет смотреться. Эта шутка так понравилась всем, что спор затих, все стали предлагать и другие украшения, всерьез рассматривая некоторых членов банды в качестве объекта искусства.
‑ Молчать! – разъяренно завопил толстяк. – Молчать, уроды! Слушаться меня!
Он кричал долго, привязывая их к повиновению, наконец, это подействовало, и его начали слушать.
‑ Мы должны проверить каждый дом на этой улице! – кричал толстяк. – Здесь нет достойных – здесь живут те, кто не считал нас за людей, кто запер нас на этом чертовом астероиде, лишил жизни! Они должны ответить за это! Они должны все ответить за это!
Толпа одобрительно загудела, поддерживая толстяка. Постепенно они превращались в подобие роты пьяных солдат, шатающихся от выпитого, одурманенные угаром и нехваткой кислорода во время перегона между поселками, машины не справлялись с таким количеством людей, пьющих, орущих, поющих, переводя кислородные станции на критический режим. И теперь, вырвавшись на свободу, одурманенные высокой концентрацией кислорода и дрянной выпивкой, заменившей им кровь, они неистовствовали. Желая крушить, бить, убивать всё равно кого, всё равно за что.
‑ А если там будут дети? – спросил великан с топором, его голос заглушил всех, люди затихли, обернувшись к нему.
- Дети – это порождение их! – вскричал толстяк. – Ищите, ищите детей и бейте, убивайте их на глазах родителей, пусть они узнают, что значит страдать! А потом сорвите с них кожу и бросьте им под ноги! Повесьте живых за ребра на фонарях, режьте, кромсайте их, пока они не издохнут, а потом обглодайте их кости! Я хочу увидеть их кости!
Толстяк зашелся, захлебываясь от своего крика. Его раздуло от натуги, казалось, что он сейчас лопнет.
‑ Вы сошли с ума, ‑ сказал великан, топор опустился на дорогу, раздался глухой удар.
‑ Так ты не с нами, Мирон?! – истерично вскричал толстяк. Ты предаешь нас?
‑ Это вы предаете свою суть, вы предаете человека, вы уже перестали быть людьми, ‑ спокойно ответил Мирон.
‑ Но тогда зачем ты привел нас сюда?! – рассвирепел толстяк.
‑ Вы сами пришли сюда, я же просто наблюдал за вашим безумием, ‑ спокойно ответил Мирон.
‑ Убейте его! – вскричал толстяк, метнув в великана нож.
Нож вонзился в комбинезон, немного пробив кожу. Мирон меланхолично вытащил его и выбросил в сторону. Из толпы, громко улюлюкая, на него выбежали три человека с топорами. Они немногим уступали ему в весе, но были ниже на полголовы. Первого же Мирон разрубил пополам одним ударом топора сверху вниз, тело, еще не лишенное начального импульса, пролетело вперед, упав за ним. Двое оставшихся бросились одновременно, получив по дуге удар топора в голову. Они безвольно, лишенные головы и жизни, упали на дорогу. Мирон тяжело дышал, если бы на него ринулись разом всё, у кого было оружие и ярость в крови, он вряд ли бы смог с ними справиться, но они его боялись.
В ближайшем доме рядом с ними зажегся свет, десять человек ринулось в него, размахивая самодельными орудиями. Кто-то внутри пытался держать дверь, но самые ловкие уже влезали сквозь окна, разламывая деревянные рамы на части, не боясь обрезаться о стекло.
‑ Тащите их сюда! – вскричал толстяк, увидев, как из дома выволокли мужчину и женщину, таща их по земле за волосы, как скот на бойню.
Их поставили перед вожаком банды, держа за руки и волосы.
У мужчины было разбито лицо, оно было всё в крови, поэтому было трудно распознать его личность. Женщина вся дорожала и захлебывалась от плача, повторяя еле слышно какое-то имя.
‑ Кто это? Я их не узнаю! – вскричал толстяк, с размаху ударив мужчину ногой в живот, потом он ударил женщину, она повисла на руках, задыхаясь от полученного удара.
‑ Это доктор Уатт, я его узнал, ‑ сказал один из тех, кто ворвался в дом. – А эта шлюха - его жена Мери.
‑ А, доктор, я вас теперь узнал, ‑ толстяк схватил мужчину за подбородок и заставил посмотреть в глаза. – Вы знаете, где корабль господина Пенса?
‑ Какой корабль? – хрипло прошептал доктор.
‑ Он не знает? И он не знает! – взревел толстяк. – Лжец, наглый лжец! Где вы прячете свой корабль, говори, атомы при тебе располосуем твою жену!
‑ Нет никакого корабля, у нас нет никакого корабля, ‑ поспешно заговорил доктор, видя, как приспешники толстяка уже ножами разрезают одежду на его жене, безжалостно режа ее тело при этом.
Женщина даже не вскрикнула от этих ран, тонкие струйки крови полились по ее телу, а губы всё повторяли еле слышно имя.
‑ Откусить ей пальцы? – предложил один из бандитов, доставая из сумки клещи.
‑ Погоди, она слишком мала. Может она знает, где корабль? – толстяк схватил женщину за грудь и сильно сжал, она закричала от боли. – Ты мне скажешь, ты мне всё скажешь!
‑ Я ничего не знаю, пожалуйста, прошептала она, не видя мутными от слез глазами морды толстяка. – Пожалуйста, мы ничего не знаем. Нет никакого корабля, пожалуйста, прошу вас…
В темноте улицы она увидела, как из черноты двинулась легкая тень. Женщина заметила, как блеснули глаза, как они смотрели прямо на нее. Мери прошептала, смотря сквозь слезы в эти глаза: «Спасите мою доченьку, спасите мою Лиз!».
Толстяк заметил это и нервно обернулся, за его спиной никого не было. Он стал лихорадочно озираться, другие тоже стали оглядываться, но вокруг была лишь непроглядная тьма и слабые пятна света от фонарей.
Энни отошла от них подальше, скрываясь за деревом, у которого стояли Мэриэт и Майкл. Мальчик мелко дрожал, но был спокоен, в глазах его светилась решимость и, не ко времени родившаяся, ненависть.
‑ Найди Лиз, она в доме. Выведи ее, ‑ еле слышно прошептала Энни.
Мальчик бесшумно бросился к дому, на долю секунды свет в дверном проеме подернулся, будто бы дух влетел в жилище.
- Найти девчонку! – закричал толстяк. – В доме осталась девчонка!
Четверо бросились в дом, держа наготове ножи. Толстяк ударил женщину по лицу и проскрипел зубами. – Ты мне всё расскажешь, я сам вырву сердце у твоей девочки, а ты его будешь есть.
Мери не услышала его слова, последний удар выбил ее из реальности, кидая в глубокий обморок. Ее бросили на землю, а рядом и доктора, начав его пинать ногами.
В доме раздался бой стекла, шум переворачиваемой мебели, потянуло дымом с первого этажа, кто-то видимо уже успел подпалить комнату.
Майкл вбежал на второй этаж, где была комната Лиз. Он не раз бывал в их доме, они с Лиз были почти одного возраста и ходили в один класс.
‑ Лиз, это я, прошептал мальчик. Выходи, быстрее!
Из-под кровати вылезла испуганная девочка, белокурые кудряшки были мокрые от слез, ее красивое лицо тряслось от рыдания. Она узнала друга по голосу, но не видела его.
‑ Ты где, Майкл? – испугалась она.
- Я здесь, ‑ невидимая тень тронула ее за руку. Раздевайся, так нас увидят.
- Хорошо, ‑ девочка сняла пижаму, голос Майкла был такой серьезный, она еще никогда не видала его таким, и понимала, что это не игра.
Майкл быстро обмазывал ее волшебной мазью, Лиза с удивлением смотрела, как исчезают ее ноги, живот, руки, как исчезает она. Подбежав к зеркалу, она увидела неясную тень, слабые очертания в свете комнаты и свои глаза, горевшие новым непонятным пламенем, теперь она увидела и Майкла, стоявшего у нее за спиной.
‑ Бежим! – прошептал Майкл, но в комнату ворвался один из бандитов.
Дети бросились в разные углы комнаты, бандит уловил какое-то движение, но никого не увидел.
‑ Ага, вы здесь, я тебя всё равно найду, жалкая девчонка, - прошипел он, маша наугад ножом. Он накинулся на кровать и стал пронзать ее длинным ножом, лезвии пробивала матрас насквозь, если бы Лиза была под кроватью, то он бы точно смог бы ее поранить.
Майкл кивнул Лизе, она вышмыгнула за дверь, бандит бросился за ней, но тут в него полетел стул, ударив прямо в голову, а потом какая-то банка разбила ему висок, и он упал на пол, обливаясь хлынувшей из виска кровью. Он что-то неистово кричал, зовя на помощь, но Майкл уже бежал вместе с Лизой вниз по лестнице, другие бандиты бежали в комнату на крик.
Энни кивнула Мэриэт, они увидели, как две бесцветные тени выскочили из дома, убежав в сад, а потом к другим домам, поднимать тревогу. Девушки сжали друг другу руки и стали обходить бандитов с разных сторон. Мэриэт пошла справа, а Энни слева. Выбрав удобную позицию, где их не было видно, а расстояние для выстрела было достаточно, они начали стрелять иглами, вымазанными в яде.
- Что за черт! – вскричало несколько мужчин, поймав у себя на шее иглу, пробившую тонкую ткань. Кто-то хватался за голову, некоторым иглы попадали в щеки, глаза, подбородок.
Через двадцать секунд они падали, пораженные нейропаралитическим ядом.
‑ Это духи, нас атакуют духи! – неистово завопили все, вбегая в машины.
Первым был толстяк, он и его приближенные моментально оценили ситуацию, спрятавшись в кабине. Толстяк закрыл двери, не желая впускать других.
‑ Открой, открой тварь! – кричали ему, и бросались к другим машинам, но скоро падали, пораженные меткими выстрелами.
Энни попала в Мирона, он спокойно выдернул иголку из шеи и бросил ее на землю. Ни через двадцать секунд, ни через минуту и позже он не упал на землю, продолжая стоять и смотреть на всё с ледяной невозмутимостью. Но, когда один из пораженных иглой, решил добить доктора и его жену, занеся над ними топор, Мирон метнул свой топор в него, отбросив мужчину далеко вперед.
Через несколько минут после начала боя всё закончилось. Те, кто успел, сидели в машинах, нервно нажимая на кнопки, но автоматика отказывалась ехать, двери заблокировались, превращая машины в передвижные камеры заключения. Энни и Мэриэт бесшумно обходили поле боя, ища тех, кто мог затаиться, но вся дорога была усыпана полуживыми людьми, которым жить оставалось не более двух-трех минут.
‑ Я вижу вас, лесные охотницы, сказал Мирон, точно указав на девушек пальцем. – Ваш яд не страшен мне, это мне досталось от моих предков.
Энни и Мэриэт подошли к Мирону, с удивлением и интересом разглядывая этого гиганта.
‑Что ты здесь делаешь? Ты не сними, я это видела, ‑ спросила Энни.
‑ Я приехал с ними. Это поток, стихия. Вы тоже стихия, вы духи нашей планеты, ‑ ответил Мирон. – Я хочу высечь вас в камне, вы мое последнее произведение.
‑ Почему ты их не остановил? – спросила Мэриэт.
- Они пока еще никого не убили, - ответил Мирон. – Ваш сын очень храбрый, он спас свою будущую жену, я вижу это.
Мирон закрыл глаза, яд бил по нервам, вызывая приступы боли по всему телу, он снова видел свой кошмар, но сквозь него пробивался и луч света, в котором он видел другую жизнь. Он открыл глаза, девушки стояли неподалеку, тихо переговариваясь. По дороге двигались пожарные машины, три робота пожарных уже готовились тушить дом, выдвигая вперед стволы своих орудий. Он смотрел, как роботы заливают пеной горящий дом, он смотрел, как подъехавшая автоматическая медстанция ждет, когда в нее уложат живых людей, доктора и его жену. Мирон подошел к ним и бережно поднял Мери, уложив ее на носилки. Ее тело тут же обтянула защитная ткань, станция бережно задвинула носилки в камеру. Он положил доктора на вторые носилки, станция забрала и его и поспешно уехала в больницу.
К горящему дому стали подходить жители ближайших домов, рядом с Энни и Мэриэт стояли Майкл и Лиза, крепко державшая мальчика за руку. Жители домов несли с собой лопаты, кухонные ножи, боязливо посматривая на огромного и страшного великана посреди побоища.
- Что им было нужно? – в сердцах спросила Мэриэт. – Столько людей погибло!
‑ Не переживай о них, их жизнь ничего не стоит, ‑ сказал Мирон. – Они искали корабль господина Пенса, чтобы улететь отсюда.
- Какой корабль? – удивленно воскликнули Энни и Мэриэт.
‑ Его нет, я это знаю, но они не верили. Они думают, что господин Пенс другой, а он такой же, как и мы все.
Мирон долго смотрел на то, как роботы пожарные тушат дом, к ним подъехал еще один робот со стрелой, он зацепился за край одной из стен и стал растаскивать дом, сканеры показали, что в доме не было никого живого.
‑А ведь они гораздо человечнее нас, ‑ Мирон показал на роботов. – Они никого не убивают, они спасают наши жизни.
‑ И их купил господин Пенс для всех нас! – с обидой воскликнула Мэриэт. – Что на них нашло? Они сошли с ума!
‑ Нет, они поняли, кто на самом деле, но не поняли, кто в этом виноват. А виноваты мы сами. Вы же видите сны, один и тот же сон? – спросил Мирон.
‑ Да! – хором ответили Энни и Мэриэт. – У нас он один на двоих.
‑ Это и есть причина. Ваши дети должны быть свободными от этого, вы должны сделать то, что должны были сделать они, ‑ Мирон показал на машины с обезумевшими от страха бандитами, еще недавно бывшими художниками, скульпторами, водителями и рабочими, собранными под знамена кровавого бунта.
- Что мы должны сделать? – звонко спросила Лиза.
‑ Дать свободу детям, дать свободу их сознанию, - ответил Мирон. – Я не знаю, как они это делают, но я бы искал в школе. Я вижу, милые дети, вы еще свободны, я вижу это по вашим глазам, вы видите свои сны, волшебные, сказочные, добрые и страшные, но свои.
- Я знаю! Это та камера, да мама? – воскликнул Майкл, смотря то на Энни, то на Мэриэт, которую он давно называл своей второй мамой. – Туда старших загоняют, помнишь?
‑ Да, надо поговорить об этом с господином Пенсом, ‑ сказала Энни.
‑ Да, он сам всё хотел разобраться, но никак не мог получить доступ, ему отказывали в разрешении, ‑ торопливо добавила Мэриэт. – Он мне рассказывал.
Соседи осмелев, подошли ближе. Они уже не боялись этого великана, а мертвые тела на дороге не вызывали никаких эмоций, только дети пугливо прятались за спинами родителей. Энни почувствовала, что теряет силы, голова кружилась, в глазах мутнело. Она схватила за руку Мэриэт, которая уже медленно сползала на землю, теряя сознание. Энни испугалась, что они отравились ядом, и крикнула сыну: «Не трогайте наши сумки, там яд!».
Она упала на землю вслед за Мэриэт. Теперь их стало видно, два черных тела, прижавшихся друг к другу.
Яркий свет пробивался сквозь плохо прикрытую занавеску. Пахло свежим бельем и цветами. Энни открыла глаза. Она лежала на кровати, у себя дома, в доме господина Пенса, на другом конце спала Мэриэт, а между ними спали обнявшись Майкл и Лиза. Кто-то бережно вымыл их от черной мази и переодел в чистые пижамы. Энни с блаженством погладила себя по чистым рукам, дотронулась до лица, в пижаме было хорошо и тепло, совсем не хотелось вставать. Мэриэт задвигалась и, не открывая глаз, протянула руку к Энни, она сжала ее теплые пальцы и снова уснула. Мэриэт открыла глаза, посмотрела на детей, на Энни, и, зажмурившись от счастья, еле слышно засмеялась, а потом заплакала, быстро провалившись в долгий глубокий сон.
Что-то заставило нас вернуться домой, странное чувство, пробившееся через толстые стены куполов наших поселков, не рассеявшееся в черном космосе. И я, и господин Пенс услышали этот зов. Потом мы долго обсуждали это с ним, я ничего не слышал, просто знал, что мы должны как можно скорее вернуться домой, а господин Пенс слышал голоса, возможно духи выбрали его, чтобы предупредить, напугать. Мы почти доехали до старой шахты, и я, повинуясь этому чувству тревоги, зову, резко повернул машину в обратный путь.
Уже подъезжая к первому поселку, мы поймали внутреннее сообщение системы безопасности, что в шести поселках происходят активные движения людей, психическое состояние которых оценивалось как пограничное, склонное к агрессии. Мы по очереди проехали эти поселки, встречая перепуганных жителей, рассказывавших одно и то же: они видели группу вооруженных людей, грозивших вздернуть господина Пенса и всю его подлую обслугу.
Пока мы добирались до нашего посёлка, господин Пенс дал команду, установив чрезвычайную ситуацию. Отряды спецреагирования были расформированы несколько десятилетий назад, я боялся, что мы не успеем, даже несколько раз бросал косточки на удачу, духи меня обнадеживали, белых и синих косточек было всегда больше.
Мы прибыли в наш посёлок рано утром, увидев сначала пепелище на месте дома доктора и аккуратную гору трупов, подготовленных для утилизации. Работники станции переработки меланхолично укладывали скрюченные тела на паллеты. Дома всё было в порядке, наши соседки заботливо отмывали детей и девушек, спящих мертвым сном, рассказывая нам об их героическом подвиге. Сомнений больше не было – Энни и Мэриэт были сестрами, эта ночь расставила всё по местам.
А что мы сделали с бунтовщиками? Ничего, отпустили, просто взяли и отпустили, в последний полет. Многие ушли добровольно, вырвавшись из этого дурмана, искренне радуясь, что никого не убили. Но так вели себя не все, далеко не все – пусть Злобный карлик заберет их к себе!
Продолжение следует...
В тексте упомянуты спиртные напитки и/или табак, вредные для Вашего здоровья.
Нравится повесть? Поблагодарите журнал и автора подарком.