Вы когда-нибудь задумывались какого это быть в горячей точке?В этой статье я собрал пару жизненных историй людей,которые пошли на войну.Они расскажут какого это.
Первая история бойца освободительной армии Косово:
В разгар войны я пошел добровольцем в хорватские вооруженные силы в Боснии. Уровень потерь хорватской армии в это время был невероятно высок. Там были подразделения с более чем 150% потерь.
Это означает, что подразделение идет в бой, теряет, возможно, 50% своих солдат, выходит, получает обновленные новые солдаты, снова идет в бой и так далее.
По сути, мое решение пойти добровольцем на войну означало пойти туда и умереть. Мне потребовалось около недели, чтобы добраться до линии фронта.
Как иностранец, я должен был явиться в вербовочный пункт в Загребе, столице Хорватии. В этом офисе был парень с большим шрамом на лице, который сделал все возможное, чтобы убедить меня не идти на войну. Когда он увидел, что мои намерения серьезны, он просто покачал головой и написал для меня приказ о походе на старой пишущей машинке.
С этим документом я сел на автобус прямо в Боснию. Поездка на автобусе заняла около 20 часов. Однажды нам пришлось сесть на паром, потому что все сухопутные сообщения между материковой Хорватией и ее южными частями были прерваны.
Долгая поездка на автобусе дала мне достаточно времени, чтобы подумать о том, что я собираюсь делать. Я был почти уверен, что не выйду из этой войны живым, поэтому впитал в себя все: пейзаж, невероятно синее море (это действительно невероятное зрелище-видеть цвет воды Адриатического моря), запахи и болтовню людей в автобусе.
Рядом со мной в автобусе сидел молодой хорват, который учился на католического священника. Он страдал рассеянным склерозом, и во время долгой поездки у нас состоялся очень интересный разговор о жизни и смерти и о том, что это значит. Я был в очень мрачном настроении до того, как встретил этого парня, но он был очень оптимистичен и как-то подбодрил меня. Он был обречен так же, как и я.
Потом я вступил в войну, получил пулю и ранение, но каким-то образом пережил все это.
Из всех воспоминаний, которые у меня остались с войны, может быть, эта поездка на автобусе самая интенсивная, потому что я никогда больше не испытывал этого абсолютно странного чувства, которое было у меня в течение этих 20 часов: чувство абсурда. Как будто все это было ненастоящим. Уверенность в том, что я не вернусь живым.
Вторая история бывшего командира отделения морской пехоты США (2002-2006)
Прокрутите до *******, чтобы узнать, как я себя чувствовал.
Ну как же это можно на самом деле напечатать. Я был в Ираке в 2005 году в составе группы Каат. У нас был довольно большой АО( Район операций ) чуть восточнее авиабазы Балад за рекой. Наши группы были созданы для патрулирования, которое продолжалось примерно 12 часов. Так что наше расписание было примерно таким. 6 команд, состоящих из 21 морского пехотинца на команду в 5 орудийных грузовиках (или сломанных задницах Хаммеров с тысячами фунтов брони, спешно пристегнутых повсюду, но под ними)
Наш АО был разбит на север и Юг. Две команды вышли сразу, каждая из них взяла либо север, либо юг в течение дня, еще две-ночью и одна команда QRF(силы быстрого реагирования) и одна команда по техническому обслуживанию.
В этот конкретный день моя команда была на QRF, и прошло около месяца с момента нашего развертывания. Меня разбудил один из моих морских пехотинцев, дежуривший по радио и сообщивший, что к северу от наших фобов находятся в Контакте войска ИА. Находясь на QRF, мы были единственными силами, достаточно близкими, чтобы пройти 20 км или около того на север. Наши патрули, которые были снаружи, не имеют права покидать АО без крайней необходимости, поэтому мы получили вызов.
Я знаю, что мы доберемся туда вместе
Мы подъезжаем к этому приличному городу размером, вероятно, 3 на 5 км с маршрутом 2, проходящим прямо посередине.
Первое, что я заметил, это была довольно сложная засада. Грузовики IA Isuzu и Toyota горят и или разлетаются на куски, а в земле есть огромные дыры. Определенно, это было нападение с применением самодельного взрывного устройства. Но выстрелов не было слышно. Если не считать нескольких мертвых парней из ИА вокруг этих грузовиков и дыр в земле, все было в порядке.
Мы прикинули, кто еще мог взорвать эти самодельные взрывные устройства, но рисковать не собирались и свернули на запад и по грунтовой дороге объезжали полицейский участок. С нашими паучьими чувствами покалывания, это* кашель * возбужденно то, что они хотели, но мы все равно сделали это. Похвальная угроза, казалось, исходила от возможных самодельных взрывных устройств на дороге.
Но мы продолжали идти вперед.
Затем, как только мы снова приблизились к шоссе 2 на северной стороне города, все чертово дерьмо вспыхнуло. У вас есть ублюдки на крыше и через дорогу, стреляющие в нас через улицу с востока.
Вот где в вашем мозге просто идет * щелчок*, и вы становитесь единым целым со своми тренировкой. Может быть, некоторые другие ребята могут подтвердить это, но в бою я думал так ясно, более ясно, чем когда-либо раньше. Это все равно что думать о будущем. Мой мозг будет вырабатывать проблемы и решения для вещей, которые еще даже не произошли. Все казалось очень медленным и гладким, и я точно знаю, что делать. Предвосхищая движения, выясняя, делают ли они это, я делаю то или, я делаю это, тогда они будут делать то, но если я положу это сюда, и они сделают это, они будут тр*хнуты.
Однако, чтобы быть ясным, даже когда мой разум выяснял все это, редко, как и почти никогда, это получалось так, как я думал, но фокус, который вы получаете, настолько чертовски чокнутый, что это почти божественно.
В конце концов мы повернули на юг и заняли оборонительную линию с востока на запад в городе. Затем мы поспешили продвигаться на север, расчищая дома. Все это время мы уже вызывали "ротарвинг", чтобы он вышел на орбиту вокруг города, взорвал мосты и уничтожил всех бегущих врагов, когда мы оттесняли их на север. Именно в это время, когда я расчищал Северную поляну, парень выскочил примерно в 25 метрах передо мной и начал прятаться за одной из трехфутовых глинобитных стен. Он начал стрелять через стену, поливая мой "Хаммер" огнем. Мой наводчик тут же вступил в бой с ублюдком .50(патрон) ударяется о стену, посылая в воздух грязь и пыль. Он отделался примерно 7-12 выстрелами, прежде чем его пулемет заклинило, он рванулся и выстрелил, возможно, еще 2 выстрела.
К этому времени вражеский боец подумал, что, возможно, пришло время делать ноги. Он встал и бросился бежать. Моя винтовка была уже наготове, так как я тоже стрелял в стену. Я вскинул винтовку на плечо, когда он выскочил, прицелился из моего акога(оптический прицел), чуть-чуть наклонился вперед и сильно нажал на спусковой крючок. Он упал в 30 футах от своего следующего укрытия.
Я абсолютно ничего не чувствовал. Мы выстрелили в него еще несколько раз, подскочили к его телу и отобрали у него АК-47, а затем продолжили движение на север. Для меня это было ясно как день, он был моим врагом. Он пытался причинить вред мне и моим морским пехотинцам. Его нужно было усыпить.
Я не чувствовал ничего морального в том, чтобы лишить его жизни. Не потому, что я сумасшедший или психопат, а потому, что это было выживание. Вот так, вот и все.
Этот бой продолжался еще несколько часов, в конце концов в бой вступили наши танки, и на помощь им пришла наша северная патрульная группа.
Если меня что-то и беспокоит, так это наши,те кто получил травму или потерял свою жизнь, которые не заслужили этого и были пойманы в середине.
